скачи конь, лети синичка

кн. Гусиному равняясь косяку               

За туманами мама коляску
Не к Томи приводила реке,
И я, слышал от бабушки сказку,
Не на томском, другом языке.

Вряд ли шли вы  Каландерашвили,
Узнавания дрожь не понять!
Здесь ли шили, сорочку, кроили
Что в роддоме спешили отнять?

На Якутских сосновых заплотах,
Оставлял  штанов синий сатин.
На  щитах из сосновой же плоти
Среди льдин был себе господин!

Так три  века  телеги скрипели,
И  метели блестели - слюда,
Бубенцы как синички звенели  - 
 «Ямщики - всех дорог господа!»

И валили листвяные крепи,
И берез и осин дрекольё,
Мои крепкие русские предки -
Всё чулымцы, хохлы, татарье!

И как льдинки, - сплавлялись по рекам,
И суглинки распахивал плуг.
Утыкались набухшим вдруг веком,
В груди панночек, фрау - подруг.

И врывались – кнут, в Красную свору!
И скосили всю Белую кость!
И вожжами ходили по вору,
Жили «трезво», на русский авось!

Я прошёл по векам, как по вёшкам, 
Санно - тайный, «не видно ни зги»,
 Там где стёжки, и где головёшки,
 Где вожжа на кулак, где кишки!

В моих жилах  - волнение Лены!
Растекается венами Томь!
И в крови нет ни капли измены!
Эту влагу в туманы пил КОНЬ!

Не широкая речка Томичка,
И не длинный с рождения бег,
Не великая птичка – синичка,
Но летает, звенит триста лет!