Нимфа, помяни меня...

Держись! Тебе навстречу я склоняю ветви гибкие,
И листьев пальцы узкие тяну к тебе. Держись!
Я – ива серебристая, а ты с больной улыбкою,
Кто ты, дитя безумное, отринувшее жизнь?

Её – как я по осени листву уже ненужную;
Её – венком желания ты отдаёшь ручью
Под песенку о Робине. Мне жаль тебя, недужную,
Себе уже ненужную и для других ничью.

Взахлёб с волною пение… Плыви сюда, здесь мель и я.
Один лишь взмах, песок у ног, и я тебя приму.
Лепечешь еле-еле: «Пусть Бог простит Офелию…»
Твой тела вес, и горя вес – всё на себя возьму.

«Вот розмарин для памяти… Мой принц, зачем Вы хвалите
Мою улыбку нежную? Я думать не должна
Меж пяльцами и танцами о принце датском – Гамлете…»
Последнее, что выплыло, чем всхлипнула со дна.

Невесело повесила венок анюток – синие.
Твои глаза (такие же) сквозь прядь волос глядят.
И белым телом лилии, изысканные линии,
В просвете платья-савана изяществом манят.

Мозги и время вывихнув, страны надежда рыжая -
Принц Гамлет, толстый мальчик, придёшь ли посмотреть?
Вздыхая и потея, отмщением напыжась,
Зачем от сладких песен послал её на смерть?

Бежит вода певучая, горюю я – плакучая.
Клонюсь к воде, бессильная, с надеждою - а вдруг?
Как солнца луч из тучи, сквозь холод струй текучих
Взлетит рука Офелии с венком - спасенья круг!