Анютоглазка

               

В цветарской деревне полевых фиалок жила была веселая, умная и милая девушка-певунья Анютоглазка.
С первого взгляда красавицей ее не называли, да только стоило ей запеть – черешневые глаза становились золотистыми. И сама  она будто искрилась вся. У всякого аж дух захватывало, кто в тот миг ее видел. И краше Анютоглазки, казалось, во всей округе никого не было.
Пошла она как-то с подругами за душистой земляникой на просеку. Мимо той просеки проезжал в ту пору королевский герольд – цветарин нарцисс Нэл, вещал в округе королевские указы. Услыхал он чудесный голос, поющий задушевную песню. Не удержался – слез с коня, решил посмотреть на певунью. Вышел на просеку, тут и столкнулся с Анютоглазкой. Глянулись ему золотистые глаза и фиалковая коса до пояса.
-Как звать тебя, распрекрасная певунья? – спросил он девицу.
Смутилась Анютоглазка незнакомца, убежала к подругам, без ответа оставила.
Решил герольд расспросить деревенских о беглянке, и имя ее узнал, и про то, какая она добрая да хорошая. Долго не думая, заслал Нэл на следующий же день сватов с дорогими подарками к родителям Анютоглазки. Радуются они завидному жениху. Богатый, красивый, у короля Цветарии – первый герольд. Сам Нэл не сомневается: о лучшем муже Анютоглазка и не мечтает. Самые хорошие слова Анютоглазке говорит и на свое отражение в ее глазах любуется. Не по себе фиалке от такого взгляда, от льда нетающего на дне глаз нарциссовых.
Родители девушки согласие свое на свадьбу дали. А невеста просит свадьбу отложить, день ото дня печальнее становится. Все, что в душе у Анютоглазки к Нэлу было, день ото дня от заледеневшего взгляда тает.
До свадьбы уж месяц остался, когда герольд поведал ей историю, от своей матери слышанную.
Был он маленьким мальчиком, когда родители его с бабушкой оставили, сами на цветарский праздник самого длинного дня и самой короткой ночи на площадь Роз отправились.
Поздно вечером влетела к нему в комнату черная ведьма, схватила его, чтобы унести в свое черное царство, где день и ночь плакали люди, пока не становились слепыми.
Вбежавшая на внуков крик бабушка бросила в ведьму горящую свечку, что в руках держала. Отпустила ведьма маленького Нэла, но успела кинуть в глаза ему соли и сказать заклятье: "Не быть тебе любимым, пока хоть одна сама не придет ко мне, чтобы выплакать свои глаза и ослепнуть".
- Только никто этому не верит. Бабушкины выдумки все! Ведь ты меня, Анютоглазка, любишь? – спросил Нэл, закончив свой рассказ.
Вздрогнула Анютоглазка, промолчала, запела песню протяжную! Нарцисс любуется на фиалку ненаглядную заледеневшим взором. У Анютоглазки сердце разрывается: "Не соврала бабушка Нэла! Знаю я песню обычных людей про летний праздник Ивана Купала. По их поверьям в эту самую короткую ночь вся нечисть оживает, ведьмы и змеи появляются. А у нас в округе Травянкой его называют, потому что все цветы и травы, в эту ночь сорванные, от болезней лечат, и гвоздика травянка, что парни цветары своим любимым дарят, самым ярким цветом цветет. Неужели ж так никто Нэла и не полюбит!? Пойду я к черной ведьме, в ее царство. Пускай не увижу света белого, да голос мой со мной останется".
Наступил июнь. Дождалась Анютоглазка колдунной Травянской ночи. Решила на хоровод в последний раз сходить, с подругами проститься. Яркие костры лесную поляну освещают, веселье и пляска в разгаре. Лишь певунья-фиалка грустна да молчалива. Подруги ее корят: "Отчего ты печалишься? Вот смешная! Спой лучше!" Запела Анютоглазка. Замолкли веселые дудки, звонкие гудки. Задушевной песней все заслушались. Стоит пастух Ожга, брат Вероники Дубравной, как во сне. Глаз оторвать от Анютоглазки не может. До самого сердца голос ее пробирает. А Анютоглазка только раз на него взглянула и прочла в его глазах столько, сколько всеми словами ей Нэл не мог сказать. Допела девушка-фиалка песню, поклонилась всем и ушла.
Ожга за нею следом тайком отправился. Дошла Анютоглазка до осиновой рощи и стала странные для Ожги слова говорить: "Где ты, черная ведьма? Я пришла к тебе снять заклятие с Нэла. Забирай меня в свое царство. Не боюсь я выплакать свои глаза." Видит Ожга ужасную картину: сучья трещат, в черной одежде спускается в осиновую рощу старуха, нос как у утки, один глаз зловещим огнем сверкает, ветер лютый черный платок развевает. Подхватила она Анютоглазку и унесла с собой.
- Нет! – только и успел крикнуть Ожга. Да поздно бросился он к месту, где не осталось и следа от милой его сердцу Анютоглазки.
Пошел Ожга к Нэлу, рассказал ему все. Изумился герольд услышанному:
- Значит, то не бабушкиной выдумкой было …
- О какой выдумке ты говоришь? – стал спрашивать Ожга.
Поведал Нэл брату Вероники Дубравной историю, рассказанную Анютоглазке. Тут Ожга все и понял.
Погоревал Нэл с родителями Анютоглазки. Решил, что ничем здесь горю не поможешь, да и к другой через некоторое время посватался. К тому времени взгляд нарцисса ясным стал, растаял лед на дне глаз. Другая с радостью за Нэла замуж пошла.
Ожга же Анютоглазку забыть не может: "Доживу до колдунной ночи и пойду за нею, нет мне без нее ни радости земной, ни покоя".
Новый июнь пришел. Самый длинный день прошел. Нарвал Ожга в полночь букет гвоздики травянки и в осиновую рощу вошел, повторил Анютоглазкины слова: "Где ты, черная ведьма? Пришел к тебе Ожга. Забирай меня в свое царство. Не боюсь я выплакать свои глаза". Затрещали сучья, в черной одежде спускается в осиновую рощу старуха, нос как у утки, один глаз зловещим огнем сверкает, ветер черный платок развевает. Лютым прищуром на Ожгу сощурилась, подхватила его и унесла с собой.
Очнулся Ожгав тьме кромешной. Слышит вокруг себя рыдания людские. Идет Ожга, слепые на него натыкаются. Выспрашивает Ожга встречных об Анютоглазке, не знает ли кто, как найти ее, не слыхал ли кто чудесных песен голоса задушевного. Да только удивляются ему в ответ: "Не поют здесь, молодец. Не слыхали такого". Стал тогда Ожга по имени Анютоглазку кликать. Семь дней и семь ночей искал ее, пока не нашел. Слезы уже сами по себе из его ясных глаз катятся, на букет гвоздики травянки падают. Подает он цветы Анютоглазке ненаглядной, называет себя пастухом Ожгой. Вспомнила его Анютоглазка. Вздохнула аромат гвоздики травянки, узнала его. Вздрогнуло сердце Анютоглазки от самого дорогого дня девицы-фиалки признания в любви. Поднесла она цветы к лицу ближе. А они, в волшебную ночь сорванные, да Ожигиными слезами умытые, к тому времени силы свои удесятерили. Коснулись целебные лепестки слепых глаз Анютоглазки, и прозрела она.
Стоит Ожга – не знает, верить ли чуду такому. Улыбнулась ему Анютоглазка золотистым взором и самую задушевную песню о любви запела. Тут осветилось все вокруг светом солнечным. Слепые прозревать стали, рыдающие умолкли, рухнуло царство черной ведьмы, вместе с нею самой исчезло. Вмиг каждый в свои родные места возвернулся.
И Ожга с Анютоглазкой у порога родного ее очутились. Родители девицы на крыльцо выбежали, глазам своим не верят, слов от радости не найдут, обнимают обоих.
Ох, и веселая у Ожги с Анютоглазкой свадьба была! Долго они прожили и счастливо. И дружнее их семьи во всей округе было не найти