День рождения

    

В день особый!  - в день рожденья
(он   о с о б    в любой сезон)
отмечается движенье –
гости мчат со всех сторон:
тут гость званый и незваный,
юный, взрослый и старик;
для пальто – места лишь в ванной,
и повсюду – детский крик.
Суматоха утихает  –
приглашают всех за стол.
Гостья мужа в бок пихает,
взгляд буравит разносол . . .

Все расселись. Первым с места
тост вещает тамада,
чтоб начать уже фиесту,
ведь не зря ж пришли сюда.

Первым трём внимают стойко,
приподняв к груди сосуд.
После трёх идёт попойка
и соседский пересуд:
кто да с кем; чего, где, сколько;
почему, зачем, куда
катит полем Русь - мать – «тройка»;
предлагает что «Бурда»;
как «Спартак»? А как «Динамо»?
Ну и что твой ЦСКА?!
Правду матку режут прямо,
чья-то чешется рука …

После  ёмких возлияний,
холодца и оливье,
дамы требуют вниманья …
Как мормышки, блеск колье
в волнах кружева сверкает –
привораживает взгляд
и к альянсу призывает
дон-жуановский отряд.


Бониэмы запевают
разудалый «Rasputin»…
Дам с прицелом подбирают,
чтоб один с ней на один
слиться страстно в ходе танца,
ну, и, если повезёт,
после танца-прижиманца –
в тёмный угол и вперёд …

А гурманы в это время
уплетают всё подряд –
тает быстро снеди бремя,
по тарелкам рыщет взгляд.

Не до тостов уж в запарке –
набивает чрево гость,
словно житель зоопарка,
рвёт филе, сгрызает кость,
мнёт салат, селёдку в шубе,
винегрет и балыки,
из бокала чуть пригубит –
хвать говяжьи языки,
заливные под укропом, …
Звон стекла рефреном…
В общем, всё сметают скопом,
аж горчицу с хреном.

Завершивши с бездуховным,
тянутся к эстетике,
к той – с акцентом чуть греховным,
с нарушеньем этики.

Кто-то, смачно отрыгнув,
запевает зычно,
задремавших тем вспугнув,
к пиршествам привычных.
Отзовутся две-три дамы
и подхватят песню,
хватят так, что стёкла в рамах
чуть ещё и треснут.



Часть мужчин дымит на кухне -      
рассужденья зрелы:
судят то, чем пресса пухнет,
в «верх» метают стрелы.
Вот хозяйка с кухни гонит
нытиков-политиков,
в круг танцующих заводит
горе аналитиков.

Понемножку затихает
шум застолья званого.    
Мужа жёнушка пихает -
пробуждает пьяного.
Он мычит в плену Морфея
(ах, как плен тот сладок!)
Снится мужу диво – фея …
Он на  фей-то падок.

Пары тянутся прощаться,
лобызают звавших.
Те любезностью быть тщатся
для особ, отставших,
что, прощаясь, остаются,
потеряв счёт времени:
то вдруг плачут, то смеются,
множа долю бремени,
что лежит на бедной паре
весь рожденья день;
муж давно, как бы в угаре,
и жена, как тень.

Ждёт гора посуды в кухне,
пол, заляпанный едой,
дух стоит, аж уши пухнут,
хоть кропи святой водой.
 
Сядет пара на диване,
проводив всех, наконец,
и расплавится в нирване,
осознав, что ВСЁ-О-О!!!  КОНЕЦ!!!
               

День особый - день рожденья
может быть в любой сезон.
Вот – вопрос для обсужденья:
«Есть ли в нём какой резон?»