Рассказ горца

   
2 Вариант (редактированный)

     Чёрный февраль

     ( рассказ горца)

Обычная скамья в аллее парка,
Над головою солнца шар висел,
Стояло лето, было очень жарко,
Я отдохнуть, на лавочку присел.

А там уже дремал старик с клюкою,
(Нас всех когда-то ждёт такой удел)
И, опираясь на неё щекою,
Казалось в даль задумчиво глядел.

И мы разговорились, как-то сразу,
О жизни, о погоде, о войне.
А вот историю его пути с Кавказа
Я расскажу, как он поведал мне.
                *.        *.        *
Сначала он молчал, почти минуту,
Потом смахнул слезу с горящих глаз.
И разрешение, испросив как-будто,
Неторопливо начал свой рассказ.
             
Идут года, уносят время в даль,
Назад его никто не повернёт.
Не надо, только помните февраль,
Который не забудет мой народ.

Я ясно вижу тот далекий день,
В лучах купаясь, грелся старый сад,
Но только солнце заслонила тень,
Из ниоткуда, появившихся солдат.

Лишь миг назад звенела тишина,
Казалось, все размеренно так шло,
И вот она, проклятая война,
Ворвалась неожиданно в село.

И покатился по дороге мяч,
Отброшенный солдатскою рукой,
Спокойствие нарушил детский плач,
Их грубо, в спину подгонял конвой.

И сразу как-то не могли понять,
Ведь были далеко ещё бои,
Но приглядевшись, стали понимать,
То были не фашисты, а "свои".

Седой старик пытался все спросить,
- Куда нас гонят? Что творится, брат?
Вокруг старухи стали голосить,
И ... взгляд отвёл молоденький солдат.

А дальше - больше, мрачный эшелон,
Законам совести и чести вопреки,
В холодный брошены безжалостно вагон,
Детишки, женщины, больные старики.

Куда везут, тогда никто не знал,
Что злого рока может быть капризней?
Свидетель, лишь пустующий вокзал,
Где начат путь, длинною в сотни жизней.

Эх! Сколько их погибло, по пути!
Лежать осталось просто так, в кустах.
Н-е-е-т! Оправданье этому найти,
Не смогут ни Господь и ни Аллах.

От жара, опалённых болью душ,
Из белого стал грязно-черным снег.
В том обвинить, что ты чеченец иль ингуш,
Мог только очень страшный человек.

Что время не вернуть, конечно жаль,
Но роли не играют тут года,
Одно я знаю точно, тот февраль,
Народ мой не забудет никогда!
             *.    *.    *.    *.    *
Так он закончил грустный свой рассказ,
Прикрыл глаза, оперся на клюку,
Пускай подремлет и родной Кавказ,
Быть может вновь приснится старику.






     1 Вариант


     Рассказ горца   

Обычная скамья в аллее парка,
Над головою солнца шар висел.
Стояло лето, было очень жарко,
Я отдохнуть, на лавочку присел.

А там, уже дремал старик с клюкою,
(Нас всех когда-то ждет такой удел)
И опираясь на клюку щекою,
Казалось, вдаль задумчиво глядел.

Разговорились, может быть, не сразу
О жизни, о погоде, о войне.
А вот историю, его пути с Кавказа,
Я расскажу, как он поведал мне.

Идут года, уходит время вдаль,
И вспять его никто не повернет.
Не надо, только помните февраль,
Который не забудет мой народ.

Я ясно вижу, тот далёкий день,
В лучах купаясь, грелся старый сад.
Но только солнце заслонила тень,
От неожиданно нагрянувших солдат.

И покатился по дороге мяч,
Отброшенный солдатскою рукой.
Спокойствие, детей нарушил плач,
Их грубо, в спину, подгонял конвой.

Седой старик пытался всё спросить
-Куда нас гонят? Что творится, брат?
Вокруг старухи стали голосить,
И... взгляд отвел  молоденький солдат.

А дальше - больше, мрачный эшелон,
Законам совести и чести вопреки,
В холодный брошены безжалостно вагон
Детишки, женщины, больные старики.

А сколько их погибло по пути?
Лежать осталось, просто так, в кустах.
Нет, оправданье этому найти,
Не в силах ни Господь и ни Аллах.

От жара, опаленных болью душ,
Из белого стал  грязно-черным снег.
Вменить в вину, что ты чеченец иль ингуш,
Мог только очень страшный человек.

Что время не вернуть, конечно, жаль,
Но роли не играют тут года.
Одно я знаю точно, тот февраль,
Народ мой не забудет никогда.

Старик закончил грустный свой рассказ,
Прикрыл глаза, оперся на клюку,
Пускай подремлет и родной Кавказ,
Быть может вновь приснится старику.