Сага о Роберте Злом поэма

САГА О РОБЕРТЕ ЗЛОМ

поэма
(повесть в стихах)

Ты спишь, мой сын. И сон твой детский крепок.
И счастлив ты во сне наверняка,
Мой маленький несоразмерно слепок,
Что год лишь как носил я на руках.
Над люлькой руки ночи протянули
Созвездий нитей мелодичный звон…
Ты спишь, дитя. Так пусть мгновенья бури
Твой никогда не нарушают сон.
Спи, сын мой, спи. А мне опять не спится,
И сон ко мне сегодня не придёт.
И я листаю жёлтые страницы,
Сплетённые в тяжёлый переплёт.

ЧАСТЬ I
Глава 1

Теперь открыта первая страница,
И, уходя, клубится строчек дым.
На западе, где солнце спать ложится,
За океаном, бурным и седым,
Лежит страна. Отвесными хребтами
Пересекли огромный материк
Громады скал. Искрящимися льдами
Хребет их главный в небеса проник.
И с севера на юг, к большому плато
Идут, всё поднимаясь, цепи гор.
От них к востоку и от них на запад –
Моря лесов, степных равнин простор.
К востоку – волны океанских пляжей,
И край чудесный в обрамленьи скал.
Но он безлюден – из-за горных кряжей
Сюда никто ещё не проникал.
А с запада, у дымных гор подножий,
Течёт на юг Великая река.
И где её исток и устье тоже
Никто тогда не знал наверняка.
Из северных лесов к степей курганам
Она несёт свинец тяжёлых вод,
И к западным пустынным жарким странам
Течёт, у плато сделав поворот.
А в степи языком леса ворвались,
И в самом центре выступа, как глаз,
Там озеро блестит обломком стали
И лишь зимой меняет свой окрас.
На эти берега давно когда-то
Вождь гордый Капет свой народ привёл.
Но сыновья его – родных два брата –
Не поделили власть. Один ушёл
На север и себе построил город.
А старший сын на южных берегах
Остался жить. Так был народ расколот
В земных вождях. Но никогда – в богах.
И северные, подданные Леннов,
И южные – по памяти отцов
С времён древнейших поклонялись верно
Огромным совам с девичьим лицом.
Но к ним пробился светоч откровенья,
И странник, Каллен именем, принёс
Основы христианского ученья
И – молнии религиозных гроз.
Сын Капета  крестом был свергнут с трона,
И странник Каллен князем юга стал.
Мечами он поддерживал корону,
Кострами христианство насаждал.
С язычниками северными Леннов
Он долго безуспешно войны вёл.
Но вскоре умер. Прах его нетленный
Лежит в соборе, что он сам возвёл.

Глава 2

Умерший князь двух сыновей оставил.
Корол был старшим. Князем юга став,
Он на степных кочевников направил
Мечи, свой герб на стягах начертав.
И на верхах курганов заблистали
Пожаров языки во тьме ночей.
Корол сквозь степь пронёс в огне и стали
Шестиконечный крест из трёх мечей.
Наследник Кай, прекрасная Диана,
Любимец Хорри – самый младший сын –
Подарки от жены, умершей рано –
Украсили последние часы
Великого воителя седого,
Чей брат в степи в сраженьях страшных пал,
И кто с детьми своими вместе дома
Племянников-близняшек воспитал.
Они дружили – три ребёнка князя
И Ричард с Расиалом, братья их.
Но от вражды и ненависти грязи
Корол не спас ни одного из них.
В семнадцать лет, отцов покинув город,
Любимец князя Хорри на восток,
Где гладь реки и в синей дымке горы
Отправился – и канул в пыль дорог.
Прошло пять лет. И вот однажды Ричард
Дочь лорда, деву Леду, увидал.
К другим красотам мира безразличен
С тех пор и впредь влюблённый рыцарь стал.
Увы, его любовь была взаимной,
И Леда жизнь и сердце отдала
Ему, в любви ребячески-наивной
Признавшись вдруг. И став началом зла.
В недобрый час, наверно, Кай увидел
Любимую кузена своего.
Не размышляя, он её похитил.
Семье не объявляя ничего,
Он с Ледой где-то тайно обвенчался.
Что сделал Ричард? Ничего. Смолчал.
Но Каю смертью отомстить поклялся
На перекрестье своего меча.
И час настал. Родился сын у Леды;
Кто был отец – нетрудно предсказать.
Кай захотел призвать его к ответу,
А Ричард сам желал ответ тот дать.
И ночью, далеко в лесу, у башни,
Что в чаще возвышает остов свой,
Они сошлись. Их бой был долгим, страшным:
Для княжича последним был тот бой.
Свидетелями той ночной дуэли
Остались, кроме башни роковой,
Руан – ему во всём погибший верил –
И брат того, кто выиграл тот бой.
Труп Кая Ричард сбросил с верха башни,
И, с секундантов клятву взяв молчать,
Его останки он привёз домашним…
Так на семью их зла легла печать.
_____
Прошёл лишь год – слегла в горячке Леда.
Корол к себе её ребёнка взял.
Что он ему не дед – никто не ведал,
А тот, кто знал – был мёртв или молчал.
Через десяток лет и князь скончался.
Ребёнок вырос. Но престол князей
В руках его опекунов остался:
Дианы, близнецов и их друзей.
И юный князь со всем порывом страсти,
Со всем упорством ярости слепой
Повёл борьбу за право высшей власти,
Приняв от черни имя – Роберт Злой.

Глава 3

У горизонта парус одинокий
Свежевший ветер надувал и рвал.
Коня направив на закат далёкий,
Князь Роберт Злой по берегу скакал.
И пышные, пружинистые травы
Горячий конь топтал огнём копыт.
А издали казалось – в нимбе славы
Волшебный всадник над землёй летит.
Но вот у устья бурной мелкой речки
Он гордого коня замедлил бег.
Глядит кругом. Недавние насечки
На дубе, росшем здесь который век,
Он отыскал. И страстными губами
На долгую секунду к ним приник.
Вдруг – конский топот. Ближе. За кустами
С конём он вместе скрылся в тот же миг.
Вот показалась всадница. У дуба
Остановилась, повод теребя.
И надпись, чуть приоткрывая губы,
Читает тихо: «Я люблю тебя».
Чуть вздрогнувшими пальцами коснулась
Она ножом израненной коры.
И вдруг на лёгкий шорох обернулась
И чуть смущённо вымолвила: «Вы?»
«Простите, если вы уединенья
Искали здесь, то я покину вас».
«Нет, что вы, нет. Останьтесь». – На мгновенье
Она взглянула на него. – «Не раз
Я здесь была, но раньше не видала,
Что на коре у дуба надпись есть».
«Нет, просто раньше не существовало
Трёх этих слов, что вырезаны здесь».
«Но кто их написал? И почему же
Здесь нет имён?» - «О, неужели той,
Что знает всё – ещё и имя нужно,
Ей, для меня безгрешной и святой?»
«Так это вы?» - одними лишь губами
Едва сумела прошептать она.
«И чьё же имя не раскрыто вами?»
Он к ней склонился, встав на стременах,
И взял её горячие ладони
В пылающие, жаркие свои.
Боками их соприкасались кони
И губы их почти уже слились.
«Здесь будет: я люблю тебя, Луиза», -
Унёсся шёпот. Судорожный вздох
И всхлип. И тонкий хлыст, скользнувший книзу
Из ослабевших рук во влажный мох.
Но где-то в ветках закричала птица,
И, словно пробудившись ото сна,
Она пыталась мягко отстраниться –
Но тонкая рука была нежна.
«О, Роберт, но ведь ты мне брат почти что,
И знаю, будет против мой отец».
«Что Расиал! Я князь!» - «Он старше». – «Слишком
И так он посягнул на мой венец.
Забудь о нём! Скажи же мне: ты любишь?»
Но девушка пришпорила коня
И вырвалась. «Не надо, Роберт. Губишь
Ты так себя и, может быть, меня.
Иди к отцу. Он всё поймёт, я знаю.
А если нет – что ж, я уйду любя;
Лишь помни, как с тобой была одна я
И как… поцеловала я тебя».
И на мгновенье жаркими руками
Она его за шею обвила.
И тёрпкими, прохладными губами
Кусочек сердца у него взяла.
И он очнулся, лишь когда пропала
Среди деревьев дробь копыт коня.
Он вслед рванулся. Сзади захлестала
Аллея веток, за собой маня.
В свежевшем ветре, кроны рвавшем грубо
Тонул весенний птичий гам и свист.
А у корней задумчивого дуба
Остался лишь княжной забытый хлыст.

Глава 4

Где города седые стены встали,
Где башни дремлют, в озеро глядясь,
По толчее причала захлестали
Тугие струи первые дождя.
По пристани, намокшей вмиг, рассыпал
Осколки звука гром из тяжких туч.
Конь князя в лужи наступал копытом
Среди товара разноцветных куч.
Задумчивый и тихий, повод бросив,
Чуть плёлся Роберт. Вдруг раздался крик,
И он увидел, как купец поносит
Там всадника, заснувшего на миг,
Толкнувшего его телегу с грузом.
В ответ же всадник, лысый, как яйцо,
Догнав её, крутнувшуюся юзом,
Рассёк хлыстом хозяину лицо.
Князь Роберт только захотел вмешаться,
Но за узду схватилась пара рук.
Он глянул: рядом, силясь удержаться,
Был Руден – паж его и лучший друг.
«Оставь их, князь», - сказал ему он. – «Утром
Событие случилось поважней.
Наш кастелян Руан, болевший нутром,
Вдруг слёг – и не протянет пары дней».
«Где он?» - «В усадьбе собственной». И Роберт,
Коня хлестнув, помчался сквозь толпу,
Не замечая, чей товар он гробит,
Из луж бросая грязных брызг крупу.
_____
В огромной тёмной спальне кастеляна
Лишь от кровати свечи гнали мрак.
Сквозь душный воздух, от болезни пряный,
Едва ль кто слышал князя быстрый шаг.
И некому услышать было – слуги,
Узнав, что господин почти угас,
Н захотели больше пачкать руки
И бросили его в последний час.
Да он и не нуждался в их уходе:
Живым в нём оставался только дух.
Лишь изредка, казалось, он поводит
Глазами сумасшедшими вокруг.
Но, Роберта увидев, оживился
Последней вспышкой разума больной.
С усилием внезапным он вцепился
Ему в одежду кистью ледяной.
И громко зашептал в припадке бреда:
«Пришёл. Убийца! Ричард, видит Бог,
Что двадцать лет назад творил – ты ведал,
И чем вам Кай двоим ответить мог?
Вы прокляты, вы оба, оба с братом;
Пусть золото, что принял я от вас,
Утянет вас обоих в бездну ада,
Как тянет в бездну и меня сейчас.
Я виноват. Я знаю, что виновен;
Но вы стократ виновнее меня.
Кто был мне Кай? Вам был он брат по крови…
В аду для всех достаточно огня!»
Но чей-то крик послышался за дверью.
Князь сделал шаг за освещённый круг.
Руан замолк. Из рта раскрытой щели
Кровь заструилась на подушки вдруг.
И Ричард в тот же миг ворвался в спальню,
Схватив Руана, бешено затряс.
«Молчи! Молчи!» - шептал он. – «Ненормальный,
Ты выдашь всех». Вдруг свет свечей погас.
Сбежались слуги. Роберт незаметно
Скользнул в пустой и тёмный коридор.
Позвал коня, накинул плащ от ветра
И проскакал наружу через двор.

Глава 5

Заря сквозь стёкла в золочёных рамках
Рассеивала розоватый свет.
В центральном зале княжеского замка
Собрался лучших рыцарей совет.
Все были в сборе: два десятка лордов,
Диана, близнецы. Лишь пуст был трон.
Но вот и Роберт появился. Гордо
Прошёл и сел. Весь был заляпан он
И насквозь пропитался конским потом.
Иголками окровавлённых шпор
Царапая престола позолоту,
На братьев молча глянул он в упор.
«О Боже, Роберт, что с тобой случилось?» -
Воскликнула Диана. «Ничего.
Упал с коня. Начните, ваша милость!»
Один из лордов встал. «Скорей всего», -
Сказал он. – «Опочившего Руана,
Жестокий мир покинувшего вдруг,
Заменит Ричард. Лучше кастеляна
Сумеет вряд ли выдвинуть наш круг.
Что ж, лорды, кто имеет возраженья?»
Совет был за. Но вот поднялся князь.
«Итак, все за. А вот моё решенье:
Сегодня ночью, Ричард, ваша казнь».
На миг ошеломлённое молчанье
Советом лордов овладело вдруг.
«Что это значит…» - фразы окончанье
Покрыл входной двери внезапный стук.
Все обернулись. На пороге зала
Стоял высокий лысый человек.
Тот самый, плётка чья вчера слизала
С лица торговца кожу лба и век.
«Вы кто?» - спросил один из лордов тупо.
Тот улыбнулся и прошёл вперёд.
«Приветствую, племянник!» - Роберт глупо
«Что вы сказали?» - буркнул в свой черёд.
«Я, вижу, не ко времени пришёлся.
Ну что ж, теперь мне поздно отступать;
Я – Хорри». Шёпот по рядам прошёлся
И кто-то даже порывался встать.
«Нет, дядя, вы вернулись очень кстати.
Наш лорд Руан, что кастеляном был,
Среди больного бреда и проклятий
О смерти Кая правду мне открыл.
Его убили Ричард с Расиалом,
Забыв, наверно, сын и внук он чей!»
Десяток рук в ответ тот час упало
На рукояти сабель и мечей.
«Племянник, клевета без основанья…»
«Довольно! Лорды, арестуйте их!»
Мгновенье лишь продолжилось молчанье.
Все окружили Калленов троих;
Сверкнула сталь. Все что-то закричали,
Один из лордов рубанул с плеча,
И через миг уже не замечали,
Кто погибает от чьего меча.
Ворвалась стража. Роберт с горсткой жалкой
С большим трудом расчистил путь к двери,
Меж раненых, попадавших вповалку,
Кровавый путь оружьем проторив.
Два лорда с князем вырвались наружу.
Скатившись вниз по лестнице во двор,
У входа караул обезоружив,
Входную дверь закрыли на запор.
Но гарнизон остался верен братьям.
Мятежники, коней отбив с трудом,
Оставив близнецам свои проклятья,
Укрылись от солдат в лесу густом.
_____
Два лорда – юный и старик – стояли
В молчании на башне смотровой.
Лишь изредка к ним снизу долетали
Шум, крики, стук подков по мостовой.
«Отец», - сказал вдруг юноша и бросил
На старика горячий тёмный взгляд.
«В размолвке и нависшей вновь угрозе
Князь Злой, наверно, больше виноват?»
Старик ответил: «Это их проклятье.
Поверь, всё это началось давно.
И эта сора – только власти ради,
А кто из них виновен – всё равно».

Глава 6

Путь тёмный торя по траве росистой,
Шагает осторожно конь гнедой.
На нём, одет, как богомолец истый,
Весь в чёрном – Хорри. Брошенной уздой
Его рука расслабленно играет.
Он едет, смотрит. Лес густой кругом.
Ватаги птиц в листве то замирают,
То вдруг взлетают на кусте другом.
Нагнувшись, он спускаться стал в лощину.
Вдруг конь зафыркал, а из-за стволов,
Лицо закрыв плащом наполовину,
Ему навстречу вышел князь. Без слов
Племянник с дядей на поляне сели,
Но каждый долго медлил говорить.
Над ними птицы, надрываясь, пели,
И солнце ткало золотую нить.
Но, наконец, решился Хорри: «Роберт,
Вчера, увы, вы слишком разошлись.
Пролито ведь и так немало крови,
Зачем же вам теперь калечить жизнь?
Одумайтесь скорей! Я всё улажу…»
«Нет, дядя. Может, долг для вас – ничто,
Но, кроме нас, никто их не накажет
За злодеянье и за мой престол!»
И Роберт Злой с презреньем отвернулся,
Решив уже подняться и уйти.
Но Хорри вдруг к племяннику нагнулся
И шёпотом проговорил: «Прости.
Я проверял тебя. Теперь я верю,
Что ты пойти сумеешь до конца.
И нам с сестрой противны эти звери,
И наши мести требуют сердца.
Увы, в сраженьи честном и открытом
Мы близнецов не сможем победить.
Лишь ложь, твоим согласием прикрыта,
К нам в руки, в лес их сможет заманить.
Они придут вдвоём лишь, безоружны.
Я буду рядом с верными людьми».
«Но честь! Но совесть!» - «Роберт, это нужно;
Отец твой раньше тоже лёг костьми
За честь и совесть. Долг превыше чести!
Решайся: нынче – или никогда!»
И Роберт, с шеи сняв нательный крестик,
Швырнул его в траву, промолвив: «Да».

Глава 7

Блистательный отряд скакал по лесу:
Три Каллена и пятеро солдат.
Казалось, сквозь зелёную завесу
Не латы – серебра ручьи блестят.
У старой и почти засохшей липы
Отряд блестящий придержал коней.
«Вам дальше, братья», - голос Хорри хриплый
Его, казалось, выдавал сильней,
Чем бледность или взгляда суетливость.
Все спешились. Коней взяв под уздцы,
Свели и вбок с тропинки торопливо,
И дальше в лес пошли лишь близнецы.
Шёл первым Ричард, листья обрывая
С ветвей, нависших низко над тропой.
Он думал, страх сам от себя скрывая,
Что сын стал жертвой ярости слепой.
И каялся, что так таился долго,
И правду всю от Роберта скрывал,
А тот из-за бессмысленного долга
Теперь страну на части разорвал.
Но вот тропинка вышла на поляну:
Здесь раньше было капище Совы.
И идол, крылья растопырив пьяно,
Стоял ещё, но лишь – без головы.
Они остановились. Куст сирени,
Благоухавший перед алтарём
И птицу закрывавший по колени
Зашелестел. Мятежники втроём,
Раздвинув ветви, вышли им навстречу.
Вот Роберт меч тяжёлый обнажил,
А лорды натянули, выгнув плечи,
На луках тетиву из бычьих жил.
«Ах, так…» - но тотчас голос Расиала
Сорвался в обрывающийся крик:
В живот ему стрелы вонзилось жало,
Он рухнул и лицом к траве приник.
«Ты видишь, Ричард, это – воздаянье.
И что тебя сумеет уберечь
От праведной расплаты за деянье?
И Роберт поднял тяжкий острый меч.
_____
Солдаты ждали. «Всё, настало время!»
И Хорри, сабли ножнами звеня,
Ногой нащупав бронзовое стремя,
Не сел – взлетел на своего коня,
Всех торопя нетерпеливым жестом.
Вдруг впереди раздался чей-то крик.
Стремительно отряд сорвался с места,
И капища достигнул через миг.
Конь Хорри первым вылетел к сирени
И, мощной грудью Ричарда задев,
Сшиб с ног его – и спас. Через мгновенье
Меч князя рухнул рядом в львиный зев.
«Предатель!» - Роберт зашипел, как кошка,
И, изогнувшись, быстро поднял меч.
Конь взвился на дыбы. Седла застёжка
Его от ран сумела уберечь.
Но Хорри сполз с седлом в траву. Солдаты
Рванулись к ним. Князь вмиг был на коне.
Отбив удар, помяв кому-то латы,
Он поскакал к листвы сплошной стене.
Один лишь лорд последовал за князем –
Другой лежал с разбитой головой.
Но две стрелы тот час запели разом,
И рядом с первым лорд упал второй.
Два рыцаря в погоню устремились.
А Хорри встал, с одежд счищая грязь.
«Мой лорд, вы целы?» - все к нему склонились.
Тот усмехнулся: «Я не лорд, я – князь!»

ЧАСТЬ II
Глава 1

Рыжели листья, падали устало
Кружась, в пруды, на лоно чёрных вод.
И жёлтым пеплом осень заметала
На просеках следы колёс подвод.
Из всех окрестных сёл спешили люди
В престольный град на княжеский турнир.
Везли товар. Все говорили, будет
Там ярмарка и всем – бесплатный пир.
Среди телег, кибиток и двуколок,
Сквозь лес, одевший золотой наряд,
По тракту в шляпе шёл широкополой
Бродяга, завернувшись в плащ до пят.
Но выраженье глаз спокойно-гордых
В нем выдавало не простую кровь.
А длинный тонкий меч в ножнах потёртых –
Что быть в бою хозяину не в вновь.
Был странник бледен, будто чем-то болен,
Или наплывом чувств внезапным смят.
И иногда слеза помимо воли
Его блестящий застилала взгляд.
Вдруг он услышал: «Верно, вы устали.
Тогда садитесь: нам ведь по пути!»
И тут же рядом чьи-то кони стали
У края оживлённого пути.
Повозкой этой правил рыцарь Руден –
Когда-то паж, теперь – простой купец.
Смотрел он долго, вспоминая трудно,
На странника, и молвил наконец:
«Лицо мне ваше слишком уж знакомо,
Но не могу, простите, вспомнить вас».
«Я – приближённый княжеского дома,
Но странствовал. И вот теперь как раз,
Как я уехал, двадцать лет минуло.
Тогда, я помню, правил Роберт Злой».
«Да, много изменилось», - Руден хмуро
Пробормотал, поникнув головой.
…………………………………………………………..
«И по сегодня нами правит Хорри.
Жену он взял из северных лесов,
Дочь князя Ленна. Тех, кто недоволен,
В совете он лишает голосов.
С ним может спорить только старый Ричард, -
Он создал свой религиозный клан.
И за Сову теперь горят, как спички,
Язычники по дальним хуторам.
А Хорри что? Сегодня будет праздник:
Он нынче сына женит своего.
И что ему бессмысленные казни,
Пока они не трогают его».
«Скажи, купец, со смертью Расиала
Забыл ли новый князь его детей?»
«Конечно. Дочь его монашкой стала,
А сын пропал в походе без вестей».
«Монашкой дочь… Луиза, Боже!» - «Сударь,
Вы что-то говорите?» - «Ничего.
В каком монастыре она?» - «Как будто
В том, на востоке, где ни одного
Поблизости жилья людей не сыщешь».
«О, можешь ли ты мне продать коня?
Я заплачу и вдвое, втрое, слышишь?»
«Вы так спешите? Что ж, пожалуй, я
Коня вам дам бесплатно. Вы верните
Его, когда приедете назад».
«Спасибо, Руден» -«Как? Вы… назовите
И ваше имя!» - «Нет. Прощайте, брат».

Глава 2

Угрюмый монастырь в пустынной чаще
Лежал в объятьях пожелтевших крон.
Святых его сестёр для славы вящей
От мира гордо отделился он.
В осенний полдень конь, весь в липком мыле,
К его воротам всадника принёс.
Но странника в обитель не пустили
И вверх подняли деревянный мост.
И голос молодой монашки с башни
Его окликнул: «Кто вы? Почему
Вы здесь?» - «Кто я – вам знать совсем не важно.
Пришла княжна к вам двадцать лет тому,
Мне нужно её видеть!» - Четверть часа
Молчал в ответ угрюмый монастырь.
И всё же мост подъёмный закачался
И вниз пошёл, роняя с балок пыль.
За ним стояли сёстры в платьях длинных,
Держа распятье в человечий рост.
Княжна шагнула, капюшон откинув,
На зыбкий и ещё дрожащий мост.
Но не узнать в монахине смиренной
Ту, что когда-то девочкой была.
Он рухнул вниз и преклонил колена.
«Луиза!»… «Роберт!»               
            «Ты… меня ждала?
Всю жизнь провёл я в странствиях и битвах,
И только то, что где-то в мире ты
Меня когда-то вспомнила в молитвах,
Меня спасло от гибельной черты.
Я знаю, тень убийства между нами,
И кровное родство, и столько лет,
И этот плащ с нашитыми крестами…
Но я люблю! И что мне целый свет?
И я теперь всё то, что накопилось
За эти двадцать бесконечных лет,
Принёс тебе. Ведь ты меня любила?
И… любишь ли?» - «Прости – вот мой ответ.
Ты думаешь, что я ушла от мира
Скорбеть о прошлом в ладанной тиши,
Рыдать в тени распятого кумира,
Лелеять боль израненной души?
Нет, Роберт, нет. Поверь, сюда приходит
Не тот, кто мыслью утонул в былом,
Не тот, кто в жизни места не находит,
И не ненужный миру хлам и лом.
Сюда приходит тот, кто верит в Бога,
Кто жизнь святую посвятил Христу.
Кто подвигами выложил дорогу
К спасенья светозарному кресту.
Любовь к тебе? Когда-то это было.
Но что это для Бога самого?
Я здесь не потому, что я любила:
Увы, тебе я предпочла Его.
Прости же мне невольную жестокость, -
Сказать иначе я бы не смогла.
Возьми мой крестик. Между нами пропасть,
Но я - твой друг. Прощай».               
                Она ушла.
А он стоял, похолодевшей кистью
До боли сжав её нательный крест.
И с рыжих крон заржавленные листья
Срывались вдруг и падали окрест.

Глава 3

Заполнили ристалище десятки
Блестящих лат и пышных плюмажей.
И словно дождь пролился из перчаток
На них из лож придворных и пажей.
И девушки следили восторжённо:
У каждой среди лордов был кумир.
За право принимать молодожёнов
Сейчас начаться должен был турнир.
Среди придворных дам на троне белом
Княгиня Лора наблюдала бой.
И рядом с нею девушка сидела –
Дочь Хорри и её любви былой.
А перед ними, у арены самой,
Сутулясь, завернувшись в пыльный плащ,
Стоял угрюмый странник – тот же самый,
Что прискакал к монастырю из чащ.
И на княгиню с дочерью и Хорри
Он изредка бросал внезапный взгляд.
Казалось, раскалённые уголья
Из-под бровей опущенных горят.
А на арене копья рвали латы
И кони поднимались на дыбы.
Мечи скользили по щитам помятым,
В траву бросая ярких искр снопы.
Но вот всё смолкло. Загремели трубы
И объявил герольд последний бой.
Два рыцаря, коням терзая губы,
Сдержали их недолго под собой.
И ринулись вперёд, как два болида,
Под дробь копыт и лязганье кольчуг.
Удар был страшен. И, с щитом пробитым,
Один упал. Другой же рыцарь вдруг
Не смог сдержать сбесившуюся лошадь:
Враг остриём копья ей выбил глаз.
И тоже рухнул в листья, как подкошен,
А бешенная лошадь понеслась,
Хрипя и исходя кровавой пеной
На белый возвышающийся трон.
Все замерли. Но странник вышел смело
Навстречу и ударил. Тихий стон
Унёсся. Лошадь, рухнув на излёте,
Как замерла в стремительном броске.
А мрачный странник был спокоен, хоть и
Сейчас от смерти был на волоске.
И тот час же ударил гром оваций,
Гвоздики полетели на траву.
Князь встал. – «Спасибо вам. Увы, признаться,
Никак не вспомню я, как вас зовут».
«Я рыцарь Рейг». – «Теперь вы лорд и друг мой».
Крик «Слава!» прокатился по рядам.
Но встала Лора. – «Право, лишней буквой
У вас в гербе не отвертеться нам.
Я назначаю вас своим гвардейцем,
И вот вам, храбрый друг, моя рука».
«Я благодарен вам и вам всем сердцем».
И Рейг её ладонь пожал слегка.
…………………………………………………………..
Закончился турнир. Молодожёнов
Двор в дальний новый замок проводил.
Среди нарядов ярких приближённых
В простой одежде ехал лишь один.
Все на него смотрели с восхищеньем
И кланялись почтительно ему.
Но не великодушное прощенье
Его зрачков подсвечивало тьму.
Глава 4

В покоях Лоры, в сумрачной передней,
Стоял гвардеец – ставший лордом Рейг.
Был поздний вечер. Рыцари и леди
Все разошлись. Шагая у дверей,
Рейг ждал, когда появится княгиня
И скажет, что теперь свободен он.
Но вместо Лоры юная богиня –
Княжна – пришла. Ответив на поклон
Стремительным и лёгким реверансом,
Она сказала: «Как вам двор наш, лорд?
Вы месяц здесь, и, вижу, ваши шансы
Ещё растут», - «Увы, я слишком горд,
 Чтоб при дворе чего-нибудь добиться».
«Но служите?» - «Я исполняю долг»
«Ну, знаете… Извольте извиниться!»
«Простите». – «Как? Казарма, дальний полк
Вам нравятся? А как же двор, столица?
Хорош же вы. Но я прощаю вас.
К нам завтра Ричард хочет заявиться, -
А он заклятый враг для нас сейчас».
«Не знаю, чем же так я вам не нравлюсь,
Но завтра рано утром буду здесь».
«Прощайте. В семь часов о вас я справлюсь»
                Княжна ушла.         
                Как вымер замок весь.
Задумчив, Рейг шагал по коридору,
Но замер, услыхав какой-то звук:
Какие-то обрывки разговора,
Почти не слышный осторожный стук.
Свет лился из дверей, чуть-чуть открытых –
Рейг подошёл, весь обратившись в слух:
Перед совой, из золота отлитой,
Стояла Лора и молилась вслух.
Поверх ковров висели амулеты
И символы языческих богов.
Но Лора, лишь в один хитон одета,
Не слышала крадущихся шагов.
Рейг ждал. Княгиня кончила молиться
И вышла, дверь защёлкнув на замок.
Дождавшись, когда Лора удалится,
Лорд подошёл – но дверь открыть не смог.
И, лишь мечом замок почти разрушив,
Из коридора он за дверь проник.
Но, наступив случайно в крови лужу,
С большим трудом сдержал свой дикий крик:
На алтаре лежал козлёнок мёртвый,
И голова лишь свешивалась вниз.
Стекала кровь тягучая по морде
На пол, что весь почти уже осклиз.
Рейг обошёл алтарь, и, статуэтку
Взвалив на плечи, быстро вышел вон.
Здесь ночью люди появлялись редко
И встретить стражу не боялся он.
Лорд долго шёл с своей тяжёлой ношей,
Но всё-таки не встретил никого.
В пустой и тёмной княжеской прихожей
Рейг идола оставил одного:
Он в выемке стены, напротив входа
Зловещую сову установил,
Так, чтоб любой, кто вновь в чертоги входит,
На ней сначала взгляд остановил.
И, скрыв цветами идола и нишу,
Чтобы никто не заподозрил, он
Покинул этот зал как можно тише,
Но вряд ли для того, чтоб видеть сон.

Глава 5

Старик с седой и редкой бородою
И взглядом, всех казнящим без вины –
Лорд Ричард, страшный враг семейства Хорри
Пришёл, как гость, в чертог его жены.
Одетый в латы и с рапирой в ножнах,
Со свитой из пятнадцати дворян,
Он шёл, как в бой. Княгиня вышла тоже
С дворянами-гвардейцами к дверям.
Лорд Ричард, горд своим сознаньем силы,
С улыбкой злой вошёл в передний зал
И замер. Со стены ему грозила
Сова, нахмурив грозные глаза.
Лорд зашипел, от ярости бледнея:
«Сова! Измена! Всех арестовать!»
Его отряд, смятенье, ужас сея,
Тот час придворных бросился вязать.
Никто не оказал сопротивленья.
Лишь Рейг, свой меч спокойно обнажив,
Двух лордов, слишком проявлявших рвенье,
Едва-едва на пол не уложил.
Он сдался только по приказу Лоры.
Лорд приказал покои обыскать.
А вскоре Рейг узнал из разговора,
Что Ричард в замок князя вызвал рать.
Всех пленников собрали в тронном зале;
У входов стража заняла посты.
Но вдруг копыта близко застучали
И ножны зазвенел о щиты.
Как ураган, в чертог ворвался Хорри.
Но лорд спокойно встретил злобный взгляд,
И вымолвил заносчиво: «Не скрою,
Я удивлён, мой князь и милый брат,
Что ты и лорды это допустили
Не где-нибудь, а в княжеском дворце.
Так выбирай же – или Лора, или
Совсем забудь о княжеском венце».
«Да ты забыл, наверно, кто решает,
И кто в престольном городе сильней!»
«Конечно. Слышишь?» - Окна задрожали
От сотен приближавшихся коней.
И в зал вошёл десяток офицеров
С повязками цветными на руках.
На их оружье золото блестело,
Тонули шлемы в перьев облаках.
С мольбой княгиня протянула руки,
Во всех глазах читая приговор.
Но с губ её не сорвалось ни звука,
Лишь две слезы упали на ковёр.
Её солдаты вывели наружу
И возвели на сложенный костёр.
Но голос вдруг молчание нарушил:
«Отец! Зачем ты ты руку не простёр!
Ты князь. Тебя послушают солдаты,
И маму всё же сможешь ты спасти,
И даже если мама виновата,
То почему её нельзя простить?»
Замешкался палач. Дворяне ждали,
Что скажет побледневший мрачный князь.
Но он молчал. И сучья затрещали,
В огне, в дыму чернея и искрясь.

Глава 6

Примчался всадник, весь в дорожной пыли, -
Конь замертво свалился у ворот.
Гонца вином горячим отпоили,
С трудом разжав его сведённый рот.
Сын Хорри, Кай, едва узнал в нём Рейга:
Так всадник был изранен и избит.
Неведомо, какой ещё лазейкой
Он вырвался из яростности битв.
«Ты счастлив, княжич, с молодой супругой,
Но я принёс тебе плохую весть.
Оставь свою влюблённую подругу –
Пришла пора спасать святую честь!
Лорд Ричард Лору сжёг в припадке гнева,
А князь ему не захотел мешать.
Князь Ленн решил – настало время сева,
И в миг собрал языческую рать.
Пять тысяч их теперь идёт на город,
За Ленна дочь карая всех подряд.
А наш народ на партии расколот –
Собрали лишь двухтысячный отряд.
Ни Ричарду, ни Хорри чернь не верит:
Престол никто не сможет уберечь.
Забудь же о настигнувшей потере
И подними необагрённый меч!»
_____
Ревели трубы, землю рыли кони,
Бряцала сталь о золото доспех.
С высокого холма как на ладони
Построившихся видно было всех.
Над полем возвышаясь, Хорри взглядом
Следил за приближавшимся врагом.
Внизу, сомкнув ряды, его отряды
Построились одним сплошным полком.
На правом фланге Ричарда дворяне
Готовили свой пышный эскадрон.
Сквозь флаги, перья плюмажей сияли
Щиты с гербами и зубцы корон.
А конница врагов срывалась в топот;
Под копий треск и лязганье мечей
Она врывалась в первый ряд пехоты,
Как лавы сокрушающий ручей.
Внезапным, быстрым фланговым ударом
Лорд Ричард сбил их яростный напор.
Но с воем труб стеной сплошной металла
Пехота Ленна двинулась в упор.
Был страшен этот миг. И снова Ричард,
Хоть и отряда четверть потерял,
С гортанным, наводящим ужас кличем
Тяжёлые фаланги Ленна смял.
Казалось, миг победы близко, близко –
Но снова заревел зловещий рог,
И снова, с диким топотом и визгом,
Язычники рванулись – все, кто мог.
Все: всадники, пехота – вперемешку.
Но слаб был их решающий удар,
И через миг уже в горячке, в спешке
Ленн отводил войска. И вот, в разгар,
 Когда исход атаки был решенным,
Из леса, в тыл языческим полкам,
Ворвался Кай с отрядом. Окружённым
Казалось, наступил конец войскам;
Но – чудо! Кай, врагов почти не тронув,
Повёл отряд на холм, где Хорри ждал.
Везде о полю раздавались стоны,
И мёртвый на живом кругом лежал.
Отряд взлетел на холм, и князя свиту
Рассеял под всеобщий крик и гам.
И Хорри, весь верёвками обвитый,
Был брошен к сына своего ногам.
«Ты болен, Кай? Скажи, что это значит!
 И развяжи – ведь я же твой отец!»
«Нет, я не мог бы поступить иначе,
Ты мать подвёл под огненный венец».
«Глупец! Ведь я отдал её кузену,
Чтоб повод был вести войска на Ленн».
Кай замолчал. За север эту цену
Он сам бы дал. Князь поднялся с колен.
Но Рейг, стоявший здесь, худой, как сичка,
С трудом сдержавшись, чтоб не закричать,
Шепнул: «У Хорри есть одна привычка –
Ужасная привычка предавать»…
И Кай, решив, что путь назад отрезан,
Слегка кивнул. Два рыцаря тут час
С размаху и почти что до эфесов
Вонзили князю в тело два меча.
И он упал на высохшие травы –
Багровый пот закапал по виску.
Рейг поскакал, сминая дёрн кровавый;
Из всех лишь он испытывал тоску.

Глава 7

Преследуя на север отступавших,
Отряд дворян ушёл от всех вперёд.
Но Ленн, узнав, как мало нападавших,
По ним в ответ ударил в свой черёд.
И опрокинул горстку наступавших:
Отряд вернулся к основным полкам.
Там воины своих считали павших
И пленников – по связанным рукам.
Но не вернулся лорд с своим отрядом:
В последней схватке кем-то наземь сбит,
Он в заросли отполз, что были рядом,
И там лежал, изранен и избит.
Он умирал. Сквозь сломанные ветки
Следил, как в сини тонут облака,
И как на них лучей янтарной сеткой
Заката возлагается рука.
Но близко конский топот вдруг раздался, -
Над Ричардом, как дух земли иной,
На фоне неба рыцарь показался, -
Лорд Рейг теперь, кода-то – Роберт Злой.
Но не небесной песней – адской магмой
Смысл слов его зловещих проступил:
«Ты умираешь, первый, вечный враг мой…
Прощай. Лишь жаль – не я тебя убил».
Лорд приподнялся. Взглядом потухавшим
Последний раз на Рейга он смотрел.
«Сын, сын!» – шептал он. – «Сын мой, жизнь отдавший
За то, чтобы отец в аду горел.
Ты сын мой, Роберт! Я мечтал, ты станешь
Великим князем рыцарей лесных.
Кто знал, что ты так жизнь свою отравишь
И истребишь почти что всех родных?
Я знаю, проклят Хорри род бесчестный,
Но ты клянись не обнажить меча,
Чтобы в пожаре распри бесполезной
Род Каллена навечно не исчах.
Прощай же, сын. Я так хотел увидеть
Перед мгновеньем тягостным – тебя.
Ты должен разучиться ненавидеть;
Прощай, мой сын. И береги себя».
Лорд замер. Струйка крови пробежала
Из приоткрытых судорогой губ.
Рейг долго ждал. А осень окружала
Пергаментной листвой остывший труп.
_____
Один маркиз, скитавшийся по свету,
Когда его на запад рок занёс,
В монастыре каком-то сагу эту
Со слов монаха в книгу перенёс.
Что дальше было с Рейгом – неизвестно,
А княжить после Хорри начал Кай.
Его потомок создал королевство,
И Ленн, и юг объединив, как встарь.
Луиза умерла спустя два года
В обители Христа святых невест.
И на холме, в лесу, лицом к восходу,
Стоит её могильный вещий крест.

*
Ну вот и всё. Я закрываю книгу –
Пыль былей остаётся на руках.
В окне миров мерцающую лигу
Рассвет, рождаясь, повергает в прах.
И ты не спишь, дитя? Вставай: на башне
Ударил в щит уставший часовой.
На тёмный дол, его дубравы, пашни
Свет выплеснулся розовой волной.
Вставай. По уводящим ввысь ступеням
Поднимемся на козырёк стены,
И перед невом преклоним колени –
Мы все его лишь волей рождены.

КОНЕЦ 

1.09.1996-30.11.1996