СТР 43-48

   
И он мне дважды жизнь спасал:
в тот вечер с шеи петлю снял,
а позже подменил отраву,
и видно Господу во славу...

Прозрела я, увидев дно,
а смерть казалась неотвратна;
как голосила я чудно,
что яд не выплюнуть обратно.

Была я с год неумолима,
да вот увиделись на днях,-
вчера назвал своей любимой,
когда нашел меня в камнях.

Зачем будить в мужчине зверя?
Нет, то не женщины стезя;
будить скота, то баб потеря
и забывать про то нельзя.

Мужик до старости ребенок,
нуждаясь в женщине с пеленок.
до смерти ищет идеал:
без женских грез он духом мал...

Пред Богом мы, как зеркала,-
первичный импульс отражаем:
вот, как себя воображаем,
так у мужчин идут дела...

Из берегов не выйдет море,-
поплачь, подруженька, поплачь;
слезой размочим, как калач
и на двоих поделим горе.
               

                43
               
 
...Сокрыли небо облака.
Хмельной кувшин уносит скуку:
ко всем он льнет, кто тянет руку
и вот уж выпита река.

Не пил бандит,- девчонку ищет,
он пьян, но только без вина:
влюбленный волк у моря рыщет,
любовь от истины сильна.

Но то уже не волк,- собака,
которой надоела драка;
пусть своенравен этот пес,
но крест свой до любви донес.
               
...Монах одну лишь выпил чарку,
она, как мертвому припарка,-
весь мир расколот пополам,
а он в щели: ни тут, ни там...

Служить не хочет букве ветхой:
венок подвижника истлел,
и дух пророс житейской веткой
с отравою любовных стрел.

Откуда взяться покаянью,
коль в теле не было греха;
а, не вкусив плодов страданья,
венец не вечность, а труха.

Ах, дева, дева, кто ж ты, дева?
Кто ты, девичья чистота?
Шагнуть направо иль налево?
О, бездна чистого листа...


                44
               
    
Как сделать первую помарку,
и сколько их судьба таит?
Вино из жил не вылить в чарку...
Ах, сердце, как оно болит!

Вдруг сил не хватит или духу,
чтоб устоять в мирских тисках,-
попробуй съесть в ночи краюху
и чтоб ни крошки на руках.
               
...Гульба в разгаре, день к обеду.
Бликует свет в прогалах туч.
Поэт и странник за беседой,
их озаряет тайный луч...

А за столом в разлете песни:
бабенка с дамой голосят;
ученый, маг, богатый - здесь же,
бедняк, художник - в лад басят.

Но заплетается интрига,-
в гулянке этой скрыта фига:
перешагнет порожек хмель
и дверь вражда сорвет с петель...

Бабенка - ведьмино отродье,
пускает сплетен половодье:
наушничает бедняку,
и дама ухом начеку...

- Вон, на скале, сидят два дурня:
поэт, да странник - херувим;
глядят на гору - смолокурня,
с дымком приносит глупость им...


                45


Свихнулись оба с верой в Бога...
А вот, тихонюшка монах,-
забыл совсем про Божий страх:
к хозяйке протоптал дорогу...

Ласкал у моря в ночь ее:
она ж для вида отбивалась,
потом, как ведьма распласталась...
Не ангел, черт вошел в нее...

Свихнулся с выпивки народ:
бандит завел девчонку в грот,
та не брыкалась, шла покорно,-
пропала честь ее бесспорно...
               
...Злорадно хмыкнув, величаво,
бабенка шасть из-за стола;
кивком богатого, лукаво,
как на уздечке повела...

Поет гулянка отрешенно,
кувшин плутает по рукам,
а баба крысою, проворно,
за тенью шмыгнула к горам.

За нею, пьяным приведеньем,
спешит с ухмылкою богач:
в мыслишках алчность прегрешенья
и в этом смысле, он ловкач...

И не хотел бы так, да надо
кормить тщеславие свое:
в мозгах клонирует жулье,
как тать чванливая бравада.


                46


И вот, на этом вираже,
в плену предательской корысти,
вся жизнь, как будь-то на ноже,
и этот нож в костлявой кисти...
               
...Но вот гора и Тени взгляд
лукаво в скалы указует...
С утеса шумный водопад
потоком пенным озорует.

А за завесою воды
едва наметилась пещера;
исчезла Тень во тьме вражды.
зато открылась яви мера...

В пещере сыро, валуны;
в глуби под сводом лучик света,
а у заплесневшей стены
мерцанье дивного браслета...

Вещица яви не земной,
для взора алчного услада;
шумит изнанка водопада,
а алчность кажет норов свой...

Схватила вещь сначала баба,
да силой вырвал богатей...
Бабенка думает: - Ну, змей,
я камнем стукнуть ведь не слаба...

Вдруг голос пьяный бедняка
заставил вздрогнуть злую пару:
- Чудачит водами река!
А я гулянке задал жару...


                47


Сейчас там, у костра садом,-
я сделал все, как ты шепнула...
Своим разгульным языком
мадам в пожар искру раздула.

Всем объявила без прикрас,
кого разбойник растлевает.
Художнику подбила глаз:
глубокой синью он сияет!

Что оскоромился монах:
теперь хозяйка на сносях
и, как родится монашенок,
из рясы накроит пеленок.

Что ты, богатый - голубой,
и тайно вяжешься с поэтом.
Что странник в сговоре с тобой:
убить бандита пред рассветом.

Бандюга кинулся с ножом -
я ноги в руки и ужом...
Тому подставил кто-то ногу...
А я до вас и, слава Богу...

- Не знаю: слава или нет,-
...богач натужно загнусавил,-
но жизнь себе ты, змей убавил,
пропел последний ты куплет...

Не смог бандит, так я достану!
...Бедняк вдруг выхватил браслет,-
врагов себе, прибавив с пьяну,
и из пещеры шмыг на свет.

                48