Катрин де Грас не умеет любить

Катрин де Грас не умеет любить,
И Джиорджино умрёт.
У неё невинный ребячий рот,
У неё на шее след от петли
И ночные глаза Пьеро.

Она говорит: «Мы поедем в Париж!»
И смеётся, как Арлекин.
И пламень свечей и волос её рыж,
И если коснёшься его, то сгоришь,
А взгляды её горьки.

Она говорит: «Мы папа возьмём,
И он будет с нами жить!»
И всё утопает в снегу и лжи –
Не будет жизни – вдвоём, втроём –
Всё бредни и миражи.

Она не умеет любить, она
Как будто и не живёт.
Под нею как будто скользящий плот,
Она пребывает на грани сна,
Где вечно не тает лёд.

Но тянет магнитом его к пустоте
За тёмными безднами глаз.
Она ведь не женщина, Джорджо, а тень,
Она ведь убила твоих детей,
Проклятая дочь де Грас.

Она – обезумевший шут-Пьеро
В кровавом плаще огня.
Она перешла через свой порог,
Ей чужды твои любовь и добро
При свете весны и дня.

Она – не такая, она без ума,
Безумна – и бездна ждёт.
Она – это кровь, огонь и зима,
Она убивает себя сама,
И ты не спасёшь её.

И кашель терзает тебя ножом,
И светится кожи её луна,
И ты заклеймён, и ты окружён,
Потерян в лесу её полусна.

И в кашле и пламени ты горишь,
Ты в страшную сказку попал.
И ты говоришь: «Мы поедем в Париж,
И с нами поедет папа».

Бренчит пианино – безумный маг
Терзает его игрой.
А дочь его в платье цвета вина,
А кожа бела её, словно зима,
А волосы – точно кровь.

И рыжим Пьеро, чьи глаза как ночь,
Чьи волосы как пожар,
Смеётся безумного доктора дочь,
А он ей, наивный, мечтает помочь,
Он хочет с ней убежать.

Он хочет спасти её от судьбы
И вырвать на белый свет.
Но только на шее – кровавый след,
И в мире её всё равно что нет,
И ей не дано любить.

И рыжим Пьеро в снежной маске сна,
Размазав кровавый грим,
Над смертью его будет стыть она –
Как лёд холодна и как лес темна –
Катрин, Катрин, Катрин…