Я в юности предполагал,
что стану рыцарем, и даму
спасу. Воплощена программа,
но неожиданный финал.
Увы, не расточают мне
кокотки пылких комплиментов,
им, видно, не до сантиментов;
в их повторяющемся сне,
освободителя поправ,
их вновь освобождает рыцарь.
А я стыжусь, в пушку же рыльце.
Ни чьих не нарушая прав,
пытался перестать спасать,
но вожделенно мессианство.
Влекусь, кляня себя за стансы,
на опечаленную стать.
Напрасно возлагал на гнев
надежду, только слаще жалость
от коей сберегаю малость.
А если б от прелюбодев
предусмотрительно я ждал,
как максимум, рычанья львицы,
как минимум, самоубиться –
оптимистический финал.
Положим, наконец, вдова
(а все юницы – что вдовицы)
предъявит на меня права –
не жду сочувствием разжиться.
Храпя на алтаре любви,
откормлен жертвенным я агнцем.
Меч рыцарский наточен в ранце,
но лишь к анализу крови.
Рефлексия
© Copyright: Михаил Гераськин, 2015
Свидетельство о публикации №115061102917
Свидетельство о публикации №115061102917
Рецензии