Тетрадь 28 Донецкая весна ипр 03. 10. 2015г

     ЮРИЙ КИРЕЕВ

        ДОНЕЦКАЯ   
        ВЕСНА

        поэмы
        и стихи

     сборник 2015г


     РЕПОРТАЖ ИЗ   
     АРКАИМА

     поэма

     Защитникам Донбасса

     ВМЕСТО ПРОЛОГА

Нарыли учёные
в толщах земли
Город
и, чтобы не ссориться,
Новую Трою
они нарекли
Городом
с именем Солнца.

Прямые проспекты
в потёмках времён
Сердцем
чертил Кампанелла
И то, что ценилось красивым враньём
Стало реальностью
в целом.

Томящая призрачность 
хрупкой мечты
Стала зовущей надеждой.
Обсерватории древней
черты –
Новым
укором невеждам.

И видится
с околоземных орбит
Звёздный проект Аркаима.
Немеркнущий разум –
степной мегалит
Не скрыть историческим гримом.

Векторы улиц
и сегменты стен
Кажутся копией  космоса.
Тайна,
Которую прятала степь.
Уже не является косностью.

Большие поклонники первой звезды
В центре земли застолбили
Крест,
как оплот
полевой борозды
И как отворот от могилы.

А больше того –
мировой приворот
На счастье небесного качества,

Чтобы оно
у парадных ворот
Для каждого Русича значилось.

Так нужно ли братцы
Донецк или Крым
Ввергать в бесконечную
ломку?
Нам не простит Аркаим.
Нам не простят
и потомки!

   1._____

Я человек.
Есть и руки, и ноги.
И главное,
есть голова на плечах.
Но голова
вырастает у многих.
Только бы мозг
в голове
не зачах.

И черепок чтоб, конечно,
не стал бы
Ореху пустому сродни.
И не кололи б
убойные залпы,
Ореховым эхом 
донецкие дни.
 
 2._____

Разве не факт цивили-
зационный,
Когда сын папашу
берёт на прицел,
И не жалеет
патроны
На
похоронный
процесс?

И нужно ли
в чём сомневаться?
Кровинка –
не бронебушлат.
Кому да и с кем
стало знаться?
Граница
по кухне прошла.

Границу придумали саксы:
Ошибся –
и верную смерть
Не штемпель
фиксирует в Загсе,
А в городе
бомбовый смерч.

Котлы,
и воронки,
и ямы.
И трупы,
лежащие скопом.
Трупы
с расколотыми черепами
Мастерски,
но
не осколками.

И не
томагавком, 
и
не индеец –
Скачет герой,
но другой,
Тот,
кто от страха 
не  индевеет –
Инея нет за душой.

   3.____

Инея нет?
Но иней повсюду!
От страха с утра
индевеет Донбасс.
И я холодею.
Там русские люди.
И им не поможет
контуженный
Спас.

Но от какой
задымлённой купины
По светлому лику
слеза проползла?
Жизнь в горе
крестилась –
Лежит половина.
Надежда другую
с собой унесла.

Силятся Лыцари
сжечь по частям
Неопалимую
русскую лебедь.
Забыли и саксы:
душа – это храм.
А лебедь гнездится
на небе.

   4.____

И голосует
нерИдная Рада
За смерть
не рождённых,
за жизнь никакую,
Роя копытом
хазарского прайда
От русских заветов
межу роковую.

Майданцы спешат отработать сполна
Десерт
у себя на поминах.
Такая теперь утвердилась цена
Очень цветным Украинам.

Гарцуют не кони!
Беснуется гетто.
Точит
ножи
геноцид.
Но успевают!
Увозят кареты
Сшивать,
что не смогут сшить
и
праотцы.
 
Пан Порошенко!
«Не твий ли цэ
крестник?»
Без глаз,
без руки
и без ног
В ладошке зажал
сохранившийся крестик.
За жизнь ухватился,
как мог.

   5.____

За крест ухватиться
в беде не смогла
Наследница дружбы великой.
Вонзилась
в людское сознанье
игла
Новохазарского ига...

Укол отчужденья
искал и нашёл
Яд на славянское братство.
Глядят друг на друга
Москаль и хохол
И поздно
за голову браться.

Время распалось
на до
и теперь.
И люди вцепились
друг в друга.
Кто смотрит на запад –
открытая дверь.
Кто против –
другая услуга.

Русскому
прежде чем голову снять
Язык проще с корнем отрезать.
План «Бабаросса»
с повестки не снят.
Дополнен:
«Калёным железом!»

Крещёный крещёного стал ублажать
Щедрей хлебосолов  ислама.
Как будто забыли –
славянская мать –
Крестникам общая мама.

Русский русскому
роет яры,
Сверяясь
по НАТОвской квоте.

На Юго-востоке
нацистский нарыв
Прорвался кровавой аортой.

На мушке ребёнок,
на мине старик,
Под шквалом огня – ополченец!
И слушать страны четвертуемой крик
Стало большим развлечением.

Но в небо
упёрлись
отцы-Маторолы!
И,
блок-постами
стать каждый готов,
Встали спросить
за сожжённые школы
и за
заигравшихся 
в мячик мальцов.

А фреска
слезой окропляет
Всех,
кто без времени сгиб.
И русское братство
благославляет
На всеславянский
соборный
разгиб!

   6.____

Я человек!
Только этого мало.
И никуда
не деться
От шоу,
что школою стало,
По воцерквленью индейцев.

Безбожников ждёт
резервация.
Но не
ужаснувшись заранее,
Лавров не спешит
разобраться
С Европой,
на голову раненую.
 
По плану
раскроены
скальпы.
Каждый уже
оселедец.
А время –
хороший скальпель:
Швы уберёт
напоследок.

Но есть ли
которым по силе
По-братски
расправиться
с трещиной?
На береге левом –
Россия.
На правом – 
Держава не меньшая.

Откуда такая культура,
Где двум
не ужиться в одном?
Ленин родил
не халтуру.
Людей отравили потом.

Бок о бок жить
сделалось тесно.
Неньку раздели тайком.
Теперь мелодичные песни
Грустно молчат
о былом.

В чугунных зато 
полисадниках
Зады напрягают
укропы:
Москва –
это Азия в ватниках.
Зато Украина –
Европа!

   7.____

А террикон – 
не ковыльный курган.
Там, в круге ковыльном
па память
Хохол
и хохочущий хан
Обменивались
бунчуками.

Сдуру
резвились ребята.
Не сдуру ли
и
теперь
Свинцом угощает
брат брата,
Словно
затравленный зверь.

С ухмылкой 
борцы за приличие
Надвинули брови
на лоб.
Им нет никакого
различия:
Что в лоб,
а что прямо
в гроб!

Но лбом
дорожит 
Донбасс
И, морщась
от Минских обедов,
Верит 
в божественный Спас,
В 9-ое Мая.
В Победу!

Верит,
что землю спасёт
Не просто предтеча салютов.
У многих
на этот счёт
Свой образ
мирского уюта.

Запад вложил
в западню
Махновские бредни Бандеры.
И узаконил резню
В ново-нацистской
манере.

Открылся кровавый      сезон:
Есть!
Русские 
головы резать!
Закроется!
Скоро!!
В сизо!!!
Возможно рукою Совбеза.

А может собака
в другом.
Издревле открытом зарыта?
В самом бардаке мировом
С его персональным корытом?

Не вражескую ли
теорию
Лилеют вожди западенские?
Так пусть
низойдёт
на историю
Божественное равноденствие.

Пусть лишь тишину нарушает
Симфония
майских
салютов.
И право на жизнь
утверждает
Земной ультиматум
малюток.

Рождаются новые люди.
И в божьей
рождённые
силе
Бодаются с млечною грудью
Богатыри
От России.

   8.____

Фашиствующей диктатуре
Сходят все фокусы
с рук.
Княжил когда-то там Рюрик –
Стал заправлять Яценюк.

Но Южную Русь
у Хрущова,
Как полонянку отбили,
И Новую строить готовы
И Губарев П.,
и Пушилин,
И твёрдый Пургин,
и Царёв,
И кипячёный Долгов.

А неудержимый Гофман
Над кланом
бендероваких клик
Готов уже
в Нюрберге грохнуть
Людским
арсеналом
улик.

Да было.
Был общей ручищей Народ обчесаться мастак.
И выгреб из бородищи
У классиков соль,
что и как?

А было и есть,
как стяжатели
С каждого шкуру сдирают
И рун золотых созидателей
В отхожие баки бросают.

Бывало,
в эпоху Второго
Бориса: бери и тащи.
Рыжим хватило
пол-слова.
Россию спихнули
в ощип.

Всё в Киеве было не то, чтоб абы
Как:
даже запахло кровью.
Майдан распушил
над кострами чубы
И убежал Янукович

   9.____

И одержимая ломкой
в косу заплетённых
законов,
Майдановская амазонка
вышла на площать
из зоны.

Вцепилась в загривок  Майдана:
«Геть! 
Москалей на ножи!»
Донбасс
с не причёсанной дамой
Не согласился дружить.

Время! 
Моргнуть по-советски
Большим желваком
на скуле.
Укропы за вольность
Донецка
Окрысились
на москалей.

Обидились
и ополченцы.
Но пьяные метаморфою
Выбросили полотенце,
Да испугались Морозовы.

Кастовый спор субсидировал Савва.
Но детское время ушло.
Резать свой сук
уморительно стало.
Себе же, 
похоже, во зло.

А ватники снова
влюбились
В призрак,
а проще – фигню! 
Но олигархи
взбесились,
Залпами смерти
рыгнув.

Вот и стреляют
без пре-
дупреждения.
Это такое хобби.
Без предупреждения
на
поражение.
Всех бы в чистую угробить!

Но пламя героев, творящих добро,
В сердцах никогда
не убудет.
В шоке бежит шоколадный барон,
Бросая солдат
и орудия.

Бросает не всё.
Спокоен палач.
Московская крыша,
как жинка.
И радостью
детский
становится плач
При смаке кровавой начинки.

Такая загадка
сама по себе
Оставит сидеть
без обеда.
Но не сокрушается пусть ФСБ.
Застолье оплатит Победа.

   10._____

Котёл Иловайский –
военный восторг!
А минский –
окоп миротворцев.
А не-
покорившийся
Юго-восток –

Стал костью
плюющим в колодцы.

Донбасс опробировал бас
На ценностях общенавязанных.
Пусть помнит фашистская мразь –
никто
ублажать не обязан.

Не с этого ли
проекта
На
не обсиженный сук
Пялится
пятый сектор
И бандерлог Яценюк?

А может желающих больше
Сверху
взглянуть
на фигу?
Есть скептики.
Те,
что в Польше.
И те,
кто попали
в книгу.

В иудину книгу!
которая
Людям на трезвость  подарена,
Для пересмотра
теории
Шерстью
поросшего
Дарвина.

Дедушка!
Вы не прАвы:
Не человек –
от мартышки!
Стала донецкой
правдой
Логика
Нюрбергской вышки.
               

На этой высотной
плахе
Стихнут
учёные  бдения.
И
никакой парикмахер
Не сбреет
былые
сомнения.

Я человек –
и два уха,
И офтальмолог
не нужен мне.
А хватит ли
русского духа
Снять с дерева
правдой
контуженных?

Но
упреждая процессы
Преступники слезли сами.
И прибавляя в весе,
Вцепились в законы
зубами.

   11.____

Жуют!
До отрыжки!
И пусть
Брюссель бузиной опорОсится.
Как упоителен хруст
Рёбер
живых новороссинцев!

И как на виду у Бога
У бритых бабтистов
в гостях,
Гарцует
с засланцами в ногу
Рыжий Майдан
на костях.

Как ослепляют
публику
Белой керамикой
зубы!

А в чём
смак народным республикам
От
западенского зуда?

Располагает
не к ланчу
Большая улыбка
Барака:
Взамен персонального ранчо –
Глобальное благо бараков!

Пирует голодная пресса,
В зубах ковыряясь
акацией.
Надолго запомнит Одесса
Кровавую
иллюминацию.

Слепые лишь помнить
не будут: 
Как с огненных
этажей
Летели не факелы –
люди
На клумбы
нацистских ножей.

   12.____

Не труп,
но опух Коломойский.
Смак специй –
зеленый укроп.
Приправленная 
по-свойски
Дымится донецкая 
кровь.

И длятся (до коли?)
не сметные
И очень прицельные прятки.
Кто
попадёт посмертно
В завтрашнюю
десятку?

И на еврО-
удивление,
И даже:
мол, кто его знает?
А не само ль
население
Само же себя
убавляет?

Но хватит ли
и надолго
Не складную ересь турить?
Дон –
это песня над Волгой,
А песню
нельзя запрудить.

   13._____

Если нахлынет
безумие –
Встанут со дна
пороги.
Взрывчатка
людского Везувия
Разумнее
политологии.

Сдулись в народе
симпатии
К силе улыбчивых слов.
В моду вошла
дипломатия
Молча кричащих
гробов.

И пусть на укроп
олигархам
Изводятся
гордые укры:
Землю очистят
от страха
Реального
сектора руки.

А подвиг
больших сыновей,
Посмертно
рассказывать нанятых,
Окупиться
для матерей
Приватизацией
памяти.

Горе строптивых рассудит.
И, как говорил Мозговой,
От терриконов,
отсюда
До Львова
подать
рукой.

   14._____

Накроет
дорожная карта
Логово ростовщиков.
Не к грекам,
но к русским Карпатам
Скорей бы
приникнуть 
щекой.

Услышать,
как гром зарождается.
Как будто спешит Святогор.
Крещённая Русь упирается
В междоусобный забор.

Донецк отряхает осколки.
В Дебальцево стынет котёл.
Тысячи мёртвых!
Но сколько
Тех,
кто ещё не дошёл?

И не беда – 
до срока
Бабьи разверзлись яры.
Но вечным ли
будет  уроком
Братоубойный
порыв?

Вопрос примитивней ЕГЭ.
Ответ лишь один.
Без сомнения:
Русь черпала
в каждом враге
Возвышенное вдохновение.

Жертва не просто
заклание,
А сущего
русский способ.
Есть
на путях мироздания
Простой
и надёжный посох!
 
Смердит перемирие вроде,
Как ножик
отложенной казни.
Но вера в народе
бродит,
Указывая
на праздник.

Донбасс стал гнездом опалимым.
А лебедь народной Победы
Несёт для Четвёртого
Рима
Неопалимые Веды.

Из глубины недосказанной
Путёвкой
в грядущую жизнь
Космос в сиянии разума
Высвечивает чертежи.

Огню не подвластны писания.
А правда разрушит тюрьму.
В час общего миростояния
Жизнь
расцветёт
по уму.

И «Беркут» стоял
за единство.
Но только лишь
не
за  Освенцим.
И чтоб никакого свинства!
Так добавляли
в Донецке.

В котле,
как в духовном мартене,
Варится
солнечный сплав:
Кристал золотого свечения –
Желаний,
свободы
и прав.

Он Пере-
яславским зародышем
Станет на все времена.
К нему заблудившимся родичем
Примкнёт
остальная страна.

А на счастливое детство,
На лучезарное старчество
Выписывает свидетельства
Хозяйствующий Захарченко.

Всё будет:
И Львов,
и Донбасс.
И горе в руках,
и жар-птица.
Только
в последний бы раз
Братьям
Не ошибиться.
               
   15.____

Ошибка ошибке рознь...
Ребёнок
ошибся
с игрушкой. –
Не кисть,
а кровавая гроздь
Повисла на самой верхушке.

Так тополь,
в огне уцелевший,
Стал ёлкой.
На ёлке – рука.
Матери,
вдруг поседевшей,
Не докричаться сынка.

Ошибками
кормится страх.
Фрагменты благих преференций
Сушатся на тополях
Под дикую скачку туземцев.

Факт
всех ошибок
страшней,
Когда с неизбежностью бомбы
Гробит
сознанье людей
Ген
либерального зомби.

Под страхом ошибки
с родством,
Под страхом режимной
увечности,
Проходит гражданский разлом,
Приходит конец человечности.

Приходит с прощеньем потерь
Познание чести
и правды:
Человек человеку
не зверь,
Но смолоду
думалось на два.

У истины свой потолок.
Вязнут другие вопросы.
Человек человеку –
волк!
И это ущербная проза.

Ущербнее
стало досье:
Невидящим –
зверство сродни.
Выходит в ОБСЕ
Оборотни
одни.

Правительственные
гориллы
В припадке
любви на века
Стреляют картинно
в затылок.
И прямо –
не дрогнет рука.

На всё это евроблюститель
Смотрит спиной
и чем ниже.
Ой, «сынку,
да оборотись ты»
Глазами к шедерву
по жизни!

   16._____
Самых дремучих ошибок
Противней
пустая дилема:
Жизнь –
это трагедия
либо
Возвышенная
поэма?

Смерти любое
вторжение
Не проходная беда.
Для матери
Божье решение
Ошибкою
будет
всегда.

Ошибка ошибке – ошибка.
Учит уму только разум.
Кто шишку набил,
пусть не шибко,
Глядишь,
и успел к унитазу.

Учитель
в глазах не упал.
Да и подняться
не поздно.
Устав мелочиться,
УПА
Взялась за работу
над мозгом.

Разбросанные по ямам
Людские
лежат черепа.
Насильно дружили
с программой
Карателей
из
УПА.

   17._____

Холодный прицел трибунала
Ищет
врага и убийцу.
Нашёл!
Только этого мало.
Пора зарядить в га-
убицу!

Выстрел!
Как это здорово!
Выстрел,
мОзги вставляющий.
Пеплом!
В обратную сторону!
Любящий
и карающий.

Не в гости ж 
припёрлась Европа
С печеньем
для каждого жителя?
Улица сделалась гробом.
Тополь –
трибуной спасителя!

Бросают подонки подонков:
Круглых воспитывать глупо.
Стала любая воронка
Каръером по добычи трупов.

Кровь хлещет,
но в глотках –
пустыня.
И дальше скакать бы
не стоило.
Но рвутся ЛяшкИ батьковщинные
К овсам западенского стойла.

У Юго-восточного края,
Чтоб каждый
что ищет –
нашёл,
Гневом людским закипает
Новороссийский котёл!

Не вдруг,
но сбегут олигархи.
И силою неодолимой
Пухом
развеются  страхи
Над строем
аллей тополиных.

А в дальней аллеи – ограда
И мраморный сколок
с груди.
Он город от смертного града
Собой,
пусть чуток,
но прикрыл.
          
Охрипнут
железные жерла,
Парад многогрудо потупится.
Самая
малая жертва
Ничем
никогда
не окупится.

Живительной силой
парада
Разгладятся пашни морщин.
У женщин –
красивая правда.
Неправда –
у хмурых мужчин.

      PS.

Дописана грустная строчка.
Но сколько в заначке других!
Где же последняя точка?
Где загродительный стих?

Есть в арсеналах
«У-точка».
Разворотит
пол-страны.
Надо
такую
примочку
Ставить в начале войны!

Рванёт!
И последний шизик.
Начнёт упираться раком,
Плюя
на бессрочную визу
В демшизию
мусорных баков.

Рванёт.
И ещё!
И в победный котёл,
Словно в священный Грааль.
Плюхнется вечный хохол.
Вылезет
вечный  москаль.

А может быть наоборот.
А может быть сразу
и вместе.
И закадычный народ.
Вспомнит
забытые песни.

Заглянет
в былое по грудь.
Копнёт исторический  опыт,

Перелопатить игру
Гробокопателей чтобы.

И расшифруют гуртом
Земной зодиак Аркаима.
Стать
Аркаиму при том
Центром
Вселенского
мира.
       20 03 2015 г




       ЮГО-ВОСТОК

       По письму из Донецка

       поэма


 1.
    То не южный
базланит базар –
Две страны
из одной колыбели
Посмотрели друг другу
в глаза,
Положились во всём
на прицелы.

Две страны,
две сестры – не разлей!
Но хватило вранья сетевого.
Украина погрязла во зле.
А Москва потеряла
дар слова.

  2.
    Насмешил
несмышлёный  Майдан:
Образумить решил олигархов.
Но припёрлась
с печеньем
мадам –
Киев
клятвенной кровью захаркал.

Сброшен с мрамора
ленинский бюст
А толпу раскаляет Бандера.
Как не впасть
в сатанинский искус
Подражать европейским манерам?

Обмывая трусливый испуг,
Пьют коктейли
суровые укры,
Не трезубцем,
а битой в респуб-
Лике правят
глобальные урки.

Превратился семейный раздор
В то,
что вслух называть
не пристойно.
Стал теперь лазаретом Ростов.
А Донбасс –
бесконечною бойней.

   3.
     Правый сектор
в сектанском огне
Право граждан сжигать
узаконил.
Уважающий уличный гнев
От расплаты бежал Янукович.

Но  нашёлся другой претендент.
«Скильки хошь!» –
поманил  шоколадом.
Только тот
президентский презент
«Скильки хошь!» –
обернулся прикладом.
 
Геть до гетто! –
прикладом теперь
Ублажается глупая  публика.
И не видит раскрытую дверь
На границе 
Донецкой республики.

   4.   
     Заливается кровью Донецк
Но хлебнёт ли
подобно Майдану?
Олигархи,
почуяв конец,
Сыпят фосфор
Донбассу
на рану.

Понимают,
что есть трибунал.
Но смакуют
коктейли Майдана.
Не печенье –
зелёный банан
На десерт обещает Обама.

Щедро
сыпятся бомбы с небес,
Загоняя
в подвалы и ниже
Непокорных.
Но этот собесс
Всех собессов
милее
и ближе.

   5.
     Провоцируя ложью ООН,
Урки боинг у Бога угнали.
Так немедленно
и Вашингтон,
и Европа
Москву оболгали.

Так всегда
непомерная ложь
Мировой
завершается бойней.
Как и водится,
вынь да положь,
Полный трупами
падает боинг.

Только эта беда –
не беда.
Есть желанья на уровне бреда:
Чтобы в штопор
вошла навсегда,
Словно боинг,
живая планета.

   6.
     Край кровит...
На крови о своём
Загадали
на Юго-Востоке:
Там,
на Севере
пращуров дом
И мятежного Дона истоки.

Для того ли святые азы
Проповедовал сам Радонежский,
Чтобы вырвали
русский язык
У рублёвской
божественной фрески?

   7.
     Вопиёт о защите Луганск.
Всё разбито:
и стены и крыши.
Плач споткнулся...
на мине врага.
Не беда.
Кто ни будь,
да услышит.

Тяжело под кровавым ковром
Дышит город
сто раз не убитый.
Он горит под ракетным огнём –
Не беда!
Кто ни будь да увидит.

Было –
била фантаном вода
И резвились счастливые дети.
Сталинградская эта беда
Не всегда!
Все за это в ответе.

   8.   
      Захлебнулся кровавый парад
Напоролся на грозную силу.
Был Донецк.
Стал  теперь Сталинград.
Он теперь окормляет  Россию.

Стал при знамени
Игорь Стрелков
А повстанцы зовутся стрельцами.
И встречают
фашистов
свинцом.
И встречаются с пулями сами.

А Майдан,
что карман
для ворюг.
Подфартило б,
да перебесились.
С Малороссии 
стала не вдруг
Возрождаться
большая
Россия.

Не беда,
что приго-
ворена
Чёрной кликой
к немедленной смерти.
Ведь Россия 
не просто  страна,
А  собор
на  божественной тверди.

И теперь,
где Георгий ходил,
Опираясь на посох создателя,
Государством
по-имени ИЛ
Восхищаются укры-каратели.

Горе русским!
И эта вина
искупается только ножами.
Так у братьев на все времена
Убивается общая память.

Бьют тревогу
Стрелковы на сбор.
Поднимаются добрые люди.
Ещё можно
дать мирный отпор.
А до крови? –
живые
рассудят.
         29 08 2014






         КРАСНЫЙ СЕКТОР

         Дума ополченца    
 
1.

Кровь расслабляет...
В волынской резне,
Как есть,
кокаиновей зелья нет.
На ассамблеях
не место краснеть 
От не обсохшего лезвия.

Голова – не кочан.
Но и в урожай
Страда не обходит обочины.
Летят кочаны.
Так по биллю ножа
Нет аргумента короче.

Кочан – с кочерыжки,
а с плеч – голова!
И человек обезглавленный
На чин палача
получает права,
К бонусам смерти представленный.

2.

Над гарью покрышек
держит вампир
Череп,
на ножик насаженный,
И содрагается
праведный мир,
Меченый
чёрною сажею

Бессрочный, как видно, настал карнавал,
Зелёнкой
на голову раненый.
Русский на русского руку поднял
В тумане эболлы майдановой.

Но...
В этот уже
состоявшийся бред
Добытчикам света
не верится.
Взошли на-гора
и спешат
на добре
С правдою солнечной
свериться.

Ропщет Одесса.
Бунтует Донбасс.
Давит не тяжесть подземная.
Дать уголька бы,
поджечь в самый раз
крышу режима тюремного.

3.

Не напрягает
трезубый шампур
Вежливость братского качества.
Когда же и дурь
уже
чересчур,
Вежливость –
дело телячее.

Что в лоб,
то и по лбу,
но для вождей
В белых перчатках галантности
Увещеванье
кровавых ножей –
Апофеоз
толерантности.

4.

Не хватит ли
с Меркелью
на брудершафт
Верить в пушистость фашистскую.
Хотя у фашистов
есть ещё шанс
Реально не стать кочерыжкою.

Хватит ножами
отмеривать жизнь 
И кровью экраны окрашивать.
Хватит кому?
Чей это
каприз?
Кто первым
стал плечи окашивать?

5.

Первым – не первым,
да только пора
Из чёрного мрака невежества
Заспанный разум поднять на-гора
На уровень утренней свежести.

Конечно пора.
А кто возразит?
Не нобелевский
мироносец ли?
Нет!
Не с того
длинноват что на вид,
А что с кочерыжками носится.

Грудь пучат масштабы: безбрежно должны,
Где кризисы
только не шаркали,
Торчать кочерыжки
из-под
белены,
Окученные «томагавками».

6.

Не кочаны
попадают в залог,
А люди с мечтою
и отчеством.
Но белым перчаткам,
себе ли не в прок?
За правду мараться
не хочется.

Глядится в Гудзон
имитацией радости
Факел в руке изваяния .
Свобода всесветна!
Но с гулькин в том надобности
Зренья лишённым заранее.

Факел отнять
с кондочка,
наобум –
Нет факта мечтой окрылённее.
Когда-то ль
сподобятся взяться
за ум,
Изгои
конституционные.

7.

Если же улочку,
только одну,
Погладит плакатное шествие,
Время –
развратную
ставить страну
В угол большого возмездия?

Горит Палестина, дымится Ирак,
Растерзана заживо
Ливия.
Померк белый свет,
всей планете на страх
Залитый
свинцовыми
ливнями.

А всех не промытых
лудильщик-война
Видала б в гробу оцинкованном.
Слёзы младенцев 
ещё не цена
За две кочерышки торговые.

И бронхам,
от гнева осипшей земли,
Трупов горой запечатанным,
Сходную цену
ещё не нашли
Старатели
в белых перчатках.

И не найдут!
Но могилу найдут
Они в крематории
ненависти.
А кочерыжки
в такую страду
Лишатся
сомнительной
ценности.

8.

Земля не качан
на коротком тычке,
Не глобус на шило насаженный.
Она и страдает
у лжи на крючке
И счастье не любит одалживать.

Вовеки бесценна надежда.
Она,
И стержень,
и врач
человечеству.
Миру
здоровая мудрость дана:
Всякая дурь
да излечится!

9.

Ломка! –
лекарство
от жажды крови
И денежной генералисимости.
Саженцы дружбы
растут на нови
Рукопожатной
зависимости.

Ломается,
тупо не веривший
в жизнь,
Верующий
да не сломится.
Проснувшийся Дон преломляет ножи
Под стоны
не сломленной звонницы.

Гражданская казнь,
как святой приговор,
Высокою правдой становится.
А наглая ересь:
богатый – не вор!
Давно не является новостью.

Без спроса у Бога взял толику благ –
Мало пожизненной камеры.
Вор человечеству подлинный враг.
Так пусть и рождается замертво.

Не новь!
Но другое:
Донецк,
пусть не Брест,
Так битого с братским 
усердием
Его перевяжет
не западный крест,
А руки сестры милосердия.

И
не отказывая
и врагу

В милосердии
в час перемирия,
Станет молчанье прикусаных губ
Песней
Московской Валькирии.

10.

В краю олигархов свободы глоток
Ценен не менее воздуха.
Антитеррора
коктейльный каток
Давит без глаз
и без роздыха.

Кого не убьёт
нацгвардейский угар
В союзе с кровавою
рентою –
Вдоль  горизонта
дурдумовский Яр –
Роется под референдумы.

От улиц – безлюдней   
спалённой степи.
И горя –
горы терриконовей
Стрелков многоглазый пейзаж оценил
И дал наставленья толковые.

Забился б, как муха, нацистский паук
В своей же
петле паутиновой,
Если б не занятость чувственных рук
Дровами
из кольев осиновых.

11.

Когда на Донбасс
снизойдёт тишина
С хрупких плечей
перемирия,
Это не значит –
уже не нужна
высокая песня
Валькирии.

Будет тепло! 
И жару – всрезёк,
Для всех,
кто по дури
напросится.
Возьмёт, не таясь,
под большой козырёк
Улыбчатая
Новороссия.

Донбасс,
как России
надёжный фортпост
По праву его регистрации,
Палит холостыми
под будущий тост
За близкую смерть контрфронтации.             

Но не
беспринцыпен смиренный салют,
Кровью иконы окрашенный.
В котлах очистительных
должный приют
Найдёт
нацгвардейская вражина.

12.

Встав грудью за город,
повстанец упал.
Убит в тишине перемирия.
Он встанет. 
Он верит.
Он знал.
Он чувствует губы  Валькирии.

Пылает над полем
её сарафан,
Подобный червлёному знамени.
Она поднимает
упавших от ран.
На братский консилиум
заново.

Ясно,
что тонет
любая мечта
В мутной воде демократии.
Ясность транслирует русский почтамп
На языке
правдодателей.

И понимает горящий Луганск.
Кому называться захватчиком.
Не будут Иван
и нашкодивший Ганс
Расхлёбывать Нюрберский вскладчину.
               
Но прыгающим
у горящих резин
Вокруг безоружного «Беркута»
Луганск и Донецк мироносный позыв
готовят
от Красного сектора.

14.

Трибунный ботинок никто не снимал.
Никто перспективу
не взвешивал.
Хрущёвской границы
омылок пропал.
И стала республика месевом.

Забыты былины
об общих корнях.
Страницы заклеяны бонами
Плоды на суках бытовых
передряг
Повисли смертельными бомбами.

В каждой из бомб
червь Бандеры засел.
Грозит москалям червоточиной.
Но веет уже
с ополченских засек
Свежестью
юго-восточною.

Крепчают порывы
Донецкой весны.
Мир кувыркается НАНАво.
Юговосток разделённой страны
Рдеет
зарёю тюльпановой.

15.

Кровят на асфальтах
живые цветы,
Бабушками  принесённые.
Считая тюльпаны,
гремят блокпосты,
Отмщеньем святым преисполненные.

Не каждая пуля
цветок сохранит:
Не поспевают наводчики.
В объезд же
всех санкций
и прочих границ
На помощь спешат дальнобойщики.

Как русского русский
не обнесёт
Фингалом на свадебном игрище.
Так будет понятно другим наперёд
Кто зубы при встрече
начищет им.

Кто зубы считает,
а кто-то молчит.
А Губарев трёт переносицу.
Под бомбами он
подбирает ключи
К законам
Большой
Новороссии.
         октябрь 2014 г.






        СТИХИ
        ДЛЯ КРАСНОГО      
        СЕКТОРА

        сборник

        2015 г



    бой  быков

Кровь в глазах –
богует бык!
Бык,
влюблённый
в красный цвет.
Истоптать всё в пыль
привык.
По-другому горя нет.

Есть лишь радость –
оседлав
Философию врага,
Показать рогатый нрав
Непонятливым пока.

От копыт да от рогов,
Как и прочего добра,
Нет улыбки на быков.
Есть надежда.
Есть нора!

Переждать!
Там на земле,
Наверху средь бела дня
Брата брат
всех братьев злей
Поцелуями донял.

Кровью
в родственной войне
Истекают  два быка.
Оттого и злы
вдвойне
Не обнимутся пока.

     турист

Не шоу-кухня,
не мангал,
Всё на порядок выше
В крови гужуется Майдан.
До неба дым покрышек.

«Калашник»
тоже аргумент.
Но резиденция пуста.
Богобоязный президент
Простил народ.
Туристом стал.

     перемирие

Обоюдоострый меч,
Не увесистей свинца.
Чья капуста
рухнет с плеч,
Не известно до конца.

Ясно лишь,
кто
угрожал
Обихаживать резню.
А кто красный урожай –
урезонить на корню.

Слышно,
это был не звон,
Засоряющий эфир.
В пол-планеты эшелон
На войну
везёт
зефир.

     будни

Как над рощею крестов
Не разверзлись небеса –
То пролил меды Стрелков.
Впору выжившим
плясать.

Под врагом –
сковорода.
Как жаровня,
блиндажи.
Самостийная орда
Наплясалась
на всю жизнь!
               
     вандалам.

Выбирал
народ новую
жизнь,
Оставляя от прошлого крошево.
Убаюкал всех
социализм –
Обошлись
очень не
по-хорошему.

На моей ли глазастой памяти
Рвались мины
и бомбы выли?
Я не видел,
как замертво падали
Просвинцованные
на вылет.

Ощутил я
всем телом дрожь.
Содрогнулась земля нелепо.
Рухнул навзничь
бронзовый вождь.
Но рукой
показал
на небо!

Да, возмездие близ,
как праздник,
Тот, что правдою
сыт и чист.
А великий Спаситель разве
С тихой жертвою
не коммунист?

А заповеди и кодекс –
Один Всенародный град.
Но бьёт,
к сожаленью,
рекорды
Отвязанная игра.

Рушатся пьедесталы.
Задёшево и не вдруг.
Но пьедесталами стали
Скалы
спокойных рук.
 
Можно грозить Ильичам,
Перекосившись
от злобы,
Но не началу начал
Жизни
достойной пробы!

Рубиновая
мегалитость
В сияии
русских икон
В лоб человечеству вбита
Ленинскою рукой.
               10 12 2014 г.

     нашествие бандерлогов

Не каждый прогнётся
с того, что порой
Гниды заводятся где-то.
Но вот БАНДЕРлоги,
где каждый герой,
Готовят семейное гетто.

«Геть москалей!
А не то – говорят –
Майдан по-натуре заскачет.
И одесситы по-новой сгорят,
И пули получат
в придачу».   

Не даром засижены гнидами вшей
Даже мечты о младенцах.
У будущего,
что в порядке вещей,
Крадут не рождённое детство.

Людские улыбки
спешат обсидеть,
На струпах распять государство.
А после на слюни заморских друзей
Пустое оставить пространство.

Но разве не лупит
по скопищу гнид
Правда прямою наводкой?
Разве не сделались
эти огни
Отмашкой
для санобработки?

Жизннь отряхнётся
от въедливых вшей.
Станет задумки красивей,
А бандерлогам
укажет
в зашей
Вежливая Россия.

Донецку
«чужая земля не нужна»:
Ни шмотки, «ни берег турецкий».
И никакого рожна –
Свежести бы
советской!

     сводки с передовой

Когда в живых
один из ста
Остался греть подвальный камень
Донбасс
в глухую стойку встал,
Встречая бомбы кулаками.

Луганск горит,
как Сталинград.
В крови шипит
защитный камень.
Но на кровавый
бомбопад
В ООН разводят лишь руками.

В ЕЭС при вопле матерей
Даже заткнули уши,
Чтобы для алиби своей
Крик раздирающий
не слушать.

Так пусть глядят
из-за бугра
На кулаки Славянска
На полный братского добра
Рушник славянский.

Уж если гложет
аппетит –
Получат сдачи.
Какой не компанейский вид!
А как иначе?
            07 12 2014 г.

     мода

За Россию, за идею,
Не сочтя за модный труд,
Молодые правдодеи
Руки-ноги оторвут.

Старики –
другое слово.
И совсем другая стать.
Лишь чуть что –
уже готовы
Молча голову отдать.

Только кто
на ум положит:
Что на сердце,
что на кой...
Не отдать –
себе дороже.
Отдавать –
пойти с рукой.

Не мельчают правдолюбы.
Каждый на людях – герой!
И не зря такие люди
Называются «Горой!»

Разве русским Гималаям
Реки слёз не запрудить?
Людям жизни отдавая,
Носят голову в груди

     перец не леденец

В леденец влюблён один.
А другому
перец люб.
Брату брат не господин
В предпочтеньи
разных
блюд.

Но на общую беду
(Большей частью натощак)
Каждый чтит
свою звезду.
А звезда
на дне борща.

Но опущенный на дно,
Где морочит Бога МРОТ,
Каждый выпрыгнуть
в окно
Норовит до новых льгот.

Иссосался леденец.
С перца сморщился народ.
Тот,
который, наконец,
Не по льготному чихнёт.

     сапоги

Когда хотел
хазарский чудик
Поприфранчиться
под сопок,
Князь Святослав,
не в чуствах «буде»,
Его оставил без сапог.

Бежал хазарчик
без разбора,
Лишь очень
пятками сверкал.
А сапоги,
как часть позора,
До нас дошли 
через века.

Поистрепалась в клочья память.
Сшивать приспичила пора.
Хазары с голыми ногами
Стоят у заднего двора.

А у мороза
нрав монарший.
И как же не растрогать нас?
«Вот сапоги –
и дуйте дальше,
Где вас ещё
никто не пас».

Но наглость  вымолив
у стенки,
Профессора от кочерги
Из вахлаков штампуют деньги
И носят наши сапоги.

Был Святослав
отличный тренер.
И мы,
не бездари при нём,
Научим
жидистых до денег
По снегу
бегать
босиком.
               
     точка

А ты, товарищ, ненароком
Готов ли
до исхода сроков,
Вменённых свыше,
ждать конца,
Не уронив ни в чём лица?

Да,
в наши радостные дни,
Как от докучливой родни,
Не отмахнуться
нам от мыслей.
Чей тайный зуд
легко исчислить.
Но тяжелеей в сто раз признаться:
Бабулек брошенная нация
Не перегружена покоем
У социалки на постое.

Меж тем нахальная родня
Справляя дурь
средь бела дня,
Путём душевной трепанации
Ведёт на убыль
гордость нации,

Уходят бабушки,
которые
Большую делали историю.
Не зря погостные просторы
Большой стране
большим укором
Растут.
Но кто же
станет спорить?
Любая смерть –
большое горе,
Даже естественная убыль,
Прощаясь,
надрывает трубы.

И каждый случай
каждый раз
Напоминает судный час.

Мы в новом страхе пребываем,
Когда бабулечки, рыдая,
В слезах заламывают руки,
В могилы
провожая
внуков.

Но ты, товарищ,
будь спокоен.
Ведь каждый внук
звезды достоин.
Ему бы свой
разжечь
Майдан.
Да только звёздный миг не дан.
Погасла
и мечта о свадьбе.
На ней поставил
точку
снайпер.

Убийца,
нанятый деньгами,
Застыл
под маскою с рогами.
Верней,
под маской однорогой
Второй
потерян по дороге.
По ледяной.
По той, по Чудской.
Не все приходят сразу
в чувство!

Но правнуки
протестной силой,
Креплёной  бабушкиным тылом,
Берут немеренно врага
За то,
где значились рога.

И не рога,
а только точки.
Не точки даже –
шишки.
Точно.

Верней,
заслуженная шишка -
Больщая нюрнбергская вышка.
Вот и прекрасно.
Дело прочно,
Когда внучата
ставят
точку!

     бутербрат

Когда от сала
тошно стало,
Москалефобы
не с тоски –
Для усиленья
вкуса сала
Решили резать языки.

Убойный смех
сильней приказа.
Но скипидарнее
призы.
А ведь решит
проблему сразу
Один
единственный язык!

Тот на разборках перегрузки
Что сторониться
не привык.
Так это он
тот самый русский,
Он,
не сговорчивый язык.

Пора исполнить
слово моды.
Уже отточены ножи.
Как гарно
сверху бутеброда
Москальский ливер положить.

Хохол себе стал делать
радость.
Но вдруг исторгнул
тихий крик
На бутерброде
(это ж надо!)
Увидел собственный язык.

     индульгенция

К попу
покаяться прилюдно
Пришёл нахмуренный монах.
Он переполненное судно
Как, сувенир,
принёс в штанах.

А на вопрос:
с чего так грустный?
Он, осеняясь, произнёс:
«Во сне я выдал,
что я русский,
Ещё,
что я великоросс.

Я жил без имени, украдкой:
Нижайше трав,
тишайше вод.
Кирпич
с повинною оглядкой
Носил в душе,
как отворот.

И вдруг такое:
выдал имя!
Теперь мне точно
быть бомжом.
А кодекс
лёгкий на помине
Поставит
мой вопрос
ребром.

Куда бежать?
Помилуй, отче!
Встань к службе
с божеской ноги.
Ну, а теперь
терпеть нет мочи.
От стыдобы
убереги.»

«Мой сын!
По биотуалету
Не вопиИ.
Другим займись.
И со своим
тупым секретом
Пока не поздно
разберись.

Мочись открыто,
при народе.
И во весь голос объяви:
Ты не какое-то отродье,
А брат
всем русым по крови.

Какой восторг,
когда не трус ты!
Открыто душу облегчи,
Неся с теплом
от роду русским
По назначенью кирпичи».
                06 12 2014 г.

     квоты

Мне Гиппократ,
конечно друг.
По насморку
я вхож без квоты.
Лишь на общественный недуг
Закрыты белые ворота.

Досадно?
Да.
Но не дурдом.
Сраженных
коечным увечьем
Больница ставит поплавком.
Но только суд
строптивых лечит.

Они ночуют у ворот.
А днём не скачут,
как по плацу.
Но требуют
законных квот
Народом русским называться.

Они построили страну.
Назвали ласковою Русью.
И проглядели сатану
На торжество
Та-ту и Пусик.

Русь –
Аркаимов цитадель.
Но нет в нём
русского народа.
Он есть!
Да отлучён
от дел.
Живёт без имени,
без рода.

Зачем гундеть
за весь народ?
Он сам сподобен разобраться.
И на большой солцеворот
Коленце яблочное
сбацать.
       07 11 2014 г.

     двери

Под чары СМИ
иль автоматов,
Иль всех
вооружонных сил
Народ на радость демократам
Себя сознания лишил.

Теперь томясь
в дефолте света
И сбитый столку
в толк неймёт.
Очнувшись,
не поверит в это.
И в то,
что он уже народ.

И в то,
кто гнал пургу за клятву
И целовал колор
за страх
Живёт в почёте неоглядном,
Гордясь объектами
в зубах.

Чужие сделались своими!
Но то в кино,
для простаков.
Никто пожизненно
не имет
За пули в спину
с чердаков.

И не идёт к столбу
на площадь
Взмолится
за плевок
в лицо.
Никто не вступится,
а проще:
Никто не любит подлецов.

Когда откроет правда двери
Суду,
а не наоборот,
Всё население поверит:
Оно действительно народ.

     дума по Кобзарю

Славен дух
Кобзаря Кобзарей,
О свободе рождающих песни.
Нет ни шомполов,
нет и царей.
Упокоил всех разум вселенский.

Тих и чуден
безоблачный Днепр.
Но не все перекрыты овраги.
У истока чарующих дней
Кто-то брызнул слюнявою брагой.

Человека не скушает зверь.
И не сделает даже примерки.
Только под либеральную звень
Некто выскочил из табакерки.

Размахался зверушка
(а зря!)
Полномочием от преисподней.
Примеряясь к душе Кобзаря,
Осрамился,
как был без исподних.

Стал не в раж
зодиак  из костей.
Стали дёргаться
усики-сопли.
Прорастают в стихах Кобзарей
Бабьих Яров
не стихшие вопли.

Неужели забылось совсем
Про людскую высокую должность?
Чёрт попутал.
Не всех.
Насовсем
Обезуметь весь мир
не возможно.

Но лишают.
Лишают ума
Те, кому –
костью в горле соседи.
Так готовится снова тюрьма
И для проблесков мысли последней.

Без разбору ударами бит
Отшибается намертво память.
Табакерщик- нацист норовит,
Кто без усиков –
сделать рабами.

Заодно Кобзарей волокут
На Майдан
и сажают на цепи.
Дух Тарасов,
свободный от пут
Замыкает протестные цепи.

Но не каждый
по мове допёр.
Ведь не только
лишь край Малороссов
Волокут на костёр
за костёл
Для решенья сакральных вопросов.

Отоварить
весь русский народ
Снова пыжатся скользские Саксы.
Ни топор,
ни огонь
не берёт.
Так возьмут
безоткатные баксы.

Стал кредит скорой смерти сродни.
Под присмотром финансовой биты
На жирок остаются одни
От страны
лишь рога да копыты.

Застилает глаза
едкий дым.
С крыш засада
крышует покрышки.
Но ведь видятся с дыбы,
как с вышки,
Украина и солнечный Крым.

Видит!..
Видел великий Кобзарь
В думах-плачах
прямую дорогу.
Эти мовы,
как мудрый букварь,
Ветры верные
выбрать помогут.

Щедр дух
Кобзаря кобзарей.
Не в заначку
суровые песни.
По какой
нужно выйти заре,
Чтоб дойти
от Майдана
до Пресни?

И не сбиться бы только
с пути.
Не застрять
в словосучьях речистых.
И не дай, Бог!
себя не найти –
Так откроют фиесту фашисты.

Станет новым фуршетом буза
С разливанием крови неукров.
Провокация это!
Кобзарь
Кровно верил
в пасхальное утро.

Новый день
панораму открыл.
Круговую
защитную битву.
За себя голосующий Крым
Резанул
референдною бритвой.

Но где ты,
добродушный Донбасс?
И где ты,
юморная Одесса?
Входит в моду
разбуженный бас.
Табакерщик!
Уймись.
Не надейся.
Лучше сам повинись
И побрейся!
           15 03.2014 г.




     ОГЛАВЛЕНИЕ

     Тетрадь 28

     ДОНЕЦКАЯ ВЕСНА

     поэмы и стихи

     сборник

РЕПОРТАЖ ИЗ    
       АРКАИМА

ЮГО-ВОСТОК

КРАСНЫЙ СЕКТОР

СТИХИ
ДЛЯ КРАСНОГО СЕКТОРА

Бой двух быков
Турист
Перемирие
Будни
Вандализм
Нашествие ванддерлогов
Сводки с передовой
Мода
Перец - не леденец
сапоги
Точка
Буттербрат
Индульгенция
Квоты
Двери
Дума по Кобзарю


               



















































































































.