Мы с тобой по ходу разные

(на блиц)

Я в твоём захудалом квартале
объявился на днях, центровой.
Как соседи твои захудали -
отмечал, покачав головой.

Управдом, отсморкавшись в манжету,
мельтешил, раболепно рябя.
Я спросил Захудалую Свету.
Но нигде не видалось тебя.

Выстыл дух дорогого парфюма,
год назадик дарёного мной.
Но я чуял, снуёшь, словно пума,
растрясая свой торс неземной.

Все жильцы твоё имя кричали,
за голимую горстку бабла.
Ты таилась. Морщина печали
сквозь обличье твоё пролегла.

Год назад, у гаражной постройки,
ты, признав во мне вражеский класс,
упрекала: учился на тройки,
но с иголки одет в адидасс.

Но машина последнего писка...
Мол, за что это всё подлецу?!
Я внимал, пододвинувшись близко,
и в сердцах схлопотал по лицу.

Мы с тобой явно овощи разные.
Ты отличница, я - деловой.
Но любовь, это штука заразная -
не такое сводила порой.

Повезло, что утешила Элла
мой слегка расшалившийся нерв.
Ты, конечно, рыдала-жалела.
Ведь любим был тобою и перв.

Не бодался и словом не мучил.
Оплатил и дублёнку, и спа.
Год брожу среди крашеных чучел,
так ни с кем, как с тобою, не спя.

Мне тесны кулуары, спортзалы,
будуары анжелок и оль.
О тебе мои сны захудалы
и моя захудалая боль.

Мне не в горло вискарь да икорка.
Лучше был бы я слесарь какой.
Ты встречала б меня у пригорка,
салидол отирала рукой.

Провожала до кривенькой хаты,
омывала стопы и матчасть.
Маякни, что душой отлегла ты
и готова в объятья упасть.

Заживём мы по-скромну, по-древню,
в первозданной убогой красе.
Мы живьём схоронимся в деревню.
(есть одна на Рублёвском шоссе)