третья просека строителей

Ипполит бежит, тёпленькая становится льдом.
Не надо уже и Надь - даже пальто с трудом
гнётся полтавским шведом, как шутовской доспех.
Небо дразнится снегом, снег на нём и на всех.
Радио вносит песню в каждый праздничный дом -
море тайги зелёное, и поёт под крылом
самолёта... о чём-то... Маркс и Энгельс, о чём?!
Озноб сменяется негой, от льда почти горячо.
А тайга уже здесь, обступают кедры квартал,
кроют хвоей постройки, мнут бетон и металл.
- Третья просека... этих... - сонно думает Ипполит -
...строителей. Пусть ничто уже не болит
ни у Нади, ни у меня, ни в сердце, ни в голове.
Зарастёт асфальт - стану спать на лесной траве, 
а про Надю забуду, прошло и прошло, ну что ж...

- Эй, товарищ, замёрзнешь. Да ты уж совсем хорош!
Подъём, говорю, давай-ка, вставай и ногами, сам!
Из рукава дружинника выглядывает лиса.
И кто-то руками (лапами?) трёт холодные уши.
И губы словно бы ватные:
- Т-тёпленькая... п-послушай...