Несколько слов о труде сегодня и вчера

 Если можно сказать, что без денег невозможно организовать труд, то нельзя сказать, что люди нуждаются только в деньгах, а не просто в средствах к жизни, ибо выживающему большинству важно не деньги делать, а трудиться, чтобы иметь средства к жизни. И в обществе все должно быть организовано не применительно к «деланию денег», а производству средств к жизни. Так было в советском обществе, где все жили «по труду» и где были и недостатки из-за ограниченности этой организации, обусловленные его преходящим характером. И это сегодня все осознают. И в связи с этим так же осознают, что деньги должны направляться на это как общественная сила, приводящая в движение производство, являясь общественной категорией и находясь в ведении общества. И место денег как потребительной стоимости здесь совсем в другом. Но не осознают, что это требует объединения людей. Точно так же, как не осознают, как основополагающего фактора, разобщенность людей, ставшей уже принципом и воспринимающейся вечной и неизменной. И главное состоит в том, что мыслящие люди не видят никаких различий между отношениеми собственности, уже разлагающимся (страсть обладания) и человеческими отношениями, становящимися в результате разложения первого. Здесь и труд не случайно индивидуализирован как средство выживания (самозанятость, мое дело и т. д.). Здесь нет никакого труда, а, следовательно, и прогресса. Мир движется просто по инерции, к тому же вниз. И в соответствии с этим стремительно сокращается и жизнь человека и ее продолжительность. Здесь объективно работает принцип: «выживает сильный.
Просто мы обременены стереотипным рассмотрением труда и безработицы. В деформированном, гибнущем обществе деформирован и труд, и отношение людей к труду. В обществе происходит отток, перемещение труда из общественной в индивидуальную как результат распада общественного труда. А это есть просто разложение труда, распад общественного производства. И в этом мы вообще имеем дело не с трудом в экономическом понимании, и тем более созидательным трудом, а просто с деятельностью разобщенных людей. И она может стать свободной деятельностью, освободившись от денежной оболочки, формирующей ее таковой. Этот труд действительно выступал созидательным лишь как труд общественный. Теперь он стал просто деятельностью людей. Маркс говорил, что труд станет свободной деятельностью людей и только в этом смысле и первой потребностью каждого. Может быть, общество готовится к этому, индивидуализируя труд и в этом и самого человека? Капиталистический способ труда, у нас уже принявший форму дикой эксплуатации, разлагается, превращаясь во временный труд, все более принимая случайный характер. Отсюда и тот факт, что труд как средство выживание становится угнетением уже по самому своему характеру. А деятельность людей не может быть организовано должным образом.
В этом смысле ориентироваться на развитые страны – значит, отвлекаться от собственного состояния. Это значит, что мы еще не понимаем, почему в капиталистических странах труд еще здравствует, а мы сидим на иностранном капитале и не можем двигаться без его помощи. Деньги у нас находятся в руках людей и исчезают в потреблении как в конечном пункте и не приводят в движение производство. Миллиарды "отдыхают", не находя применения. И то, что еще удовлетворяет людей на Востоке, у нас уже не удовлетворяет и вызывает недовольство в виду именно того обстоятельства, что труд у нас деформирован и принял просто средневековую дикую форму. И этого уже никакая сила не изменит. Ни общество и ни человек уже не воспроизводятся. И поэтому «создание рабочих мест» и «охват людей трудом» у нас оборачивается ростом «самозанятости», то есть безработных. Очевидно, «самозанятость», являясь самодеятельностью, свободной деятельностью индивидов, является почвой для саморазвития человека. А отсюда в принципе речь идет о том, чтобы организовать деятельность разрозненных людей, отношения которых формируются самостоятельной деятельностью не в индивидуальном труде, а именно в предоставленнности каждого себе. И чем бы человек не занимался в период распада, он занимается «своим делом», а не общественным. И в этом становится его отношение как «самодеятельное», его деятельность как «самодеятельность». В конце концов,  объединяются эти саморазвивающиеся индивиды. И тот факт, что многие из них стали «пауперами», отнюдь не означает, что они утратили свои способности.
Тем не менее, это есть, в сущности, не что иное, как тотальный кризис, который будет характеризовать именно второй этап. И здесь нет ничего, что бы могло происходить вне нашего сознания и спасти человечество в его слепом движении. Просто необходимо все это представить себе ясно, не оглядываясь на Запад или на Восток. «Западу» и «востоку» еще далеко до нас. Ведь за двадцать лет распада люди создавали «свое дело», и государство им помогало в этом. И теперь представьте себе, что все это будет расстроено благодаря стремительному росту самоликвидации денег (свертывание производства и денежного обращения).
Поэтому в корне все процессы в обществе, осознают это или нет, субстанциально подчинены индивидуальному развитию человека, которое принимает форму деградации в денежном проявлении и которое должно быть поставлено на сознательно управляемую основу. И тот факт, что при этом труд принимает временный, случайный  характер, свидетельствует о том, что бессознательно себе прокладывает путь перемена труда, смена деятельности как необходимость – то, о чем еще говорил К. Маркс в «Капитале», — положение, в котором общественный труд, созидающий общественное богатство, уже не зависит от деятельности индивидов как высокоразвитый технологический процесс. В мире уже сегодня большинство людей стали потребителями, и их число уже давно переросло непосредственных производителей. Именно поэтому при разумной организации этого труда рабочее время индивидов будет сведено к минимуму при всеобщности труда, а свободное время увеличится. И индивиды действительно будут свободными в полном смысле этого слова, охваченные общественно организованным трудом. Уже сегодня в Японии и в ряде других стран установлено 4 часовое рабочее время для женщин, а для мужчин 6-ти. И это при раздробленном труде.
В этом отношении уже в советском обществе труд принимал временный характер с точки зрения индивидов. Высокая текучесть кадров, сложившаяся в период развитого социализма, прокладывала себе путь против общества. Большая текучесть кадров – это в то же время скрытая безработица, которая возникает и развивается как отталкивание людей от труда. Отсюда и с разложением труда разлагается и общество. До сих пор еще никто не изучал психологические основы разложения труда в советском обществе. И поэтому экономика, рассматривавшаяся вне ее связей с психологией, является абстрактной, безжизненной, где распад производства остался загадочным. Наша теперешняя жизнь с этой стороны вообще не изучается, и поэтому мы сами для себя остаемся загадкой. Уже в советском обществе вполне могли сокращать рабочее время, вместо того, чтобы увеличивать и раздувать непроизводительную сферу, включая и бюджетные сферы.
Из всего сказанного мы поняли одно: труд как экономическая категория разлагается и принимает уродливую форму – форму дикой эксплуатации. Подойдем к этому вопросу поближе.
  Люди производят средства своего существования не в одиночку, а сообща. Дикари так же объединялись для того, чтобы выжить. Понятие «расширенное воспроизводство жизни», научно установленное К. Марксом, соответствует исторически прогрессивной эпохе капитализма и характеризует безграничность возможностей развития общественного производства, на основании чего и возникло представление о светлом будущем, в котором преодолевается антагонизм между обществом и природой, человеком и обществом.
Мы уже знаем, за период распада у людей сложились интересные представления о социализме и о его существовании в истории. Мы историю начинаем осваивать, впервые отрицая ее. Но потом я понял, что социализм был просто политической формой, стоящей над людьми и обуздывавшей капитал. И эта форма обуздала капитал  и не приходила ни в какое сравнение с тем, что здесь все делалось для человека. Государство здесь людей опекало так, будто они были детьми и как дети должны были подчиняться. Это было целой системой, охватившей каждого и державшей всех в рамках единых порядков. И самая неприкрытая сущность социализма состояла в том, что он не давал людям даже свободно мыслить за навязываемыми стандартами мышления. И весь сложившийся порядок подчинял человека экономике, общественному труду. И сущность этого периода сводилась к тому, что людей нещадно эксплуатировало государство, манипулируя деньгами и «светлым будущим». До сих пор многие помнят о работах «по совместительству», сверхурочных, субботниках, становившихся нормой. И людям нужно было выйти из этого общества, чтобы они могли расправиться и самостоятельно развиваться. И уникальность такого освобождения состояло в том, что в тот самый момент никто не знал, что произойдет потом и что они делали. Все происходило бессознательно, в полную противоположность «плановому хозяйству социализма». И история не знала такого поистине слепого, стихийного движения со времени существования капитализма. И никто даже предположить не мог, что капитализм погибнет от собственной слепоты, превращая человека в деньги и повергая человечество в денежное рабство. И если из социализма люди могли выходить, бессознательно разрушив его, то из денежного рабства они уже никогда не выйдут, не уничтожив деньги и тем более бессознательно. Впервые они должны осознать, чтобы спасти себя. И в этом уникальность данного движения, содержания которого составляет отнюдь не распад, а трудное становление человеческой личности. И эта задача уже поставлено мировым развитием общества. Теперь возникла и непосредственно встала задача обуздания власти денег над людьми. И эта задача конкретно встала потому, что деньги постепенно оказались в руках людей в результате распада капитала. Здесь, вообще, какого-либо другого пути нет. Общественное применение денег в данной ситуации не работает. Ведь тот факт, что обновляются дороги, ведется строительство, создаются школы и больницы по госпрограмме и т. д., все это отнюдь не означает, что у нас работает производство: промышленность, сельское хозяйство и культурные реалий в руках отдельных людей.