Вот всё, что осталось безбытность, серебряный жмых

*   *   *
Вот все, что осталось: безбытность, серебряный жмых;
сквозь речи дымящийся воздух не видно живых,
ни грустного взмаха врагу, ни сложенья доспеха;
в ореховых зарослях дымный глядит адресат,
стоит близоруко – и смотрит на вечность назад,
как в нем прорастает печаль – золотая прореха;
из опыта лепет латается – сон золотой,
в бессилье сливается с вечностью слово любое,
всемирное зренье – с надмирной ура-слепотой,
и музыка медленно входит в его пулевое.

Вот все, что осталось – прищуренный взгляд наугад:
минута – и песня летит, не встречая преград,
она – молодая Эдита, пластинка, помеха:
прыщавая юность, скольженье поверхностных ран,
пока не сольются в один музыкальный изъян,
наличный, представший под лупой для пущего смеха.

Секунда – и, за руки взявшись, пойдут наравне:
тот – выпустит рыбу взрослеть в горловой глубине,
другая – взлетит, прошумит, обожжет, закипая;
ни сорных основ черновых, ни тетрадного шва, –
как Отче светло наработал, как старость права! –
и песня плывет, неделимо плывет, как живая.