Дикий капитализм в России

Если бы капиталистический способ производства не разлагался, то не разлагалась бы и капиталистическая форма жизни. В применении же к нам, капитализм вообще принял не только дикую форму, но и уродливую. Жить ради самого себя стара жалкой. И сам процесс разложения у нас принял просто выраженную форму и обнаружился как такая тенденция именно в распаде общества и общественных отношений, ранее объединявших людей, и развале экономики.   У нас, поэтому, и эксплуатация приняла дикую форму, очень похожую на средневековую. У нас, поэтому, и труд, ставший "индивидуальной деятельностью" стал  угнетением и произволом. И теперь мы живем в совершенно  другом мире, о котором даже не подозревали… А в каком именно, мы его не можем определить, оказавшись в полной неопределенности и незвестности – между двумя огнями. Тем не менее, мы говорим о каком-то переходе, отталкиваясь от собственного уродства, мечтаем о демократическом обществе, правовом государстве и т. д., совершенно отвлекаясь от той реальной формы, которую приняли экономические принципы производства, распределение труда, отношения обмена и т. д. Тем самым мы живем своими мечтаниями. Мистика и суеверия сегодня заменили реальность нашей жизни и ослепили нас. Ведь речь идёт о том, чтобы изменить экономические отношения общества и социальные связи людей, а не просто политику и национальные отношения. Иначе говоря, суть состоит не в том, как организованы политические отношения, государство, право, мораль и т. д., а в том, как организованы экономические отношения, отношения производства и распределения – базис.

Практика после распада социализма показала становления денежных отношений как основы общества (владельца денег). Однако это всего лишь форма, содержания которой образует личность, становящаясяся в ней. И, само собой разумеется, с распадом денежных отношений освобождается личность, и это будет определять перспективу, что бы с обществом ни произошло. Старое общество уже обречено, и оно уже не возродится. И я не думаю, что социализм может восстановиться. В данном случае само экономическое общество-то превращается в человеческое, определяясь как гражданское общество. И гегелевские представления здесь приобретают реальные очертания, воплощаясь не в разуме, а в сообществе людей. А сообщество людей – не общество, а именно сообщество. Это своего рода люди, сосуществующие рядом друг с другом, просто сочувствующие друг другу или жаждущие мести в беспрестанной конкурентной войне.

Социализм уничтожил капитал, обобществив средства производства, и тем отделил людей не только от средств производства, но вообще от общества. Тем самым он разъединил людей и разобщил. Тем самым социализм уничтожил и общественное сознание, заменив, например, его политическим сознанием или сознанием индивидов. В этом и состояло историческое призвание социализма. И осуществил он всё это, переводя отношения людей на деньги, предоставив их тем самым не только себе, но главным образом “деланию денег”, которое и выводит их из общества и ставит вне общества. В этом суть современного зыбкого состояния общества, в котором каждый человек, оставленный на произвол судьбы, в любой момент может оказаться вне общества. И что происходит сейчас с этим обществом, это мало кого интересует, так как люди озабочены именно собой, своим собственным благом: выживанием или обогащением. И люди здесь находятся в каких-то чисто механических связях. И это свидетельствует о том, что они разъединены и что теперь они впервые  могут и объединиться на новых основах. И поскольку их разъединили деньги, то объединиться снова они могут только на основе обуздания власти денег над ними.