Владивосток

Кто не был в городе-порту Владивостоке, тот не знает России. Город стоит на берегу Амурского залива и залива Петра Великого. До порта  Одессы от Владивостока 17500км, до порта Сиднея 9200км.
По дороге я взяла двух девочек-сирот из Амурской области, чтобы они перед осенью, перед школой немного отдохнули, набрались сил, насладились бархатной осенью. В конце августа во Владивостоке начинается бархатный сезон. Жара дневная смягчается, ядовитые медузы уплывают в южные моря и в заливах купаться становится не опасно, а очень даже приятно. Воздух Владивостока трудовой, но в нежных своих тонах дает ощутить ароматы дальних стран, южные пряности из трюмов торговых кораблей, а может, ветер с моря приносит запахи? Невыразимый приятный  тонкий аромат - это надо почувствовать в дуновениях морского ветра.
 
Улицы Владивостока странные, они то спускаются, то поднимаются и есть места, где спускаешься по горам, по узким тропинкам, как козочка. Автобус, ехавший впереди  вдруе исчез из виду и через две минуты вновь появился, поднимаясь по трассе. Мы тоже нырнули вслед за ним и оказались наверху. Из окна автобуса стал виден Золотой Рог, бухта, в которой уже начали отражаться огни города. Ах, вот почему тебя так назвали! Золотой Рог. Он, действительно, напоминал собой рог, от огней электричества он казался овершенно сверкающим, золотым.

На берегу Владивостока стоят корабли, военные и пассажирские. Один из кораблей был из Японии. Огромный океанский лайнер высотой с девятиэтажный дом, светло-серого цвета, с огромными канатами, толщиной с человеческое тело. А японца такие маленькие, сухонькие все: и молодые и пожилые, как будто их тиражировали одним и тем футляром. Одежда на них такая чистая и аккуратная, даже клетка на рубашках казалась уменьшенной, кукольной. Все они вышколенные и дисциплинированные, ходят аккуратно и осторожно, как-будто идут по хрустальному асфальту.

На высотах стоят высотные гостиницы. Кажется, что на самом высоком этаже чувствуешь, как покачивает помещение из стороны в сторону.
 
Растительность, окружающий воздух даже на улицах города особенные, не такие, как в Москве или в Санкт-Петербурге. Можно сказать, что наряднее и сочнее цветом и оттенками.
Девочки-сироты Олеся и Гуля долго не хотели верить тому, что вот так можно взять и поехать к морю, купаться в теплых волнах, нырять и доставать со дна морских ежей и раковин необыкновенной красоты. В гостинице они тоже не хотели идти в бассейн по утрам, а днем гулять по городу, посещать музеи, выставочные залы и просто побродить по городу, дышать у берега морским воздухом. Гуля рвалась на рынок вещей, а вечерами девочки допоздна смотрели телевизор. Рынок и телевизор были для них единственным стоящим зрелищем, как я заметила. Вероятно, так в деревнях и есть. Утром девочек  трудно было разбудить, особенно Гулю, чтобы идти к морю или погулять по городу. Даже на завтрак они поднимались нехотя, около 12 или 13 часов дня.

  Девочки думали, что я взяла их от одиночества и скуки, а также использовать их, как носильщиков. Все свои вещи я старалась переносить сама, за исключением трудных мест переходов и ступенек. Я и не думала их эксплуатировать. Кажется, они были недовольны, особенно племянница Гуля, что я не давала денег на личные расходы, на покупки тряпок и сувениров. Деньги, которые были у меня, были рассчитаны только на билеты по железной дороге, автобусам, такси, проживание в отелях и трехразовую еду, с чаепитием в номерах вечерами. У девочек были опекуны и они могли бы дать хоть сколько-нибудь денег им на мелкие расходы, но, по-видимому , опекуны включили все в эту поездку за мой счет. Племянница перед поездкой закапризничала, что она одна не поедет со мной, ей будет скучно и она хотела бы взять подружку с собой. Этой подружкой оказалась Олеся. Пришлось взять с собой незнакомую девочку. Олеся оказалась доброй девочкой и на этот раз даже поблагодарила меня за поездку. Она сказала, что это было для нее неожиданным подарком судьбы. Что касается Гули, то она вела себя надменно и капризно и так, как будто я была просто обязана повезти ее на море. Думаю, что от такого движения я откажусь в следующую поездку. Олеся в конце поездки была довольна отдыхом, много купалась, когда были на море. А Гуля затаила обиду, что ей не пришлось накупить чего-то на рынке и в магазинах.

В море Гуля боялась медуз, которых не было и в помине. Она так и не окунулась в море, не отрывалась от телевизора допоздна, а утром спала до обеда. Как будто этого невозможно было сделать в деревне. Море прошло мимо Гули, как сон. Жаль, конечно, но ей было 15 лет, она была непокладистой, упрямой и обидчивой. Портить свой отпуск я не хотела да и читать нравоучения мне не хотелось. Время воспитания характера давно прошло и сделать сейчас, повлиять на нее не было никакой возможности.

 В городе в магазине для художников я познакомилась с молодой художницей Наташей и мы договорились с ней поехать на катере, на этюды, на остров Русский. Этот катер привез нас всех на остров, он курсировал и мы расчитывали вечером уехать на нем обратно. Мои девочки не купались. Они только сходили на острове в магазинчик за хлебом и водой. Легли на берегу и уснули. С залива дул  морской  свежий ветерок и они продрогли на ветерке. Я соорудила небольшую стенку из камней и им стало тепло. Пока они спали мы с Наташей пытались написать этюд, но у меня что-то не ладилось с настроем.
   Когда я стала прогуливаться по берегу в поисках композиции, то обнаружила на песчаном берегу мусор. Пришла в голову хоть немного почистить берег. Я таскала в руках пробки, бутылки, остатки ящиков,старые пачки синарет, окурки, куски проволоки, разбитые осколки бутылок, ржавые железки, обломки пластика, и подумала, что неплохо бы иметь тару, чтобы туда собрать мелочевку, как тут же к моим ногам волна принесла большую сетчатую сумку, правда, посередине ее была дыра. Я решила, что это прогрызла акула какая-нибудь. Стало значительно  удобнее таскать весь мусор, а точнее волочь все это к яме. Мусор я сбрасывала  в 50 метрах от берега, в яму. Чем больше я собирала мусор, тем больше ее оказывалось. Казалось, что конца и края нет этому мусору. Но было удовлетворение, что я хоть сколько-нибудь да собрала мусор.

 Когда я вошла в теплые воды залива, я обнаружила, что в воде плавает не меньше мусора, чем на берегу. Там я нашла ящики, полные консервов старых, с раздутыми днами и боками, нераспечатанные бутылки рома, виски, куски труб, шин, арматуры, железных бачков и прочего, непонятного для меня мусора. Океанская вода была, как суп, вся нашпигована всем. Я думала, отчего же так много мусора в Тихом океане? Возможно, приносят волны от островов на юге? Или это кораблекрушение и цунами, котрые врываются на берег и все тащат обратно, как гигантское морское чудовище? Я подумала, как же там живут рыбы и все морские животные? Океан, а точнее, залив был самым грязным местом в этой стихии. Ветер с моря имеет звук, он то нарастает, то смягчается и вновь гудит. Такой колыбельный, неумолчный шум круглосуточно, прерывающийся криками чаек, гудками пароходов. На берегу тянет в сонную дремоту, если ты не занят ничем.
 
Собрала я много мусора на протяжении полутора километров. Устала, заболела спина.Мои девочки все спали за небольшой стенкой из камней, туда не долетал морской ветерок.

Я уже заканчивала работу, и вдруг к моим ногам океан принес в дар семь красивейших раковин. Мне показалось, что это океан, как мужчина-великан преподнес мне свой подарок за мои труды.
  Я увезла их в Москву и когда открываю коробку, где хранятся мои раковины, то они мне кажутся, как сокровища морского дна или сделанные руками художника. Спасибо тебе, залив Петра Великого! Спасибо тебе, Владивосток за неизгладимые впечатления, за Золотой Рог, за Русский остров! Я непременно вернусь к тебе. 

По дороге в поезде, в вагоне ночью подсели военнослужащие, солдаты. Они направлялись на восток. Глубокой ночью они затеяли шумную разборку, начали кричать и материться друг на друга, началась возня. Многие пассажиры проснулись и стали увещевать их и стыдить. Солдаты перключились на пассажиров, свирепствовал один из них. Они не унимались, громкая разборка пазбудила всех пассажиров. Женщина недалеко от нас пригрозила им вызвать полицию. В ответ раздались угрозы расправы тем, кто это сделает. Мои девочки струхнули и лежали на полках, как мышки. Я вытащила мобильный под покрывалом и дала смс на номер полиции, что в таком-то вагоне, такого-то поезда нагнетается опасность. Пожилая женщина продолжала ругаться с ними и один из солдат уже стал направляться к ней "заткнуть", как он выразился ее "хлебало". Стало по-настоящему неприятно. Я вновь дала смс на номер полиции. Через два часа поезд подошел к станции и к нам в вагон пришли полицейские. Они позвонили в комендатуру и на следующей станции вошел наряд военных, высадили разбуянившихся солдат, увезли их на разбирательство вместе с потерпевшими. Утром мы встали, выпили свежего чаю с бутербродами и печением. Поезд приближался к Тынде. Мы приехали в будни.
Все эти мелкие неприятные события, котрые произошли на пути назад стерлись, а остался сверкающий солнечными бликами на морских волнах город Владивосток, Русский остров.
 Я твердо решила взять шефство над Тихим океаном, хотя бы еще одним километром Русского острова. Почистить от мусора и прочесть океану свои стихи.