О чём виляет человек?

  Абсолютное большинство хочет прожить жизнь олигарха, именитого гения, тайного мистика, прославленной vip-персоны, мудрого святого, да чью угодно жизнь, но только не свою.
                Мой друг.

                О чём виляет человек?

  Если бы мои привычка материализовались в человеческую форму, то мир бы увидел разномастную армию человычек, главным оружием которой является кнут и стрекало. Но так как моя жизнь очень важна для существования человычек, то оружие в их руках предназначено не для причинения боли, а для побуждения к действию за счёт устрашения. Тогда бы я вынужден был материализовать свои свирепые животные желания и хитрые врождённые рефлексы для противодействия хамским человычкам. Так появилась бы ещё одна раса – желлексы. И началось бы взаимное истребление человычек и желлексов за власть над моим внутренним миром. Вот тогда бы полноправный правитель, освобождённых от междоусобных трений внутренних раздражителей, занимался бы любимым делом – осваивал своё царство. Конечно, есть и другой путь…
  Мой друг совершенно случайно вспомнил фабулу пары своих прошлых и настоящей жизней и это знание заставило его провести серьёзную переоценку своих ценностей и идеалов. Он родился в среднестатистической семье крестьян советской эпохи восьмидесятых годов. Во время обучения в школе, посещал факультативы по боксу и шахматам. По окончанию школы был призван в военно-воздушные войска; по истечению двух лет решил продолжить службу, подписав контракт с войсками двуглавого орла. Однажды, приехав во время отпуска в родительский дом, он выпил с отцом пять бутылок водки и, выслушав от отца жалобу на соседа, не отдававшего мешок муки, пошёл выбивать долг. После решения соседско-бытового вопроса, соседа увезли на скорой помощи с переломом нижней челюсти, а моего друга на уазике в изолятор временного содержания. В изоляторе мой друг попытался своей лобной костью открыть металлическую дверь, в результате чего дверь «выключила» моего друга, и он падая ударился затылком о пол. В «отключке» он и увидел сюжет двух предыдущих жизней.
    Жизнь Друга.
  Потомственный бай по имени Друг проживал где-то в средней Азии. От рождения имевший чрезвычайно упёртый характер, он порой доходил до того, что в порыве отстаивания своего мнения хватался за кинжал и кидался на противника. К этому качеству добавлялось строгое воспитание отца, который с пелёнок прививал сыну идеализацию своих религиозных воззрений и вообще старался в уме своего чада возвести в перл творения идеалы, ради которых он сам жил. А считал он, что единственным значимым в жизни бая является сохранение и накопление благосостояния как духовного, так и материального. Материальное благосостояние он использовал ширмой для таких понятий как «есть так до отвала», «пить так чтоб забулькало», «развлекаться до изнеможения», «иметь столько слуг, сколько надо» и тому подобные обычные человеческие желания. Духовное благосостояние можно было выразить так - «если есть путь, ведущий к просветлению, то он лежит через мой дом», «если есть знания, то я их потомственный носитель», «если есть кто-то мудрее меня, то он глупец» и тому подобные обычные человеческие мысли. Может быть молодому человеку и полезно знать, что такие потребности имеются у человечества, но у Друга от каждодневного соприкосновения с ними стала развиваться непомерная жадность ко всему до чего он мог дотянуться рукой своей власти и возможностей. От года к году высокомерное самомнение всё больше доминировала в нём среди других качеств.
  После смерти своего отца, Друг принял богатое наследство и стал управлять полученным уподобляясь кузнецу у наковальни. «Брусками» в его «тесках» стали слуги и работники, вкалывавшие теперь и днём, и ночью. Жестокие наказания за малейшие провинности стали нормой в его доме, содержание работников измельчало, а частые капризы и самодурство Друга доводили до нервного срыва его слуг и домочадцев. Да и количество друзей, изредка встречавшихся с ним, стремительно уменьшалось из-за его всеобъятной скупости. Жители города знали, что у Друга если и можно взять в долг, то под очень большой процент, а о милостыни или безвозмездном дарении и речи не шло. Из двора в двор перелетала сплетня, что слуга, находившийся в одной комнате с Другом, должен был задерживать дыхание, чтобы ненароком не вдохнуть воздух комнаты, принадлежащий членам его семьи, то есть ему одному.
  Друг был женат, но, увы, недолго. Жена под напором дури мужа быстро увяла и умерла. Второй раз он не женился, потому что не нашлось отца, готового отдать своё дитя на терзания такому «завидному» жениху.
  Так в старости остался у него один слуга, готовый выносить его выходки лишь ради наследства, которое старик обещал ему оставить. Иногда Друг называл его своим сыном и это хоть и льстило слуге, но по большому счёту ему было наплевать, ведь в своих мечтах он уже был владельцем большого дома (это единственное, что осталось у Друга от отцовского богатства).
  На закате своих лет на Друга иногда наплывало понимание того, что где-то в прошедшей жизни он допускал ошибки и поступал неправильно, но мысль о том, что исправить что-либо уже поздно разгоняла его думы и он смерялся. Друг умер.
    Жизнь Дружка.
  Дружок родился в Союзе Советских Социалистических Республик на кануне Второй Мировой Войны. Породистый кабель немецкой овчарки проходил дрессировку в батальоне собак-миноискателей. Когда по стране кровью разлилась Великая Отечественная Война дрессировки кардинально изменились - из миноискателей его батальона стали лепить противотанковых собак. Дружку это очень не понравилось, потому что дрессировщик Петя начал морить его голодом. Единственным местом где мог поесть Дружок была большая грунтовая площадка, на которой угрожающим рельефом замер буро-зелёный танк. Нос Дружка сразу подсказал мозгу куда бежать, чтобы наполнить желудок. Миска с едой стояла под танком. В следующий раз на Дружка одели тяжёлый жилет и опять выпустили на площадку. Миска с едой стояла так же под танком. Во время другой тренировки из-под брони танка появилось раздражающее металлическое урчание двигателя, заставившее Дружка промедлить с поиском еды под устрашающей конструкцией, но чувство голода толкнула его вперёд к гастрономической посудине. Потом площадка превратилась в поле боя, гром разрывающихся снарядов и рокот пулемётной очереди заставили Дружка усомниться в здравомыслии происходящего.  Он метался из стороны в сторону, не понимая, что происходит и зачем Пете так садистски издеваться над ним. Испугавшись Дружок забрался под танк и нашёл под ним помимо полной миски еды ещё и укрытие от нагнетённой тревоги. Далее тренировки усложнились - ко всему прочему гусеницы зашевелились и танк медленно двинулся на овчарку, теперь безопасного места в пределах площадки не было. Паника и истерика стали теми силами, которые управляли движениями Дружка. Он кидался на ограждения, скулил и лаял, пытаясь вырваться за пределы поля подготовки. В тот день Дружок так и не понял почему его заставили пережить этот ужас, но затем каждая последующая тренировка стала для него мучительным испытанием, преодолеть и понять которое он так и не смог.
  Когда жара начала идти на убыль, Дружка и весь батальон противотанковых собак вывезли из тренировочной площадки. Пока колёса вагона стучали о рельсы Дружку грезился Петя с полной еды подтанковой миской в руках. Он любил Петю какой-то любовью, которую человеческим языком описать невозможно, но можно интуитивно вкусить, ощутив слово «преданность» энергией внутри себя.
  Через некоторое время его батальон привезли на фронт. Дружок догадался где они находятся по витавшей в воздухе тревоге и напряжённому лицу Пете, которое стало невыразимо каменным и хмурым. У Дружка тоже было депрессивное настроение, потому что его опять перестали кормить.
  Вой сирены и грохот приближающихся взрывов возвестили о нападении вражеских войск. Петя судорожно надел на ошейник Дружка поводок и побежал с ним в сторону военных баталий. В шерсти Дружка запуталось смятение, когда в его глазах отразилось то, куда они спешили. На сидевших в окопах советских солдат из-за лесополосы плыли снарыдодышащие буро-зелёные танки с чёрными крестами на боках. Спрятавшись в окопе, Петя надел на Дружка жилет с тяжёлым грузом по бокам и, сняв поводок, отдал команду выползти из укрытия. Короткий атакующий крик Пети и выстрел за спиной сдвинули Дружка с места, и он толи от страха, толи от чувства голода, толи от стремления выполнить команду ринулся вперёд. Он бежал, не смотря на дрожь земли, взбудораженную смертоносной силой; он бежал, не обращая внимания на шум оживших орудий убийства; он бежал, потому что под железной коробкой танка могла быть безопасность и миска с едой. Но бег прервали пули, просквозившие перед его мордой. Ещё и ещё одна пулемётные очереди прошили землю рядом с ним. Чутьё звериного страха остановило Дружка и проговорило отчётливой собачей речью:
  - За тобой ведётся охота. Впереди спасенья нет, надо бежать отсюда.
  Дружок резко развернулся и побежал назад, твёрдо зная кто его сможет защитить. Но приближаясь к окопу, он увидел испуганные Петины глаза. Дружок подумал, что Пете так же страшно, но вместе-то им будет легче пережить происходящее. Он побежал так быстро, как только мог. Когда Дружку до окопа оставалось с десяток прыжков, Петя, не пошевелив каменным лицом, достал ружьё и выстрелил. Пуля попала в туловище псу, Дружок кувыркнулся через голову и упал. Он попытался подняться, но лапы отказались подчиняться велению мозга. Дружок медленно умер.

  Очнувшись мой друг точно знал, что объединяет жизнь богатого самодура, обвешенного тротилом пса и его нынешнее положение. Выйдя из «кпзышного инсайта» друг изменил содержание своих мыслей, а вместе с ними начало изменяться содержание его жизненного сюжета. Столкновение с железной дверью не научило его понимать жизнь лучше (если не брать в расчёт практического навыка в «Сопромате») и не сделало философом-эзотериком, оно просто подтолкнуло моего друга на путь своего предназначения, которое заключается в