Наедине с собой...

Шёл видимо тогда тридцать шестой -
Весь с тихими, прохладными ночами
И как берёзка, белой берестой,
Сияла карими очами мама.
Я помню пристани бревенчатый причал
И папу, в кителе и с крабом на фуражке.
- Алло, алло!! - в диспетчерской кричал
Приятель мой - Я повторю вам двжды,
Нет ни баржи, ни катера... В пути!
И возвратить их, не уполномочен...
А впрочем...
Эй, Иванович, прости,
Совсем не голову дежурный заморочил...
- Да, я вас слушаю... Ну, а при чём тут мы?
У вас своё - у нас своё начальство...
Да, неувязка, понимаю... Вы правы...
У телефона Рундуков... Пожалуйста...
Диспетчер старший... Так звоните в ИК.

                * * *

Ещё... С отцом сочим в ночное, сома...
Ох и хитрющий сом! Но мы перехитрим...
Подсмажили цыплёнка с мамой дома,
На крюк его, забросили, сидим...
Питались тем мы сомом, помню - долго -
Всем коллективом пристанским...
Причалил катер... По белилам - смолка...
Марфуша вышла, под пиратский вскрик.
- Пойдём ка, рыбка, угощу я чем-то...
- Да Костка ж я! И сколько раз просил...
И шли в квартиру, доставали свёрток,
С конфетами... Обёртки - мир красив!
Она готовиле мне кашку,
А я, завидя, улучал момент
И улепётывал, куда глаза глядели...
Знал, что и сердится не страшно
И делал ей нелепый комплимент...
Начальник пристани,
                а для меня подружка,
Без каши мы дружили, ещё как!
Бродили с ней и мамой, по горушкам...
Цвели ромашки и цыбатый мак.

              * * *

Тогда и мама часто хохотала
И папа часто дома ночевал...
Марфуша нам подругой доброй стала...
А я в неё влюбился наповал!
Я "р" уже, хоть не всегда, но рыкал
Носил панамку и матроску - вот!
Знакомым бабушкам, с поклоном "выкал"
Шёл год четвёртый... Обормот...
Не нравимся треск самолёта,
Что над Десной, как стрекоза....
И взмах руки его пилота,
И безразмерные глаза...

                * * *

Теперь, с макушки лет жестоких,
Вся сущность видится моя...
Какая сущность? О чём я?
Такие вызовы и сроки...
Как сверстники жил и любил -
Букашки, рыбки, папу, маму.
Смертей не знал, не знал могил...
Вс1 в розовости - луч за брамой*.
Лишь дальше грозные года,
За негой детскою настанут...
Как на берёзках береста
Полопается... В мире сталось...
Воронки-оспины как скверны,
Но не сейчас. а в сорок первом...
 
           * * *

И этот год пришёл, без перемен...
Вода до мая полая стояла...
Что чувствовал, блокгауз поджигая,
По выражению милиции "Тот хрен".
Зерно сгорело... Кто-то виноват?
- Начальник пристани! -
                наветники гудели
И потащили Марфу в каземат,
И завели вредительское дело...
Ну, как же! Немка! (рябь на киселе),
Три века, как отец пришёл в Россию
Но слишком версия красива -
Шпионка! - и сомнений нет.
Потом отца пошли таскать,
В ДОПР, августовскими ночами
- Ты знал, дружил,
                ты должен знать!?
Что пахнет тут, не только щами...
А немка, может быть, наш враг,
А ты скрывал? Партиец, гава!
- Вы, что с ума сошли?
- Пожар?!
- Так поджигатель найден, знаю...
- Ну, да, но был бы только жар,
А головня дымит, воняет...
Вот так - "беседы"  до утра,
А утром и Марфушу тянут...
Раз - утянули навсегда...
Отец ушёл туда буянить,
Да толку-то...
Пришёл приказ:
"Быть исполняющим началом..."
А мы пугались каждый раз
И торба постоянной стала,
Мать хлеб да молоко меняла...
Кто знал когда НКВД,
Отца, под рученьки - сидите!
Ох тот период, как жилет...
Не греет, без рукав, глядите...

           * * *

Себя, в те годы, помню смутно,
Лишь эпизодами, сквозь кисею...
То с лопухами битва - жутко!
То жду у бабки чашку киселю,
Пока остынет..
          Стынет...
               Стынет,
Ни то кисель, ни то душа,
А крошки в горле так першат...
Слеза горючая глаз режет -
Утопших ищут, двух девчат,
Надежда реже, реже, реже...
За городом, аж под мостом,
Нашли... Да что же, так бывает,
А мать кричит и завывает,
И падает близ них пластом...
Как жалко, безнадёжно серо
Какая боль, какою мерой!?

         * * *

Брела тропинка меж кустов...
Кого она, кого искала?
Брела под дубом, берестой,
Над речкой, что лучом блестела...
Бела мальчишечья душа...
Под кручу повели ступени.
Спустилась, уголок нашла,
Отдохновения от лени?
Оборванец, не мыт, хоть здесь
Река и вымытый песочек,
Хоть рожу мой, хоть в реку лезь,
Хоть на секунду, на часочек...
А для кого, а для чего?
Зачем? Один, как перст, на свете...
Дружок. Такие были дети,
Не беспризорники, о нет!
Для них лишь в дружбе, белый свет.

            * * *