Все имеет рациональное объяснение, кроме любви

Любил я в своей жизни и сейчас люблю делать доброе дело, с непременным и быстрым оповещением об этом всему свету. Самое  большее, что я мог себе позволить, оповещая мир о свершении доброго дела, так это выдержать мхатовскую паузу. Кстати, надо полюбопытствовать, и узнать ее протяженность во времени, а то вдруг и здесь я намного торопливее, и колюсь раньше, чем меня об этом попросят.
Эпизод первый. Хронология  не соблюдается. Прошлое, проецируясь в настоящем и хватая недостающие элементы из будущего, из фантазийного опыта, предстает в измененном измерении, в  памяти.  Надо сказать, что в жизни я много мало чем занимался. И учительствовал – полгода , и директорствовал – год, инструктором физкультуры в детском лагере – две смены и одиннадцать дней на заводе слесарем среднего разряда,  -да, полтора года , после свадьбы , на другом заводе художником –оформителем. А в основном я работал художником, не привязываясь к определенному месту. Так и интереснее, и больше свободы и выгоднее.  И лаковой миниатюрой  несколько лет занимался, - на дому  шкатулки из папье-маше в стиле палехских мастеров и на заказ копии с картин известных художников прошлого и портреты на заказ.  Были и росписи часовни и храма и   иконостасы .  Мобильность, движение и разнообразие работы всегда были по мне.
В трудные девяностые годы, когда не работали целые заводы и почти нигде не платили зарплату, я освоил новое, не знакомое для себя дело, - нужда заставила научиться делать портреты на камне.
Грустное занятие, но это были сразу живые деньги, - каждую неделю, а то и еще чаще, и в этой зыбкой стабильности можно было хоть как-то существовать. Давно и всем известно, что  кризисы у нас в стране явление перманентное, и с этим делом я окончательно и бесповоротно не расстался. Был бы построен обещанный коммунизм, я бы делал это исключительно близким и хорошо знакомым людям , друзьям и исключительно бесплатно. А в товарно-денежных отношениях и в условиях дикого рынка с нашей компрадорской буржуазией оставление этого занятие совсем – смерти подобно. Многие выпускники нашего худграфа и действующие преподаватели прикармливаются с этого стола. Однако, я увлекся.
В один из таких годов, не очень благополучных по части больших заказов, я по осени забрел в одну из бесчисленного множества в нашем городе ритуальных контор, лавочек и фирм под звучным названием «Стелла». В любой коллектив я быстро вливался и меня везде хорошо принимали. И вот мы уже сидим вместе, дышим легкой гранитной пылью, жужжим своими виброкарандашами, стучим спицами, – делаем портреты. Я один только в этом коллективе имел высшее образование, хоть и не чисто художественное, но все же.  И поэтому, может быть, чуть лучше видел и чувствовал форму, тон, характер, цельность и выразительность портрета. И мои работы подтверждали это.
Как было в новом коллективе не найти человека, с кем хотелось бы сойтись поближе, тепло пообщаться в свободную минуту. Мой глаз, привыкший и главное любящий видеть красоту, и подсказал моему сердцу, что молодая девушка с длинными вьющимися волосами явно мне симпатизирует, звонким своим смехом откликаясь на мои шутки.  Вот шутить и быть остроумным, я просто обожаю, а это располагает  и создает добрую, не отменяя рабочей, атмосферу в коллективе. Минута саморекламы прошла, теперь о главном, ради чего и затеялся  весь это рассказ.
Та девушка, звали ее Таня, была художником-самоучкой и в своих  работах не всегда точно улавливала сходство, путалась с тоном, где-то пересветляла, где-то не так воспринимала форму. И я решил предложить ей помощь, с чем она с радостью согласилась. Мы сразу перешли на «ты», разница  всего-то в двадцать с небольшим, лет.
- Саша,- обращалась она ко мне,  - помоги мне нарисовать нос.
- А вот тут   я верно нарисовала бровь , глаз, ухо?
-А лацканы пиджака ровные?
-А ты мне не покажешь, как ты делаешь свой волшебный фон?
Конечно, помогал  и показывал и сам предлагал всякий раз. Но это было совсем по чуть, минут на пять, не более. А портрет, надо сказать, хороший, делается день, а то и два уходит.
Конечно, есть скорострельщики, которые и два и три в день лепят и вроде и выходит. Только души там не оказывается, они не оживают, дважды мертвыми получаются.
 И вот однажды, когда рабочий день закончился и все ушли, я решил закончить начатый Таней портрет. Мы все свои работы заклеивали скотчем, законченные стояли отдельно. А так,- у каждого свой низенький стульчик, коробка или сумка с инструментами и портретная галерея с фамилиями, датами , эпитафиями. Ее портрет был сделан только наполовину, но уже проявились черты, - была не  самая начальная стадия. Я его успешно завершил, кстати  и поправил характер, и заклеил все обратно, как и было и приготовился  следующим утром наблюдать за реакцией, которая последует после того, как Таня, отклеив фотографию, приступит к своей работе.
Я сидел к ней спиной и сосредоточенно делал свой заказ.  Чувствую, что где-то в воздухе повисло недоумение, пока не выраженное словами. Недоумение и замешательство.
- Собиралась сегодня закончить портрет, а он вроде как закончен,  а вчера казалось, что здесь полно работы, – делилась она вслух мыслями с управляющей, Юлей.
-Юля, ты не помнишь, я же вчера его не закончила?
-Да, вроде да, не закончила.-
-А этот ведь полностью сделан?, - то ли спрашивала , то ли утверждала Таня.
-Пожалуй, полностью,- соглашалась Юля.
-Ничего не понимаю, полтергейст какой-то.
-А сюда никто не приходил?, - все никак не могла успокоиться Таня.
-Да нет, все ушли в шесть вечера и сегодня к открытию пришли.
Спросила и меня  Таня. Я не спешил признаваться, что это моих рук дело, тоже поудивлялся всеобщему поглупению или необъяснимому явлению самозавершения работы. Чувствуя, что оба варианта никак не принимаются  ее сознанием, я решил открыться, уже еле сдерживал смех. Я вполне насладился зрелищем и произведенным эффектом, - задуманного я достиг. Все очень долго хохотали, и не раз потом с улыбкой вспоминали этот эпизод. Мы с Таней очень подружились. Я ей еще не раз помог в ее работе. И когда она заходила в тупик, и терялось сходство, быстро поправлял или подсказывал советом.  Я давно там уже не работаю, но сохранил со всеми дружеские и теплые отношения.  Помогал и выручал и других своих коллег и даже  почти отказные удавалось спасать.  А Тане я бесконечно благодарен за то вдохновение, которое она мне подарила нашим добрым общением, разговорами о живописи, литературе, взаимоотношениях, о  странах, путешествиях, о самом счастье жизни.  Она открыла во мне поэта, и я посвятил ей много нежных, искренних и светлых стихотворений. А она  мне желала, поздравляя с днем рождения, чтобы я жил двести лет, считая меня светлым и  добрым человеком , и с такой искренней радостью и верой, что эти пожелания не просто слова ,а что  все это сбудется.  Пока все идет нормально,- как шутил актер, музыкант и шоу-мен Николай Фоменко на «Русском радио», сообщая в начале своей шутки, что он собирается жить вечно.
А если серьезно, то мне и надо только дней, согретых теплом и любовью. И пусть они только будут снова в моей жизни.