Плачет струна...

А ветер играл с последнем кусочком ночи,
Швырялся в лицо остатком седых туманов,
И дождь закрывал пеленою пустые очи,
И утро спало, для него ещё было рано.
А звезды потухли, и солнце ещё не встало,
В тиши предрассветной лишь филины светят глазом,
А небо дышать не могло, ему воздуха мало,
Вдыхало помалу, и пропускало по разу.
Пило кислород, как святое вино, по капле,
Дышало лишь пеплом, и горько плевалось ядом,
И тучи трещали по швам, как жалкие лапти,
И лишь пустота была неизменно рядом...
Пронзительный голос смычка тишину разрезал,
Вздрогнули своды кладбищенских серых гротов,
Пел про того, кто когда-то кого-то предал,
И про того , кто боролся кровью и потом..
Пел про стремленья которым сбываться поздно,
Пел про рыданья, про веру и родные улыбки...
Прятались в этой музыке блеклые звезды,
Душу рвала на части старая скрипка...
Ранили сердце отчаянные аккорды,
Музыка плакала, так что рыдали камни,
Ветер с земли собирал кусочки свободы,
В вечность заброшенной сильными смерти руками...
А пеленой дождя все кресты прикрыты,
Словно обнялись с сердитыми небесами,
Смерть задремала на старом куске гранита,
Кладбище спит под босыми её ногами...
Ветер стирает холод с её улыбки,
Плачет струна, не зная других вариантов...
Где-то на кладбище плачет старая скрипка,
В тонких руках погребенного музыканта...