Гражданские стихи

ПСКОВЩИНА

Было чьё-то гнёздышко,
Только ветром сдуло.
Было чьё-то дитятко,
В город упорхнуло.

Были чьи-то пашенки,
Заросли травою,
Одичали яблоньки,
Вымерзли зимою.

Близоруко щурится
Доброта седая.
Покосилась улица,
Немощью хромая.

Жили люди русские
Веку испокон,
Под крестами грустными
На холме их дом.

Была моя Родина,
Чистый ручеёк.
Все реформы пройдены –
Здесь хозяин – волк.
 
 
     НЕНАВИЖУ ВОЙНУ.

Мы идём без дорог по зелёным лугам.
Озорной ветерок стал попутчиком нам.
Клевера и ромашки кивают вослед.
Мы идём не спеша. Мне всего лишь шесть лет.

Мать ведёт меня к дому, где я родилась,
Где мы жили в тот год, как  война началась.
Мне так радостно – вволю набегаюсь тут,
Сколько бабочек разных, как птички поют!…

Ароматы цветов и раздолье кругом,
Ведь в подвале сыром мы сегодня живём.
Между досок в воде наши койки стоят,
Когда мам наших нет, только брызги  летят.

Мы играем в траншеях. Игрушки у нас –
Гильзы, порох, патроны, снаряды подчас.
Мой братишка недавно один разрядил –
Жив, лишь руки изранил да глаз повредил.

Уцелевшим в войне, нам пока не понять,
Что бывает иначе – не всем испытать,
Как летел самолёт, громыхала земля,
Потемнело вокруг: «Где же мама моя?»

«Аля бух, мама бух» - вспоминала не раз,
«Сани бух, ложки бух» - мой нехитрый рассказ.
А ещё поезда – я лечу головой
Из ослабленных рук на перрон ледяной.

Распухали от голода, холод и вши
Помню, как подбирали пролитые щи.
Ближе к родине мы перебрались теперь,
Здесь одни лишь руины, да горечь потерь.

Малярией болею, неделя в бреду…
Но сегодня я с мамой в деревню иду!
У ручья отдохнули и снова вперед –
На весёлый пригорок тропинка ведёт.

«Здесь»  - мне мать говорит, в удивлении я,
Где же дом, где  деревня родная моя?
Только буйство цветущих, нескошенных трав,
Мать упала ничком, вдруг навзрыд зарыдав.

А внизу гладь реки и орешник густой,
Вдоль реки ивняки и песок золотой.
Я спускаюсь к воде и иду по песку…
«Где вы, жители те, на каком берегу?»

Юркнул быстрый налим, там мальки косяком.
Здесь отец мой любил походить босиком,
И меня на руках приносил он с собой
Поиграться песком, поплескаться водой.

Я не помню его, не тоскую о нем,
У кого есть отцы в окруженьи моём?
Все мы дети войны и живём одним днем,
Кто такие отцы – это позже поймём.

Это позже я буду о нём тосковать,
Это позже мне будет его не хватать.
Плачет бедная мать о любимом своём
На руинах от дома, от счастья её.

Похоронка давно посетила наш дом,
Но не верит она, всё мечтает о нём.
А потом вдоль реки по тропинке крутой
Мы подходим к деревне соседней, живой.

Попадаем на праздник, и рады нам здесь,
Поцелуи, расспросы, и женщин не счесть.
Только двое мужчин – без ноги гармонист
Да, прошедший сквозь ад, обгоревший танкист.

Заиграла гармонь, зазывает плясать,
И одна за другой вышли женщины, мать.
Дроби бьют, дроби бьют, только пол ходуном,
Заливают тоску самодельным вином.

Из-под стёкол со стен фотографии в ряд
В гимнастёрках военных сурово глядят.
Всё так ново мне здесь…Все жалеют меня,
Вспоминают отца, говорят, что родня.

Кто печальнее всех, песню петь начала,
Вроде тихо совсем зазвучали слова,
Но не пляшут уже, боль в скорбящих глазах,
Кто поёт, кто молчит, только лица в  слезах.

В этой песне - вся боль и  тоска  матерей,
Что остались одни без любимых мужей.
Без мужчин, без надежд им теперь доживать,
Как ребяток растить, где на всё силы брать?

Повзрослев в этот день, навсегда я пойму –
Нужен всем только мир. Ненавижу войну!



РОМАШКА

Ромашка, ромашка,
Душа нараспашку,
Что клонишь головку свою?
И солнце не в радость,
И жизнь стала в тягость,
Никто не прошепчет:«Люблю».
Жестокой косою, далекой войною
Скосили всех русских ребят.
В родимой сторонке
Одни лишь девчонки
Да матери скорбно глядят




СУДЬБА  СОЛДАТА

Разорвало осколками ногу…
Началось зараженье крови…
Медсестричка, не плачь ты, ей богу
Лучше морфий еще раз вколи.
Посиди со мной рядом, родная,
Руку дай и послушай меня.
Мне так горько, что я умираю,
Не дожив до грядущего дня…
Столько нас полегло по России…
Трудно будет потомкам считать …
Всех мы били и фрицев осилим,
Будут драпать, погана их мать.
Потерпи, передавят всех гадов,
И солдаты вернутся домой.
В день Победы оденут награды,
И салют прогремит над Москвой.
Только мне не бродить уж полями,
Не увидеть рассвет над рекой,
Соловья не послушать ночами,
Трав не скашивать острой косой.
Ах, когда б я вернулся весною,
Пусть бы даже с одною ногой,
Как бы славно зажили семьёю,
Разлучённой проклятой войной.
Не узнала б, наверно,  малая,
А сынок бы, подпрыгнув, обнял.
А жена обомлела б, рыдая,
Мать, отца бы к груди я прижал.
Не увижу, как сын подрастает,
Как он в школу учиться пойдёт,
Как  становится взрослым, мужает,
Как невесту домой приведёт.
Как дочурка прижмётся щекою,
И щетину погладив мою. 
Чуть отпрянет, потом успокоит,
Скажет: «Папка, тебя я люблю».
Богородица, мать пресвятая,
Ребятишек, молю, сохрани.
Не смогу им помочь…Умираю…
За меня поживут пусть они.
А жена ведь совсем молодая,
Как двоих будет трудно тянуть,
Без поддержки, хоть сильная, знаю,
Много горя придётся хлебнуть.
Ты прости меня, мама родная,
Не приду я тебя хоронить,
Не заплачу, берёзку сажая,
Вспоминая, не стану грустить…
Всё…Нет мочи…Сознанье теряю…
Медсестричка, по мне ты не плачь…
Уходи, ведь тебя ожидают
Там другие. И сердится врач…


ХОТЕЛА НАПИСАТЬ Я О ВОЙНЕ

Я слишком маленькой была тогда,
Когда пришла нежданная беда,
И на пригорке полыхнул наш дом,
И мы чуть не сгорели подполом.
В воронку от снаряда перебрались,
К земельке свежевзорванной прижались.
Туманно помню, как меня жалел,
Отец, что в поезд на ходу взлетел,
И, также спрыгнув, скрылся в полутьме,
Оставив нас прожорливой войне,
Чтоб не увидеть больше никогда -
Угасла в тридцать лет его звезда…
И было очень странно видеть мать,
Заплаканной, не знавшей, что нам дать
Жевнуть, чтоб с голода не умереть,
Чтоб рядом не  ждала нахалка-смерть.
Я это помню и могло б не быть
Курносой девочки, которой пережить,
Всё ж довелось то, и когда бомбят,
И целится фашиста зоркий взгляд,
И видно нас в снегах, как на ладони,
И, сани опрокинув, мчатся кони.
Как догоняет поезд миссершмит,
И снова взрывы и в ушах гремит,
Но всё ж прорвались, едем на восток,
Трепещут жизни, сжатые в комок.
Ещё была я так тогда мала,
Что страх не ведала, и горя не ждала,
А как седели все другие, мать,
Не замечала, мне бы поиграть…
Не понимала слова я  «война»,
Но знала, что проклятая она,
И знала, что наступит ей конец,
Но только не вернётся мой отец,
Чтоб пожалеть или на ручки взять,
Помочь и защитить и подсказать.
И будет брат всю жизнь грустить о нём,
И мать заплачет вновь победным днём.
И так сиротами по жизни нам идти,
И затаённо боль в сердцах нести.
Хотела написать я о войне,
Но бьётся память птицей в тишине…



     УБИВАЮТ ВЕТЕРАНА
               
Убивают ветерана
И воруют ордена,
И от этой страшной раны
Содрогается страна.
Стал он немощным и слабым,
Свой пройдя нелёгкий путь,
Уважение и славу
Заслужил не как-нибудь.
Он ещё и защищался,
Фронтовик ведь и солдат,
Ведь фашистам не сдавался,
Даром не дают наград.
Горько старым ветеранам,
Их осталось-то чуть-чуть.
Разболелись сердца раны…
Как обиду заглотнуть?
Как понять, что есть уроды
В той не сломленной стране,
За которую народы
Выплатили дань войне.
Не было семьи счастливой,
Чтоб вернулись все домой,
Обелиски по России
Или холмик земляной.
Этот ветеран не павший,
В сердце прошлое берёг,
Раны от осколков вражьих
Пережил и перемог.
И погибнуть так нелепо,
Быть убитым подлецом,
Этим получеловеком,
Жадным, подлым стервецом.
Вот бы этого подонка
В прошлое пихнуть на фронт,
Чтоб тряслась его душонка
И кривился в страхе рот.
Он ведь храбрый в подворотне
Этот малодушный крот,
Он пример у нас сегодня
Тем, кто грабежом живет.
Хвалится своей добычей.
Он урвал, он это мог,
Капитал нажил свой, личный,
Ветерану дав в висок.
Что же это с нами стало?
Больно, стонет вся страна,
Что когда-то устояла,
Чтобы не пришла чума.
Но она ползёт с экранов,
Надвигается, растёт,
Убивает ветеранов
Тьмою выращенный сброд.