21 11

Памяти.

Обычный вечер осени, чуть пасмурно, дождливо,
Ну как обычно, все шуршат пакетами не торопливо.
Не знавшие тогда еще судьбы капризной раны,
У всех свои дела: друзья, работа, дети, мамы.

И не заметили тот силуэт в вечерней суете,
Скользящий мимо касс с косою на спине.
И три сигнала подала та дама в черном одеяние,
На удивление ее, никто не взял их во внимание.

Вздохнув с тоской душевной в очереди стоя,
Махнула невзначай рукою той с косою.
В миг, треск бетона, ферм и вот он саркофаг,
Такой вот рок судьбы, а я ведь подавала знак.

Смахнула пыль рукой костлявой с капюшона,
Взирая на людей лежавших крики, стоны.
Свет фар и вой сирен спугнул ее на миг,
На расстоянии, в тени печальный взор ее поник.

Без крыльев и не ангелы, но прилетели в преисподнюю,
Спасая жизни, не подозревая: про скорую судьбы иронию.
А женщина вся в черном, ухмылялась, стояла в ожидании,
И уходя махнула им рукою, той с косою… на прощание.

И вот она ирония судьбы, не та, что 31-го по всем каналам,
Борящихся за чью-то жизнь, накрыло вмиг бетонным одеялом.
Казалось, смесь цемента и песка, для них могилой стала братской,
И не спасти уж никого из молчаливой сей пучины адской.

Спасли, увы кого могли, забыв про сон, заботы и усталость,
Сражаясь с «сотней тон» обломков, пока жила надежды малость.
А за забором, в интернете, прессе уже шли разговоры, мнения,
Недельку-две еще поспорят вида ради, и все утихнет – без сомнения.