На границе смерти

Серебристым ветром коснулась меня тьма.
По краю Мандоса, увы, давно шагаю я.
Зеленым светом вдалеке шевелится трава,
А я одна и в белом платье иду, закрыв глаза
Как жаль, что я не Эовин, кричала про себя.
Как жаль, что эти крики не слышит тишина.
Вперед и в бой и снова в бой! Уж скоро позовут
И я пойду, ведь сталь меча всегда разрубит суть!
Я не смела, не благородна.
И ум мой невелик.
Но я иду сражаться, с болью.
Зато как крепок мой древесный щит!
Балладу заведу, глотая слезы, о силе духа, о ярости войны.
А думать буду о душевных муках, о каменной морозности любви.
Нет, я не Эовин, я вспомню, умирая.
Ведь слаба рука под тяжестью меча.
Но ведь умирала я не за себя,
Не за любовь иль гордость.
И не за тьму полночных дум.
Я умирала за тот свет, что источает молодость,
За шелеста травы и моря тихий шум.
Нет, я не Эовин, кричу, напоминая.
Во мне ты не найдешь той чистой красоты,
А я стою на поле брани,
Где простота важнее чистоты.
И все же, умираю за любовь
Я не могу ее забыть и бросить
Как растоптали в прах мои мечты
Ведь я же воин, мне стоило бороться!
Но истекая кровью, и упав на поле брани,
Как мне собраться с силами и снова в бой идти?
Однако поднимаюсь и снова я шагаю,
Крича нараспев баллады о любви.
Я Воин и снова я сражаюсь.
Пусть я не Эовин, в ком смелость горяча
Пусть я умру сегодня, мне не сложно
Но умру я лишь под тяжестью меча.
Умру на поле битвы, так и знайте!
И не попав под лапу палача.
В край мандоса зашла слегка качаясь
Где ты, Намо, не слышала тебя,
Кричала я. От сводов отражаясь
Неслась вдали та песнь моя.
И Намо мне промолвил, улыбаясь:
-Иди, там ждет любовь твоя.