Варяг. Рогнеда

               

  Скаль - фьорд. Есть ли на земле место прекраснее этих зацелованных ветром скал! Здесь сосны и ели тянут к небу свои могучие стволы, спускаются к морю, смешивая его синий цвет со своим вечно зелёным. И даже хмурое осеннее небо не в состоянии испортить эту красоту.
   Взглянув ещё  раз сверху на раскинувшееся внизу селение, Олаф стал спускаться. Встречавшиеся ему по пути люди с трудом узнавали в этом суровом потрёпанным испытаниями человеке своего соплеменника.
     - Олаф!.. Олаф вернулся! – говорили они ему в след.
   Уловив в этих голосах скрытую тревогу, путник прибавил шаг. Немного покосившийся вправо родной дом встретил его молчанием. Во дворе не было никого. Ни вечно суетящейся по хозяйству матери, ни отца с его топором и пилой в руках.
     «Нижние венцы надо бы перебрать» - подумал Олаф ступив на встретившее его радостным скрипом крыльцо.
   Дальше была тишина. Повсюду толстым слоем лежала пыль. Какая – то невыносимая тоска охватила душу, лишала воздуха, заставляя бешено колотиться сердце. На крыльце послышались шаги. Олаф обернулся. Это был Сигурд – сосед. Его ровесник и друг детства.
     - Их нет, Олаф, - тихо сказал Сигурд, опережая вопрос.
     - Давно?
     - Старый Эрик погиб в набеге на Англию полтора года назад. Не повезло нам тогда. Многих мы не досчитались. И Карна, и Аскольда и Лидульфаста…
     - И кто же теперь ярл вместо Лидульфаста?
     - Трувур.
     - Не самая лучшая замена, - усмехнулся Олаф.
   Сигурд его понял. Трувур не пользовался уважением соплеменников. Хитрый изворотливый он  мог пойти на всё ради своей выгоды. С Олафом у них не раз доходило до схваток.
     - Мальфрида умерла от оспы, - продолжил свой печальный рассказ Сигурд, - полгода спустя после гибели Эрика. До самой смерти тебя вспоминала. Ты был её гордостью и надеждой.
     - Похоже, что не самой лучшей надеждой, - горько усмехнулся Олаф. – Как Рогнеда?
     - И здесь мне тебя нечем порадовать, - сказал Сигурд.
     - Что! И она умерла?
     - Она жива. Только… замужем она теперь… за ярлом Трувуром.
     - На его деньги прельстилась! Тут всё ясно.
     - Да ничего тебе не ясно! Тебя она ждала все эти годы. Только тебя! Папаша её гуляка и лентяй Рулав, довёл свою семью до крайней бедности. Вот и пришлось Рогнеде, по настоянию отца, выйти замуж, чтобы прокормить своих младших сестёр. К тому же ей сказали, что ты погиб.
     - Кто сказал?
     - Торговец какой – то с юга рассказал Трувуру, а он сообщил эту новость нам.
     - Как видишь Сигурд, я жив. Извини, угостить тебя не чем.
     - Вижу. Вечером приходи ко мне. Если ты не забыл, я варю лучшую медовуху.
     - Помню, - улыбнулся Олаф.
   Гость ушёл. А хозяин ещё долго сидел в одиночестве, переживая всё случившееся. Две недели у Олафа ушли на то, чтобы привести в порядок своё жилище.  Руки привыкшие держать меч, долго вспоминали мирные ремёсла. Вспомнили. И вскоре обновлённый дом стал наполняться голосами друзей и соратников. Пили пиво и медовуху. Обсуждали будущие походы. Увиделся Олаф и с Рогнедой. Ярл с молодой женой нанёс визит к своему бывшему товарищу.
     - Рад видеть тебя живым и здоровым! – приветствовал его Трувур. – Боги благоволят  тебе!..
   Олаф не столько слушал ярла, сколько смотрел на Рогнеду. Рыжеволосая красавица молча отводила в сторону взгляд полный печали. Трувур не мог этого не заметить и быстро прекратил визит. У самого порога, пропустив вперёд жену, ярл обернулся к хозяину:
     - Ещё увидимся, - сказал он и вышел.
   Олаф уловил в его голосе нотки давней вражды, но не придал этому значения. Приближалась зима. Надо было заготовить дрова. Одолжив телегу и коня у Сигурда, викинг отправился в лес. Срубив под корень три набирающих рост берёзы, немного отдохнув, он стал освобождать стволы от сучьев. Услышав позади себя хруст сломанной ветки, воин обернулся. И вовремя! Боевой топор, со свистом пролетев мимо его головы, воткнулся в ствол дерева. Следом показался хозяин топора. За ним, чуть левее, ещё один.
     «Даны!» - определил Олаф.
   Что делают наёмники в этих местах, определять было некогда. Вырвав из дерева топор, Олаф метнул его в нападавших.
     «Одним противником меньше» - подумал он, сопровождая взглядом падающее тело.
   Оставшийся в живых, увидев такое, немного опешил, но тут же собрался и бросился на убийцу своего товарища. Меч против обычного топора. Опытный Олаф делал всё, чтобы не подставить под удар лишённое защиты топорище. Если враг его перерубит – ему смерть. Ещё одним препятствием для Олафа был щит соперника, которым тот умело защищался. И всё же за одним выпадом дан не уследил.  Удар в ногу чуть выше ступни поверг его на землю. Ещё двумя ударами топора Олаф выбил у повергнутого врага меч и щит, приставил топор к горлу и спросил:
     - Кто ты? И почему на меня напал?
   Наёмник всё рассказал…
Олаф провёл телегу с раненным и убитым врагами через всё селение, призывая всех явится перед домом ярла.
     - Что случилось? – спросил  Трувор, судорожными движениями пальцев пытаясь застегнуть кафтан.
     - Ты знаешь что случилось, Трувор, - голос Олафа наполнялся гневом. Обратившись к заполнявшим площадь соплеменникам, он крикнул: - Люди! Смотрите на нашего ярла. Вместо того, чтобы жить и управлять по справедливости, он посылает убийц к своим соплеменникам. Вот эти даны – тому свидетельство. Вы знаете наши обычаи. Согласно древним законам, я имею право бросить вызов ярлу. Я вызываю тебя, Трувур!
   Трувур попытался что – то объяснить, но быстро понял – сегодня не его день. Пришлось ему выйти в круг и встать против поддерживаемого толпой Олафа. Схватка случилась столь быстрая, что никто из стоящих людей не успел среагировать. Олаф просто развернулся на ногах и поразил бегущего на него врага ударом меча в шею.
   Трувур упал под удивлённый вздох толпы. Стояла такая тишина, что Олаф слышал биение собственного сердца. Он развернулся, чтобы уйти, как вдруг услышал выкрик:
     - Слава ярлу Олафу!
   За эти выкриком послышался другой… третий… И вскоре весь собравшийся народ скандировал:
     - Ярл Олаф! Ярл Олаф!..
                ………..
   Прошёл месяц. К собственным заботам у нового ярла прибавились теперь хлопоты о делах всего селения. Опыта и терпения Олафу было не занимать. Он быстро завоевал доверие соплеменников своими разумными распоряжениями.
   Наступила зима. Викинги чинили корабли, готовясь к весенним набегам. Охотились. Проводили время в пирах. После одной такой весёлой пирушки, Олаф возвращался домой  в сопровождении Сигурда.
     - Смотри, - показал Сигурд на одинокую женскую фигуру в глубине улицы. – Это Рогнеда. Теперь вдова, с твоей помощью.
     - Сам знаю! Ты иди. Мне надо с ней поговорить, - проводив друга, Олаф подошёл к женщине. – Здравствуй, Рогнеда! Давно надо было прийти к тебе. Всё не досуг было. Ты это… ты прости меня за мужа!
     - Ты ни в чём не виноват, - сказала Рогнеда. – Трувур заслужил такой конец. Слишком много лжи… От него я услышала о твоей гибели там на Руси. Слава Одину, это оказалась неправдой! Что у тебя с лицом? – обратила она внимания на его шрамы.
     - Да так… с медведем не поладил, - усмехнулся Олаф.
     - Ты верен себе. Не пропускаешь ни одной схватки. Жаль, что у нас всё так сложилось, - женщина собралась уходить, но была остановлена крепкой рукой Олафа.
     - Я так не считаю, - сказал он, глядя ей прямо в глаза. – Ты по прежнему мне нужна.
     - В моём чреве его ребёнок, - показала она рукой на свой округлившийся живот.
     - Он будет моим.
   Олаф сказал это  так уверенно, что Рогнеда поверила и пошла за ним. В доме ярла появилась хозяйка.