Лестат и Габриэль

Ночь горяча, плещется чёрным веером,
Из-за плеча смотрит луна растеряно.
А под луной, в чреве парижской улицы
Двое в шальной пляске теней беснуются.

Пляска теней, два белокурых ангела,
В алом вине – губы, и пальцы – алые.
В синих очах плещется ночь горячая,
Двое молчат, гонят добычу чащами.

Волки в ночи с ангельским белым обликом -
Кто-то вскричит в лунном дурманном облаке,
Светлых кудрей пламя взметнётся яростно –
Кто-то теперь не доживёт до старости.

Кто-то падёт шахматной сбитой пешкою –
Взгляд у неё вспыхнет, бесовски-бешеный.
Взгляд у него будет в ответ восторженным.
Двое давно - умерли,  двое - ожили.

В лунном аду образ двоится, кружится,
Двое идут по зачернённым улицам.
Он и она – ангелы с волчьей поступью.
Светит луна, светлые взгляды – острые.

Ангелы рыщут в поисках свежей крови –
Двое погибших, двое рождённых снова.
Двое восставших, двое смерть победивших –
Ангелы в чаще в поисках волчьей пищи.

Рокот сердец песню поёт победную –
Дочь и отец смертных в ночи преследуют.
Или же – мать и её сын любимый,
Но называть проще теперь по имени.

В лунном снегу алая кровь – гвоздиками,
Двое бегут рядом, как волки дикие.
Двое теперь – пламя союза адского.
Ночь будет петь, ночь одарит их ласками.

Двое прошли, двое с холодной кожей.
Нет ни души – нет и у них, быть может.
Но - на черта души таким – наверное.
Ночь горяча, ночь истекает – венами.