В гримёрной

И плащ упал на пыльный пол гримёрки –
Отброшенной долой змеиной шкурой.
А в зеркалах огненноглазый Локи
Маячит - то ли пьяный, то ли хмурый.

И на перчатках, пахнущих лавандой,
Осела пудра прахом мотыльковым.
И я помажу губы, ибо - надо,
Ведь зрители желают свежей крови.

И я хочу того же. В полутёмной
Гримёрке, томной леностью окован,
Я улыбаюсь зеркалу. Я помню,
Я точно знаю, что я есть такое.

А в зеркале - фарфоровые веки,
Подмазанные дымным фиолетом.
И тёмные глаза не-человека,
Глаза Пьеро, проклятого поэта.

Хмельные маски - Локи и Дионис –
Смешат, мешая в зеркало смотреться.
На стянутых перчатками ладонях
Лежит моё рубиновое сердце.

Луна серебряным хвостом играет –
Мы с ней так вдохновенно несерьёзны.
Мне бесконечно далеко до рая –
Мне слишком нравится мой чёрный образ.

Мне слишком нравится мой чёрный бархат
И пряная безумная свобода.
И пудра белым мотыльковым прахом
Ложится на капризный подбородок.

И я картинно укрываю плечи
Жемчужной пеной газового шарфа.
Зачем мне рай? Там скучно бесконечно,
Там, говорят, играют все на арфах.

И все поют псалмы... а я желаю
Шокировать всех праведников разом.
Помадит губы мне усмешка злая,
Слова сплетают жалящие фразы.

Витают мысли дымом сигаретным,
Лилово пахнет пылью и лавандой.
И я пишу кровавые куплеты
На зеркале рубиновой помадой.