Перед казнью

Я видел лица, окружавших эшафот людей.
В них ненависть, страх, недоумения.
Для всех я враг, убийца, сатана,
А мне смешно уже и все равно –
Ещё мгновенье и закончится моя игра.

Я на голгофе, а значит, сочтены минуты.
И лишь молитва божьего слуги,
Терзая небо надо мной, оттягивает жизнь земную.
И я смеюсь, улыбка на моем лице.
Вам не понять, презренные, как вольно стало мне.

Вы били, выбивая показания,
Ломали кости не щадя.
И даже получив мои признания,
Вы продолжали на части разрывать меня.

Невыносимо было. Боль до сих пор со мною.
Но дух готов оставить плоть родную,
И от того мне легче в этот миг.
Я знаю, что ухожу в бескрайнюю свободу.

Виновен я? Вы получили, что хотели.
Судья отчетливо услышал моё «Да!»
Но убивал ли я на самом деле,
Быть может, вам ответит голос апостола Петра,
Пред тем как навсегда для вас закроются Врата.

Я грешен был, но кто из вас не грешен?
Кто никогда из вас не воровал? Не предавал?
Вы, убивая, надеетесь найти дорогу к Раю,
А я не убивал. Спасаясь от мучений, я солгал.

И смолк отец, окончив песнопение.
Толчок. Обрыв. На шее стянута петля.
Закрыл глаза. Прощайте, твари божьи!
Иль всё же мать вам лукавая Змея?