Дориан Грей

По Пикадилли фланирует Дориан Грей,
Туман рассекает скальпелем трости своей.
Туман серебристый, как его длинные кудри –
Так же причудлив.

Кудри придавлены чёрным лихим цилиндром,
Дориан Грей носит пальто с пелериной,
Белые руки в кипенно-белых перчатках,
Перстень с печаткой.

У юного Грея судьба изощрённа, право –
Бэзил влюблённый бросил его на расправу
Демону адской гордыни и вымыл кисти –
Пилат Понтийский.

У юного Грея в сердце завёлся демон,
Что обыграл в рулетку людей и время.
И на лице его маска из зазеркалья,
Глаже эмали.

Может быть, он и заплатит когда-то – позже –
Ныне же он всё прекрасней и всё моложе.
Кожа играет в сумерках сердоликом –
Ангелоликий.

А на задворках Джек Потрошитель бродит,
Стонут газеты: «Монстр ещё на свободе!»
И буржуа, смакуя свои сигареты,
Следят за сюжетом.

Хищно монокли по строкам газетным рыщут
В поисках самой солёной и острой пищи.
Ведь не они же сжимали кровавый скальпель –
Не так ли?

Дориан Грей до театра коляску ловит,
Улицы блещут – дождём или свежей кровью?
Кто-то сей ночью отведает свежей плоти –
Город проглотит.

Дориан Грей свой божественный лик опустит,
В синих глазах его – тень мимолётной грусти.
Точно шафран золотистый лицо овеял –
Сибилла Вэйн.

Дориан Грей проезжает в карете мимо
Тени театра, где «Браво!» кричал любимой.
Губы его – безупречный лук Купидона,
Глаза бездонны.

Волосы вьются – флёром в луче фонарном,
Лондон желтеет, Лондон пьёт лауданум.
Дориан Грей отпускает лениво кэбби.
Луна на небе.

Дориан Грей шагает к портовым докам,
Истинный ангел, жемчужный и синеокий.
Плащ развевается следом и трость небрежно
Туман разрежет.

Лондон кривится и тянет людей за нити,
Где-то со скальпелем бродит Джек Потрошитель,
Где-то Сибилла Вэйн лежит на диване,
Словно живая.

Сломанный стебель в газовом ржавом свете –
Этот уход почти никто не заметил,
Просто решила исполнить эта Джульетта
Волю поэта.

Вот и лежит теперь опустевшей куклой –
Надо признать, что вышло смешно и глупо.
И мистер Грей  во всём безусловно прав был –
Они не пара.

Газовый свет на погасшем лице играет –
Может быть, юная дева достойна рая.
А фонари мигают в тумане грязном –
Ночные язвы.

Дориан Грей едет в своей карете,
Ни о Сибилле не думает, ни о портрете.
Где-то угрюмый, испачканный краской Бэзил
О нём грезит.

Он возвращается в дом, где мерцают свечи,
Зеркало дарит ему красоту и вечность,
И истомлённый город глядится в окна
Зарёй с востока.

Завтра Сибиллу Вэйн похоронят где-то,
Джек Потрошитель вновь попадёт в газеты,
А юного Грея визитом почтит, наверно,
Лорд Генри.