Мир героев Достоевского
О, конечно первым, вспоминая великого писателя, мы видим Родиона Раскольникова. Бедный студент, бредущий по пыльному вонючему Петербургу знойными летними вечерами. Душа его не на месте, весь измучился он своей безумной идеей. Он идёт по В-скому проспекту и еле заметно шевелит губами. И только пристальнее всмотревшись в этот страдальческий исхудалый лик, увидим, что губы его с мелкой дрожью безмолвно выводят лейтмотив его мучения: “Тварь я дрожащая или право имею?”
Через два квартала по питерским улочкам, придерживая рукой свой цилиндр, бежит за своей любовью Настасьей Филипповной добрейший страдалец, любящий всех и всех прощающий любезнейший князь Христос (он же Мышкин). Правдолюб и честный малый. На удар по левой щеке он готов подставить правую. Его кредо – непротивление злу насилием. Только вот незадача: бесконечная всеохватывающая доброта его никому не приносит счастья. И вот, пронесясь вихрем по страницам романа, сидят они с Рогожиным подле бездыханного тела своей общей возлюбленной в жутком безмолвии, и только гадко жужжит муха, садясь на простынь, под которой лежит труп. А на полу блестит нож…
Воздух, которым дышит писатель, переполнен смрадом человеческого дна, где бурлят стоки, воняет канализация. Они сокрыты под мишурой людских манер, напускного благочестия, социального благородства и положения в обществе. Таков человек из подполья, коллежский асессор, мелкий чиновник. У него внутри нераскрытый потенциал, уничтоженный ненавистью ко всем и вся. Он живёт своими идейками, которые иногда становятся настоящими Идеями (именно так, с большой буквы), но не может воплотить их в жизнь, и способен творить лишь подлости. Каждый из нас – из подполья, но не каждый признаётся в этом самому себе.
Именно в подполье человеческой души поселяются бесы. “Имя им – легион”. Они способны поселиться в одном человеке и, размножившись там до критической массы, выплеснуться на окружающих, на ищущих и жаждущих, но не имеющих защиты в Боге. Таков Ставрогин Достоевского. Он давно был носителем идей, разных и великих, но истощился, опустел, насытив ими ближайших своих товарищей – Верховенского, Шатова, Кириллова. Вместе с идеями на плодородную почву устремились и бесы. Их трудно одолеть, коли уже попал в их хоровод. И даже желающим вырваться из заколдованного круга, таким как Шатов, суждено погибнуть, коли уже поставил печать кровью. И все, в ком бесы действуют заодно, готовы помочь в этом как Верховенский выстреливший Шатову в лоб, или как Кириллов, пустивший пулю себе в рот, чтобы взять вину за убийство Шатова на себя.
И как бы обнимая весь этот сонм героев Достоевского, сияет на недосягаемой вершине литературного творчества трио братьев Карамазовых. Дмитрий, Иван, Алексей – путь жизни одного человека, русского человека, ищущего и страдающего, для которого вывод в конце пути: “Всяк пред всем виноват”. В противоположность старшинству братьев писателем показан путь развития личности от чувственности и молодецкой удали, но при этом высочайшей совестливости, брата Дмитрия, искренне любящего “русского бога”, к атеисту-прагматику Ивану, совершающему косвенно отцеубийство, что приводит потом его к помешательству и сумасшествию. От Ивана путь идёт к Алексею, глубоко верующему, до самозабвения и искренно любящему своих братьев. Алёша – это глубина, это молчание вместо пустых слов, это проникающий в самую душу взгляд, это наша совесть. Алёша в каждом из нас, он наше “антиподполье”.
“Мы все воскреснем” – произносит Алёша Карамазов в конце романа. И не только нам с вами уготована эта участь, но воскресают сами герои Достоевского, как только средь вечерней тишины в комнате, подсвеченной ночником, зашуршат пожелтевшие страницы бессмертных книг, и чей-то жадный взгляд окунётся в бесконечные ряды букв, пляшущих под прекрасные звуки более чем столетней давности.
Свидетельство о публикации №115061009980
Анетта Оскольская 23.07.2015 14:44 Заявить о нарушении
Алексей Камаев 26.07.2015 17:49 Заявить о нарушении