Сборник Люблю в последний раз

***
Понимаешь.
Это даже смешно -
У людей есть время для скуки.
Можно быть счастливым
Просто глядя в окно -
Жизнь такая забавная штука.

Я ее только-только
Стал понимать
Да и то, лишь самую малость
«Можно больше сказать,
Если промолчать» -
Открываешь только под старость.

Ты говоришь «Нет»
Подразумевая «Да».
Выразительнее слов руки.
Каждый день
Эти горькие вести, - ну да...
А тебе так дороги внуки.

И, бывает, привяжется, - вот балда,
Мелкий бес легковесной славы.
Я тебя пугаю скорбными строчками.
Иногда.
Не умышленно,
Прости за слабость.

***
Снова вертится в обиходе
Нерукопожатное слово «война»
Разухабно: «В саду ль, в огороде...»,
Женщина сгорбилась у окна.

Снова бравурно: «Ходили походами...»
А в глазах неподдельный азарт.
В этой реке не бывает брода,
Им никогда не вернуться назад.

Вот и ты на крючке и висишь на айфоне,
Словно это спасательный круг,
А там все стороны в обороне,
С атиллерией - лгут, как бьют.

Перестань, в их таблетках стрихнин.
Да и что с них возьмешьшь – пресса.
А я  говорю тебе, что стихи
От депрессии лучшее средство.

***
В белом платье невеста, с белой фатой
Мужики вслед головы выкрутят на бок
А пройдет водовозка, окатит водой
Превратится принцесса в рябу.

И твердят: берегите любимых, да все не впрок,
Разговоры – кабы да кабы
День да ночь, день да ночь и приходит срок -
Превратится  принцесса в бабу.

***
На первое, второе и третье – суп кандей:
Разбил самолет говнюк с грудью впалой
И полторы сотни культурных белых людей
Как корова языком слизала.

Грохнул и грохнул, мало ль на свете сук
И всяких моральных уродов.
Но зачем же скрывают из первых рук, что говнюк -
Конвертированный мусульманин уже более полугода.

Вижу, в прикиде модном (по виду - выучившийся еврей)
Сириец с экрана на русском корявом
Излагает, что жить в Париже, Лондоне и Москве.
Есть его неотъемное, священное право.

Где он это право отрыл – в коране, - и не вспотел?
Кто распахнул ворота и стал его трусливым подельщиком.
А в Римское Право ученый урюк отчего же не посмотрел,
Воруя по полной из прав налогоплательщиков.

У которых совсем не лишне сейчас спросить,
Затем ли настеж кошель они раскрывали,
Чтоб говнюки, которые слезно просились где-то с краю пожить,
Прижившись, - злобно в лицо плевали.

Старая сказка про козу-дерезу
Завернутая в новый газовый шарфик.
Такого в дом запусти в грозу
И будет точно, как в Южной Африке.

***
Мы стремимся созревать поскорее,
Что хорошего нашли - в детстве париться.
Говорят, кто очень рано взрослеет,
Тот и в старости никак не состарится.

Первый шаг – и ты уже на дороге,
Первый выбор - понеслись стежки  веером.
Детство – тропочка кривая из многих,
На подножке с ветром к далекому берегу.

Роли разные - при шляпе и в кепке.
Только возраст – он такой шалунишка:
Ходят в шляпе твои глупость и скепсис,
Непосредственность  - в коротких штанишках.


ШТРУДЕЛЬ
                Б.В.
Мы были с тобой в то время  едва знакомы.
Я заседал с Серегой регулярно у себя дом -
Не для того, чтоб мусолить изыски книжных графьев и графинь,
А чисто по приятельски посидеть, поговорить за жизнь.
И брали мы в компаньоны четырехлитровую каску
С дешевым местным вином, не важно каким – была бы встряска.
А четвертым участником был пузатый, коричневый кувшин с кофе
Заполненный до краев, -  явный перекос под деловых профи.
На Серегу алкоголь не влиял -  ни количественно ни крепостью
В Одессе он был охранником в обществе с ограниченной ответственностью.
А здесь целыми днями крутил баранку,
Ложился поздно, вставал спозоранку,
Любил большие машины модели ФОРД, - как его коломбина
И дрался с индусами за клиентов в аэропорту ТЕЛЛАМАРИНА.
Тебе не нравились наши посиделки с непредсказуемым результатом,
Учитывая вывезенные замашки, - неважно, кто были мама и папа.
Да еще дымили мы в два смычка, - «Президент» - а лучше была бы «Ява»,
А кофе кувшинами, говорят, дважды два – и язва.
Неудобно сидеть сразу на нескольких стульях
Ты решила выправить ситуацию и прготовила штрудель.
Ты готовила его целый день, - такая сложная штука
Говорила, что у тебя потом с неделю болели руки.
Мне очень понравился штрудель, я просто съехал с катушек.
Это было покруче, чем китайские дамплинги или японские суши
Почему я так на него запал - нет до сих пор ответа
Но у меня тогда и в помине не было диабета
Я вкалывал тогда, где придется, как черный пахарь
И пил чай, не считая ни мед ни сахар.
А потом ты сказала, хотя зто мне показалось мелко:
«Или я со штруделем, или ваши глупые посиделки».
Я колебался недолго - что взять с бытового плУта.
Согласитесь, штрудель, это ведь действительно круто.
В наш прежний с Серегой мир мы больше ни шагу
По принцину сублимации я пошел купил перо и бумагу.
А штрудель ты больше не готовила ни на какие святки.
Говорила, что в любом супермаркете полно штруделей датских.
Я бы тебе поверил, но лучше не надо.
Межлу нами, датские штрудели это большая гадость.
Но к тому времени когда все вышло наружу
Штрудель на хрен стал никому не нужен.
Потому что ты проявила такие качества,
Рядом с которыми штрудель просто блажь и чудачество
Вредная смесь из орехов, муки и меда
И что-то еще нехорошнее не с поля, не с огорода.


РЕМЕСЛО
           Чеснэ слово – цэ полова.
Кожаный фартук - мастеровой
Цеха пера и слова.
Как тебе дышится, дорогой,
Если твой хлеб – полова.

Гроза отгремела и ветер стих,
Опал чабрецом и полынью.
Время закатов – каждый из них
Вровень ценою с жизнью..

И, отстранившись (над строчкой горбясь),
От серых, прогорклых буден,
Верую, если не будет тебя,
Закатов тоже не будет.


ЭСАВ

Я твой, Иуда, нелюбимый сын -
Груб, волосат, пропах мужицким потом.
Меня вдогонку обзовут «косым»
Брезгливые девчонки дяди Лота.
 
Мне душно за кирпичною чертой -
Люблю простор, ночное небо в звездах,
Журчанье струй, пустыни быт простой,
И непогоды мрак и рокот грозный.
 
Не стану я, как мой зануда-брат
Себя морить постами и молитвой.
Помилуй, Бог, ну чем я виноват,
Что мне милей погоня, ярость битвы.
 
Мне книжный гонор брата не понять,
Он похвалялся, что о нем пекутся Боги,
Но слишком тонкокостна его стать,
И на земле не прочно держат ноги.
 
Я твой, Иуда, нелюбимый сын -
Рожден от страсти с правом первородства -
Корявый, кряжистый простолюдин
Дремучего, незыблемого свойства.

НОСТАЛЬГИЯ

Она слегка приволакиваеет заднюю лапку
Считают, что у этой породы собак,
Размером чуть больше медвежьей шапки,
С сильными мира сего до безумия дерзкой -
Это верный генетический знак
Недвусмысленно королевский.

Романтику оставим Вероне,
В собачьих рангах отнюдь не пешка, -
Охотник она ломовой.
Не одна пара наглых, крикливых ворон,
Обманувшись ее добродушной внешностью,
Поплатилась своей головой.

И только глянула  – что за чудак
Когда ты притащила ее в мой дом -
Не заискивала, хоть тресни.
На всякий случай прошлась под столом -
Ясно, - здесь не бывает других собак,
А такие места ей не интересны.

А потом ты ушла и она легла
Притулившись ко мне чуть дрожащим боком
Как ты обещала, вполглаза  спала,
Не вникая в драмы телеэкрана,
От меня не ждала никакого прока
В защите маленьких и бесправных.

Ее сердце дрожало от нежности – не ко мне,
Перешла на диванчик, возле которого твои тапочки.
Час за часом валяется пестрой тряпочкой
Там, где запах твой от каждого лоскутка
И в глазах ее на самом, на самом дне
Человеческая тоска.

АВТОПОРТРЕТ ХУДОЖНИКА В РАМКЕ

Я приходила к нему убирать квартиру
Это было не сложно: ванна, кухня, пропылесосить ковер
Перебросимся фразами, пока я посуду мыла -
Насчет погоды и прочий ходячий вздор.

Чтоб мне не мешать, он включал компьютер,
Говорил, сочиняет стихи, только это не факт.
На пыльных полках книги, книги и книги – круто
Вот бы проверить, о чем он там пишет, но как.

Его родной язык – русский, в английском, похоже,
Он мультикультурно ни бэ, ни мэ
А я филлипинка, мой ленгвич тоже
Ни вашим, ни нашим, ву компромэ...

Он всегда предлагал выпить чащечку кофе:
«Ты устала, какой может быть разговор»
А я колебалась, уборщице – профи
Положено строго держать зазор.

Если я соглашалась, мы долго болтали,
(Как - не понятно), но тем замес
Его завораживал микродеталями,
Он мне  говорил – в этом весь интерес.

Но однажды на вежливый стук, как учили
Никакого ответа – молчанье ягнят.
Позже в оффисе мне, извинясь, подтвердили:
Что заказ на клиента снят.

***
Не кошмары запойной ночи –
Пули щелкают в жарком споре,
Где родились сынок и дочка,
В городке на Азовском море.

По весне кукурузу в поле
Мы пололи всем коллективом.
Ну, а осень с Сурковым Толей
Запивали вином игривым.

У него, как заедешь в гору,
Был кусочек земного рая
Огородик, дом за забором
Да четыре сотки плавая.

С ним мы как- то (с таким то грузом!)
Там разделывали белугу,
Икряную - с метровым пузом,
Обещаясь молчать друг другу.

Мне достались меж делом тоже
Райских шесть черноземных соток -
По дороге на Запорожье -
Со своим виноградным соком.

Абрикосы, черешня – рощей
Небо, словно его отмыли.
Так какого ж все это топчет
Танк, заделанный в Нижнем Тагиле.


***
Люблю в последний раз,
Хочу сорваться с петель,
Расшевелить листву,
До самых корешков
Взъерошить, а потом
Как ненасытный  ветер
Лизать, лизать, лизать
Шершавым языком.

Люблю в последний раз,
Хочу морским прибоем
Изнеженных лагун
Округлости ласкать.
Вернувшись вновь и вновь,
Их покрывать собою.
В чреде бессчетной лун
Желать, желать, желать...

Люблю в последний раз
Беспечно, как младенец
Хочу прильнуть к груди
Клещем – не оторвать
Глотая полным ртом
Нагую откровенность -
Люблю, люблю, люблю, -
Что мне шептала мать.

***
                Е.П.
На двухцентовой?  Нет уж, играть, так играть.
Ничего, что в далеком детстве
Ты продулся в очко, и большая дыра
Греет в памяти твоей место.

Ничего, что внутри тебя жаба живет,
Съесть готова за сотню баксов.
Запоздалое умничанье не в счет,
Если сердцу лекарство - встряска.

Сам Господь кинуть кости не прочь, чтоб потом
Удивляться, как вышло странно.
Комиссары в кожанах - легки на подъем
На кон ставили целые страны.

Да и кто из нас здесь не игрок, не бретер -
Самый трезвый не станет спорить,
Когда вызванный срочно к врачу на ковер
Вдруг услышит прескверное «Сорри...»

***
Хлеб - всему голова, поговорку такую
Австралийским парням ни за что не понять.
Не спешите судить.  Я вам все растолкую
Они хлеб не едят, чтоб его восхвалять.

«Хлеб всему голова». Поразмыслишь -  выходит,
Нам башка, чтоб ей жрать, потому что в ней рот.
Только в ней и мозги и глаза тоже, вроде,
Чем же зубы важней, а не наоборот.

Им нелепа сама постановка вопроса.
Хлеб для них не венец, так уж им повезло
Чтоб остаться худым, ешь овсянку и просо.
На дворе постмодерн, время хлеба прошло.

На дворе постмодерн, время сытых и стройных.
В прошлом было иначе, так что с него взять.
Может кто-то из них поучаствует в войнах,
Чтоб не видя врага, на гашетку нажать.

***
В белом платье невеста, с белой фатой
Мужики вслед головы выкрутят на бок
А пройдет водовозка, окатит водой
Превратится принцесса в рябу.

И твердят: берегите любимых, да все не впрок,
Разговоры – кабы да кабы
День да ночь, день да ночь и приходит срок -
Превратится  принцесса в бабу.


* * * 
                Б.В.
Пойдем, старуха, по грибы
Полазим по обочинам.
Поищем в рощах голубых
Тропу к часам песочным.

Халифом-выжигой на час
Побудем чернокнижным.
Небось, не скроется от нас
В листве сопрелой рыжик.

С ведром в руке, как с туеском,
Сварганенным из лыка,
Накатим с пятки на носок
С ауканьем и криком.

Подслеповаты – не беда,
Занятие простое.
Ходи один туда - сюда,
Не жадные – по двое.

Забот бесчисленных труха
Отложена, не трожь их,
Чтоб, собираясь в попыхах,
Не позабыть про ножик.

Прогулки выверен итог
Со смыслом, со значением - 
Придти назад без рук, без ног –
Без преувеличения.

Пойдем, старуха, по грибы
С утра, на грани ночи.
В чащобу дикую, как бы,
Вдоль трассы...
                многоточие.


* * *

                М.П.

Домохозяюшка, плутовка
В кругу лукавцев-домовых
Почти наперсница, с головкой
Погружена в проделки их.

Ей каждый шкафчик тихим скрипом
Засилье мелких выдает,
Они под скатертью накрытой
Полны хозяйственных забот.

За плинтусом шуршат шнуровкой,
Толпясь у входа в узкий лаз -
Проныры, гномы, полукровки
Чуть-чуть похожие на нас.

Вот отозвалась половица
Под невесомою ногой,
Вот пыльный столб в углу клубится –
Прошел сквозь стену домовой.

Пыхтенье, вздохи, шебуршанье
Приметы – чет или нечет,
Игра теней - напоминаньем
Какая в доме жизнь идет.

По направленью в погребочек
Бредут сверчки и пауки.
Хозяйка их сметет в совочек
И поместит в свои стихи.