Я буду помнить

Что-то завораживающе-торжественное было в этом  - собираться на прогулку утром  девятого мая...   Охапка  гвоздик, тюльпанов и нарциссов  красовалась  в большой трёхлитровой банке. Разноцветные цветочные головки, казалось, вставали по струнке как настоящие солдаты на параде.

   Мы  шли с  Багирой по улице  довольные и счастливые. Каждого ветерана, встречавшегося нам,  мы поздравляли с Праздником Победы и дарили цветы.  Ветераны улыбались,   пожимали мою маленькую ладошку и желали  счастья под мирным  небом.  Их медали  яркими золотыми вспышками  переливались на солнце и казались  салютом.

   Мы  раздали все цветы  и  уже возвращались с прогулки домой, как из  залитой солнцем  арки соседнего дома  вышел  дедушка. Он был в гимнастёрке.  Его аккуратная кипенно-белая борода  словно  снегом  запорошила красовавшиеся
 на груди  ордена и медали. 

  Я  вопросительно, с тревогой и горечью,  посмотрела на мою Багиру...   Ах, как захотелось подарить этому дедушке цветочек, но цветов  больше не было.  На моих глазах появились  слёзы и предательски, ручьями потекли по моим щекам.  Багира  не знала как меня успокоить.

   - Это кто это  в день Победы тут плачет?- послышался мягкий добрый голос откуда-то сверху.

 Я подняла глаза и увидела того самого дедушку.  Он наклонился надо мной, его глаза грустные, глубокие, улыбались.  В одной  руке он держал огромный клетчатый носовой платок, в другой - газету и сумочку. 

-  Так у кого тут глаза на мокром месте? - дедушка наклонился ко мне ещё ниже, и его снежная борода, и медали с орденами  оказались  так близко, что я не удержалась и осторожно погладила их. 

   - Дедушка, -сокрушённо вздохнула я.- У меня нет ни одного цветочка для Вас... Мы всё раздали.
- Ну и хорошо, что раздали, - улыбнулся старый солдат. -  Самое главное  - о нашей Победе помнить, внукам-правнукам о ней рассказывать.
- Я буду помнить, дедушка,-  сказала я и обняла его.- Обещаю.

И теперь уже мои  белые косички с  кремовыми шёлковыми бантами  белом снегом легли  на дедушкины  золотые ордена.

   Мы сидели на лавочке в сквере  и разговаривали. Больше всего, конечно, говорил дедушка - он оказался чудесным рассказчиком.  Его истории о солдатской жизни чуть ироничные, трогательные, находили живой отклик в моём сердце.  Только глаза дедушкины  не улыбались. Они по-прежнему оставались  глубокими, грустными и были похожи на  чёрно-чайные  печальные озёра.

.