стр 79-84

И возвращаюсь с этим к миру,
но чужд для мира, сей посыл
на отрицание кумиров,-
и тем становишься постыл.

Вот, где дилемма, так дилемма,
вот, где судьбинушки исток:
иль я в миру сыграю Немо,
иль в мировой вольюсь поток.

Да, чем яснее взор сквозь время,
тем тяжелей духовный крест;
донесть бы то святое бремя,
чтоб стал мостом грозящий перст...

Не просто так толкутся люди
вокруг носителя креста:
весь облик их, глаза, уста -
добром иль злом толкают к сути.

И в этом многие слепы,
и видят в нем лишь день вчерашний,
а он давно вперед летящий,
в пророчество увел стопы.               

Но сатана, он всюду рядом,
меняет облик и слова,
и дом ему в нас - голова,
от туда льет он в душу яды...

Противник есть - пытай победу,
иди, восстань на святый бой:
учись с врагом вести беседу,
победу, выиграв душей.


                79


...Монах вздохнул: - Грудь давит страхом...
Я чист: с рожденья не в миру,
а вдруг в греховности умру...
Как к Богу с грязною рубахой?

...Мотает странник головой:
- От мира и Христос не бегал,
а в нем погиб и тем живой,-
в миру росла Его Победа.

Для мира умер и воскрес,
а ты свой мир в себе сокроешь...
Придет Хозяин, что отроешь?
Иди, обожествляй прогресс.

Он - испытание для мира,
в нем души гибнут, как в аду.
Прогресс - судьба, а дух - то лира,
чтоб выжить в каменном саду.

Озвучить все в душе - вот благо,
порока вызвать и смирить,
иначе не увидишь стяга,
зовущий встать и победить.

Затворник мир уж не спасает,
а строит стену сам в себе:
и Божий мир его не знает,
и он не с ним в его судьбе.

И все же ты угоден Богу:
в тебе смирение живет;
ищи монах свою дорогу.
и лишь по ней Христос придет.


                80


А кто впитал без скорби слово,
не сможет глянуть за Покров...
Пусть, путь тернист и жизнь сурова,
но не разжечь костра без дров...
               
...Монах вдруг начал уменьшаться,-
в глазах растерянность, вина;
вот в детство впал по воле сна:
лет семь ему, а было двадцать.

А рядом вспыхнул светлячок:
летает, вьется, светом манит,-
малыш к нему ручонки тянет,
поймать стремится в кулачек.

Но глядь - уж самого поймали,
в утробу бабью сгусток вжали...
А с верху вызрел дивный свет -
сознанье есть, а тела нет...

Земные чувства разом скисли,
так свет пронзает волей мысли.
И тень маячит светлячком:
тепло, уют и нега в нем...

Какому свету вверить душу?
Тот, верхний, вдруг дотла иссушит?
И светлячок уж слишком мал,-
как бы во тьме не заплутал...

И вдруг в душе, как подаянье
свое явилось воссиянье;
себя увидела душа,
что в верхнем свете - хороша!


                81
               

А светлячок, вдруг стал кровав,
ощерил местью суть личины,
в клочки приличие порвав,
упал на дно своей причины...
               
...И вновь оазис в воле чар,
узором вяжется средь пар:
поэт и женщина - сиянье,
одно созвучное сознанье.

Она - цветочек бытия
из лепестков начала сути;
он, первозданности внемля,
простор над ней спиралью крутит...

Свивает духозарный плод
из чувств, из слов, из озарений;
и явью жив, и нежно горд,
что вот она - исток творений!

Исток уюта и тепла,
она, смирив свою строптивость,
себя, как в жертву отдала,
и тем сыскала Божью милость.

Поэт, о ней возвысь свой слог!
Воспой в ней мать, жену, подругу;
воспой в ней высшую заслугу -
любовь с просторами дорог...
               
И странник странностью томим,-
как брат, завидуя поэту,
ожег девчонку чистым светом,
и запорхала та над ним...


                82


А он, вдруг в коконе укрылся,
терзаем распрями в себе:
ругался, плакал и молился
с прикусом крови на губе...

И тень его под ним шептала,
что дева, мол, греха не знала
и, что мужчине то не грех,
коль цвет сорвет не тля утех...

Что если это полюбовно,
иль третий не был между двух,
откройся ей беспрекословно
и в вас единым будет дух.

Что философский путь без девы? -
полет вдали от бытия...
Нет, без земного жития
пусты высокие напевы.

Не зная тьмы - узришь ли свет,
не зная сна, как сыщешь бденье,
нет смерти - нет и воскрешенья,
без хаоса - покоя нет...

А дева лебедем летает,
сбивая лепестки цветов,
но странник ей не отвечает,
в опале собственных оков.

И... скрылась лебедь за барханом.
Взъярилась в страннике тоска;
вот он бредет побитым ханом,
ища любовь среди песка.


                83


Любовь ли это, кто подскажет?
А может злом нечистый вяжет,
а может это и не зло?
Да след песочком занесло...

Летит ли дева к полубогу?
Удавкой ревность давит грудь...
И вдруг змея обвила ногу,
шипя, нацелилась куснуть...

Но злыдня поймана за шею
и странник глянул ей в глаза:
- Кусай же злобою своею -
узнаю, что ты за гроза...

...Ослабил руку,- что за диво:
пропажа юная нашлась,
с улыбкой смотрит сиротливой,
и вдруг, слезами залилась...

И странник, было к ней, жалея,
да тело стынет каменея:
вот рук гранитных не поднять
и камнем тяжело дышать...

Вопит из камня жизни бремя:
- Со мной лютует кто так? Время!
Ведь ныне не моя весна,
и девушка совсем юна...

А дева камень била, била;
стрелой амурною пронзила,
да с каменюги, что ей взять,
и дева кинулась бежать...


                84