Женщина - Волчица

Она ждала, насколько было силы,
Она искала много-много лет
И в полнолунье в поле выходила,
Ждала его, когда вставал рассвет.

Отвергла в корне сущность серой стаи
И мягким воем выла на луну.
Но женщина-волчица, как святая,
Жила у одиночества в плену.

Видала в обращенье грубость ласки,
К ней льстились все – как только и могли,
А чутким сердцем видела: под маской,
Скрывая суть, лизались кобели.

Лишь иногда на время принимая,
Жила с одним, потом ещё с другим.
Чутью волчицы, женщина, внимая,
Предвидела, что все они враги.

Она искала, женщина-волчица,
Того, кто был игрист, озлоблен, дик,
Того, кто ей, любя, не покориться,
Кто в песнях стай срывается на крик.

И так любить хотела сердцем нежно,
Но чтоб в любви в покорность не попасть.
Ждала в годах, как стая в лёжке снежной,
Но всё же над собой хотела власть.

И как-то раз, с волчатами играя,
Услышав с ветром чей-то дальний вой,
Неслась волчица-женщина по краю
Прибрежной полосы береговой.

Ей даже осень сердцем душу грела,
Родным казался даже мокрый снег.
Ей чувствовалось: то чего хотела,
Она нашла – пусть волк, но человек.

Казалось, вой сливался со Вселенной,
Ночную тишь сковал седой мороз,
Волк чувствовал в подклетье перемены.
Свобода или смерть? – душил вопрос.

Он был в плену у человечьей своры,
Отчаянных, продажных, злобных псов,
И выл, тоскуя о земных просторах,
Давно не слыша волчьих голосов.

Мечтал о серой преданной волчице,
Чьей ласки и любви не испытал.
Как с нею по лугам привольным мчится,
Как для неё оленя загонял.

Но с гор нежданно мягкий вой скатился,
Озноб по коже к сердцу пробежал.
Мужчина-волк, вскочив, насторожился,
Как будто ждал удара от ножа.

Но тишина протяжно повторила
С горы слетевший плач, а, может, вой.
Его волчица, понял, полюбила
За то, что стаей в клетку брошен «свой».

Который там не ссучился, не сдался,
Не верил, не прощал, не предавал,
В законах стаи по лесам мотался,
Для стаи бил, а сам голодовал.

Никто не поспешил к нему на помощь,
Когда в нём человек уже умолк.
Предательски был взят в глухую полночь
Души огромной человековолк.

А в даль степную уходила стая,
Забыв о друге, брошенном в плену.
И суки-люди били его, лая,
И он им объявил свою войну.

Теперь в клети обид и унижений,
Приняв решенье сдохнуть, он умолк.
Но, боже, что там в поле за движенье?
Там свору рвёт волчица – видит волк.

На серебристый снег летели клочья,
Струёй вмерзала в поле сучья кровь.
Да что там суке против хватки волчьей?
Рвала Волчица свору – за любовь.

Зловещий рык и визг летел над лесом,
Пух поднимался тучей из полей...
Уже рассвет, и видел он: невеста,
Его любовь, – загрызла кобелей.

Уполз один, последний, – отпустила.
Охраны нет, она к нему идёт
И видит: в клетке, будто из могилы,
Шатаясь, волк навстречу ей встаёт.

Лицом к нему у клеточной ограды
Она скулила, – или это стон?
Что, наконец, её ждала «награда» –
Всю жизнь искать, – конечно, это ОН!

Железных прутьев ей не взять клыками,
И только рыть под ними – надо рыть!
Чтоб выживать, ведь надо быть волками,
Найти своё и преданно любить.

Рассвет встаёт, и солнце в хвойных кронах.
Уже почти готов хороший лаз...
Клевали кобелей в логу вороны,
Волк клетку оглядел последний раз.

Пролез и встал, почувствовав свободу.
Смотрел туда, где блещет камень гор.
Стоял в подножье матери-природы,
Потом рванул в заснеженный простор.

Бежала рядом преданно волчица,
Полшага уступив, – чуть позади.
И верил волк, что свадьба состоится.
У них всё счастье было впереди!