Исповедь Таэмитиэн из Шабенвера

Вагант посмотрел на руку эльфийки, сжимающую рукоять кинжала.
– Ладно. Замолчу. Но правда дороже. Не удел женщины – проливать кровь, я так считаю, хоть режь меня на части. Твоя красота наверняка может сразить не одну дюжину мужчин, а ты нацепила эту отвратительную маску. И не стыдно?
– Я не шлюха, – ответила эльфийка.
Вагант удивлённо посмотрел на неё.
– В каком мире ты живёшь, девочка? Неужели ты считаешь, что… А, не важно. Безнадёжный случай. Путь, который ведёт к смерти? Что ж, счастливого пути!..
Студиозус выпрямил спину, задрал нос и хотел было шагнуть с крыльца, но рука эльфийки удержала его. Плечо Зирвента сжали сильные пальцы.
– Подожди.
Он обернулся. Эльфийка начала стягивать с себя маску.
А… – сказал Зирвент, но осёкся.
Короткие, едва доходящие до ушей пепельные волосы эльфийки рассыпались в беспорядке. Студиозус похолодел. Насчет красоты он был прав, абсолютно прав.
– Видишь? – спросила она.
Зирвент ответил не сразу.
– Да.
Она сдвинула вниз чёрный шейный платок, чтобы вагант видел ещё лучше.
– Шабенвер. Дом моих родителей сожгли вместе с ними. Меня вынес один человек, который хотел мною воспользоваться. Только так я выжила. Шабенвер. Там никого не осталось, – сказала эльфийка. – Видишь?

А. Тихомиров. Рыцарь Железного Кулака


Посмотри на меня, не прикрытую шейным платком.
Неужели тебя растревожила прошлая драма?
Что ты видишь, вагант? Очертания страшного шрама?
Уязвлённую гордость, что мстит за обиды клинком?

Я не прячу от взгляда лица – так вчитайся в меня,
Приоткрой ту страницу, что густо присыпана пеплом.
Ты увидишь, как юность простилась с мечтами о светлом,
Как смертельная сталь закалилась в объятьях огня.

Ты чужой мне, вагант, но умеешь другим сострадать,
В глубине твоих глаз вижу отблески искренней боли.
Ты не можешь избавить меня от изведанной доли,
Но за мысли об этом позволь мне «спасибо» сказать.

Я лишилась всего, что когда-то считала своим:
И привычного дома, и ласковой нежности близких,
И поддержки друзей, и по-детски беспечной улыбки –
И свой внутренний крик заглушила триумфом чужим.

Этот крик ночь за ночью приходит тревожащим сном,
Чтоб опять и опять воскрешать мои слёзы и муки,
Проклинать вновь и вновь ненавистные губы и руки,
Раздувать тот жестокий пожар, что остался в былом.

Он прикончил меня – тот насильник, что спас из костра,
Он вжимал меня в пепел, в который легли мои братья,
Он разрушил мой мир, не оставив ни чести, ни платья,
Только память о том, как бессильная ярость остра.

Кем я стала, вагант, где моя настоящая суть?
Я одна из немногих, кто выжил в огне Шабенвера.
Мою жизнь сохранила звериная страсть изувера,
Но кто сможет теперь указать мне единственный путь?

Я не знаю сама, для чего это всё говорю,
Видно угли в груди не дают позабыть о минувшем.
Ну, давай же, скажи, что мне надо молиться о лучшем,
Я же душу травлю и напрасною злобой горю.

Ну, давай, не молчи, дай сказать о том памятном дне,
Когда я родилась, как рождается сталь из расплава.
Шабенвер – моя боль, моя юность и горькая слава,
Моя новая суть, закалённая в страшном огне.

Я теперь не боюсь ни пожарищ, ни твари лесной
И останусь собой, ведь со мной мои память и вера –
Тот огонь, что впитался в меня на углях Шабенвера,
То голодное пламя, которое вечно со мной.

Уходи же, вагант, уноси всепрощающий взгляд,
Дай поверить всем сердцем в мою опалённую правду,
Не сжимать по ночам, просыпаясь, точёную гарду…

…Не вливать в свою душу былой обжигающий яд.

(03 июня 2015 года)