Взгляд. В честь больного ребенка

Он стоял и молча смотрел на меня. Маленький, казалось, один в целом огромном мире. Он прекрасен, в нем все идеально, он еще дитя. Что-то чистое, благородное, непорочное читалось в нем. Было странно, почему он бездвижен, почему не шевельнется. Ему страшно? Неудобно? Больно? Да. Боль сковывает все его тело, и  это выглядит неестественно. Это видно. Это есть.
Ничего подобного я еще не видала за всю свою долгую жизнь. Два синих, наполненных неведомым содержимым моря были направлены в мою сторону, смотрели на меня. Они вызывали кусок жалости и горсть бурного восхищения. Эти воды раздирали меня изнутри, заставляли думать, думать, думать.… А потом, потом  лишали всех разом мыслей… Они неестественно красивые. Я ни помню, ни их цвета, ни их формы. Да это и не нужно.

Я помню их содержимое. То которое, еще не ведомо моей грешной душе . Я восхищаюсь ими. И никогда не забуду этот взгляд. Эти глаза были направлены на меня, как будто то старались проанализировать мою сущность , хотели вычислить добрый ли я человек, можно ли мне доверять. Мне показалось, что они молили о помощи. Нет, они оставались горды, но я знала, помощь им, несомненно, нужна.

 За что? Зачем ты даешь им столько страданий? Взгляни только, они все ещё влажны. Ты же знаешь, они недавно проливали свои прозрачные реки, из их берегов выходили соленые воды, из них выступали чистые слезы. За какие грехи ты возложил на его хрупкие плечи такой неподъемный груз. Он убил? Украл? Возненавидел? Нет.

 Взгляни только, он улыбается мне. Он дарует этому серому миру, который все время ищет возможность сломать его и положить молодое тело в  гроб, улыбку. Как  он может улыбаться? Посмотри, он делает это просто так, без причины. Дитя не ищет выгоды, она ему ни к чему.

Прошу тебя, прости его и отпусти ему не содеянные им самим грехи. Я же знаю, ты, как и я жалеешь и любишь его. Нет же в мире чужого ребенка. И он твое, и я дитя твое. Прости нас обоих. И меня прости. Я же раньше не ценила, не понимала. Возможно, раньше я проходила мимо него, не замечая этого маленького тела, ноги которого, кажется, образуют корни и пытаются вцепиться в ядовитый, лишенный полезного, серый грунт. Он ищет даже там свою почву и опору.

Но где же его опора? Где ему найти свою почву, которая подарует ему счастливую жизнь и избавит его от боли, заботясь о его самочувствии? Где он должен находиться? В мире душ, рядом с тобой? В мире, о котором я, право, почти ничего не знаю?  Или же рядом со мной? В мире, о котором мне известно многое? В мире зверья, бездействия, глумленья над больным и обмана? В мире, обитатели которого уже с рождения расставляют на каждом из нас клеймо, невзирая на ниши достоинства и недостатки, они не углубляются в детали.

Что тебе нужно от него? У него нет ни денег, ни богатств. И родители его истощенные ничего тебе не подаруют. Посмотри, я указываю тебе пальцем, вот, слева от него, недалеко, стоит его мать. А ее тебе не жаль?  Она одета безвкусно и дешево. Ее когда-то красивое и ухоженное лицо навсегда застыло и приобрело грустный вид. Волосы ее сухи и поседели, несмотря на то, что она еще так молода. За что ей это все? За то, что она верна  тебе? За то, что не подписала смертный приговор для своего сына и не дала согласия на усыпление родного?  За то, что не бросила свое дитя, а посадила его к себе на плечи и старается, карабкается, хочет помочь ребенку? За то, что уже который год подряд дает отпор смерти и ее сторонникам, не позволяя никакой твари обидеть ее самое дорогое в мире?
Ты жесток. Несправедливо…

Смотри! Смотри же! Глянь, он шевельнулся. Как неуклюже он это делает, какие резкие движения. Ему очень сложно. Он просто поднял руку, а тело до сей поры трусится. Он щурится, взгляни, он щурится от боли, которую ты мог бы у него забрать.
Давно он болен? С рождения ли  у него эта отвратительная, неприятная мне болезнь-ДЦП?

С рождения ли прутья боли проходят сквозь его худую спину? С рождения ли стебли этой недуги пробрались в его тонкие руки? И с рождения ли дрожь возникает в его неуклюжих ногах?
Посмотри, взгляни, он снова двинулся. Зачем? Он же сам знает, что каждое движение его равносильно только боли. Только страдания приносит это действие.
Подожди! Почему он молчит? Ему и говорить больно? Разве несчастью было мало издевательств над твоим ребенком?

Мне хочется  взять его на руки, как будто  это уменьшит порывы боли в нем. Я хочу взять его на руки и вознести до самого чистейшего полотна небесного, невзирая на этот городской шум. Чтобы смог увидеть ты, что хоть и плоть его больна, но душа остается здоровой и чистой.

Просто прошу, Господи, помоги ему, чем сможешь. Он чист.  Хотя, зачем просить кого-то о помощи, когда можешь сделать что-то сам? И я попробую помогать ему.
Прости нас обоих, и не дай душе моей хоть на минуту забыть про этот взгляд…