Городская сказка. Акт 3. Сцена Б

Сцена Б
Комната Камнева, вечер

Песнев звонит в дверь

Камнев
Здравствуй, Песнев, как я…

Песнев
Здравствуй, а теперь нужно думать быстро.

Собирайся…

Камнев
Да куда, на улице холод и ветра свищут…

Песнев
Эх, если промедлишь, не избегнуть тебе ножа или выстрела,
У них взорвался дом, и они тебя ищут.

Камнев
Друг, спасибо! Дрожь в теле, и разум покидает меня, как гаснущая свеча…
Я так и знал, так и знал, что канавы на задворках не зря вырыты…
Надо звонить… сейчас я позвоню, сейчас…
Вокзал, аэропорт… что? Все кассы уже закрыты…

Я чувствую, я чувствую, как холодный ствол уже касается моей проплешины,
И… снова косятся ухмылки растрескавшихся камней…
Но… была одна круглосуточная касса возле дома… Вешены…

Песнев
Что ж, тогда пойдем к ней.

Возле дома Вешены, поздний вечер, закат, идет мокрый снег

Камнев
Вот она, вот она… но… она заперта, и никто не поможет,
Лишь машины снуют туда сюда, и, будто металлические блохи, проносятся скоро…
И ничем не унять жуткой тоски и сердечной дрожи,
И другим предстает передо мной мой любимый город:

На ладони улицы, истоптанной пасмурного дня тяжелыми башмаками,
Дома, окровавленные закатом, дрожат, как пальцы обрубленные,
И гусиную кожу асфальта с оплавившимися волдырными комками
Протыкают, будто каленые иглы, чернеющие заводские трубы.

А люди проходят, глаза в квадратные холодные зрачки телефонов тараща,
И думают, что каждый из них огромен и, как башня, высок,
А бетонная груда города плачет, как старуха изорванная и пропащая,
Слезы брызг утирая платками цветастых вывесок.

И редко кто спросит, как живут друзья в соседнем квартале –
Артерии межличностных связей пережимает змеистое оптическое волокно.
И хоть из пикселей дождь хлещет, но мониторные глаза не оттаяли,
Не могут оттаять, и взгляда родного окошка не заменит жидкокристаллическое окно.

И городу грустно: не смотрите в души свои, так что же вас проклинать и корить?
Ведь каменная музыка сострадания создана не для этого.
И множатся плачущие взгляды улиц – лампы и фонари,
Но фонари для вас – просто источник света.

И болеют проблески, и у меня аж выворачивается наружу нутро,
И нежность души моей высыхает и идет на убыль…
И, как будто глаз на ладони, а, может, кашляющий неоном рот,
Фонарь в парке искривил жестяные блестящие губы.

Песнев
Да, про глаз это ты хорошо сказал… будто кровь, стекает с неба закатная алость,
И дома купаются в ней и смеются над болью человеческой судьбы…
Но, знаешь… она бы не посмеялась…

Камнев
Эх… она совсем не в духе… я у нее недавно был.

Песнев
Зачем?

Камнев
Отдал свой проект…

Песнев
Я тогда тоже к ней поднимусь…

Камнев
Не стоит, нарвешься на гневную словесную череду…
И усилится и без того немалая… грусть…

Песнев
Ладно, ты как хочешь, а я все-таки зайду.