Казнить. Нельзя помиловать

Предисловие.

В конце 50-х годов мировая общественность обратила весь свой взор на угрозу мирового коммунизма, а потому уже с наименьшей готовностью изобличала и предавала в руки правосудия военных нацистских преступников, нежели сразу после завершения Второй мировой войны.
Израиль был единственным Государством в мире, которое должно было провести суд и воздать по всем заслугам Оберштурмбанфюреру СС Отто Адольфу Эйхману. Только моей Стране принадлежало право судить человека, который отвечал в гитлеровской империи за «Окончательное решение еврейского вопроса». В этом заключалась высшая историческая справедливость!
Сразу же после создания Государства Израиль, наша разведка приступила к поиску и ликвидации нацистских военных преступников, пытавшихся скрыться от справедливого возмездия.

Глава l               
Так кто же такой Отто Адольф Эйхман?

На Нюрнбергском процессе часто звучало имя Оберштурмбанфюрера СС Отто Адольфа Эйхмана, но его самого на скамье подсудимых, среди других нацистских преступников не было. 
В 1934 году Адольф Эйхман был назначен экспертом по вопросам сионизма в Главное имперское управление безопасности фашистской Германии, он сыграл решающую роль в осуществлении плана «Окончательного решения еврейского вопроса».
Никто иной как Адольф Эйхман, выдвинул и отстаивал идею так сказать «Насильственной эмиграции» как метода концентрации еврейского населения Европы в местах, где можно было легко осуществлять над ним тотальный  контроль. Для осуществления своей программы он даже предложил учредить специальный орган.
В ходе Второй мировой, Адольф Эйхман возложил на себя активные административные функции по реализации «Окончательного решения» он добивался выполнения своих приказов не только с скрупулезной тщательностью, но и с  поразительнейшим энтузиазмом.
Благодаря Эйхману только в концентрационном лагере Освенцим было уничтожено около двух миллионов евреев.
Оберштурмбанфюрер Адольф Эйхман руководил мероприятиями по реализации «Окончательного решения» в Румынии, Польше а так же в Венгрии, где он и отличился особой жестокостью. Он разделил Страну на шесть специальных зон, ввел в эти зоны войска и осуществил депортацию 650 тысяч венгерских евреев, 437 тысяч из которых были отправлены в Освенцим.
Во время Нюрнбергского процесса были представлены неопровержимые доказательства его участия в уничтожении миллионов евреев.
Мало кому известно, что во время войны в составе английской армии воевала Еврейская бригада. В этой бригаде было создано специальное подразделение «Ханокмин» («Каратели») названное по аналогии с библейскими карающими ангелами. Перед подразделением «Ханокмин» стояла задача поиска нацистских преступников.
Агентурная сеть «Ханокмин» была раскинута по всей Европе, благодаря чему, а также помощи оккупационных войск антигитлеровской коалиции, были обнаружены и захвачены не одна сотня нацистских преступников, в большинстве своем сотрудники СС, которые участвовали в создании концентрационных лагерей.
Изначально «Ханокмин» ограничивалась тем, что отдавала преступников военным властям союзников, но в условиях беспорядков военного времени нацистам нередко удавалось избежать наказания.
Так в 1944 году в Венгрии были пойманы и переданы советским оккупационным войскам двое высокопоставленных нацистов. Тем не менее, представитель советского командования высказал мнение, что для подтверждения причастности задержанных к преступной деятельности нужны более весомые доказательства, чем просто свидетельства узников концлагерей, после чего преступников освободили.
Однако освобожденные нацисты недолго наслаждались свободой, бойцы из группы «Ханокмин» тут же расстреляли их из автоматов. После этого происшествия тактика подразделения «Ханокмин» существенно изменилась. Вместо передачи союзникам, нацистские преступники уничтожались после поимки.
Все происходило тихо и без лишнего шума. Как только становилось известно о местонахождении очередного нациста, один из членов «Ханокмин» приходил к нему в форме английского офицера и вежливо приглашал в комендатуру для выяснения каких-либо обстоятельств. Вместо комендатуры нациста провозили в лес или поле, где ему зачитывалось обвинение, выносился приговор и тут же этот приговор приводился в исполнение.
Только за первый послевоенный год, таким образом, было уничтожено более тысячи нацистских преступников. Но Адольфу Эйхману, который был довольно – таки не глуп, и кроме того, знал немало о работе разведки, удалось избежать и скамьи подсудимых, и расправы «Ханокмин».
Но это лишь до 11 апреля 1961 года.

               
Глава ll
Охота на зверя или
Дело всей жизни.

Директор секретной разведывательной службы Моссада Иссер Харель собирал материалы, которые тщательно скрывал от своих английских коллег. Это было досье на Оберштурмбанфюрера СС Отто Адольфа Эйхмана.   
Так вот в один прекрасный день, прокурор земли Гессен (Германия) Ф. Бауэр сообщил Иссеру о том, что Адольф Эйхман проживает в Аргентине.
Ф. Бауэр получил эту информацию от одного слепого еврея, который проживал в Буэнос - Айресе, его дочь встречалась с молодым человеком, которого звали Николас Эйхман. Этот Николас, оказался одним из сыновей Адольфа Эйхмана.
На основании этой информации был установлен адрес семьи Эйхмана: Буэнос - Айрес, Оливос, улица Чакабуко, 4261.
Иссер Харель ни секунды не сомневался, что Эйхмана надо судить. Однако он  так же осознавал, что поимка крупного преступника, который проживает, скорее всего, под вымышленным именем, и имеет несомненно влиятельных друзей, в том числе и в аргентинском правительстве, будет одной из самых сложных задач, с которыми он и израильская разведка когда-либо сталкивались. Тем более Харель планировал не уничтожить, по примеру «Ханокмин», нацистского преступника в Аргентине, а доставить его в Израиль, дабы судить справедливым, демократическим судом в присутствии судей, адвокатов, присяжных. Предстояла очень ответственная операция, которая независимо от результата повлекла бы за собой  очень серьезные последствия.
Тщательнейшим образом, проанализировав все детали операции  и, удостоверившись в ее успехе, Иссер Харель пошел с докладом к премьер-министру Израиля Давиду Бен - Гуриону.
— Прошу разрешения привезти его в Израиль.
— Действуй! — Только и сказал премьер - министр.
Вот с этого момента операция по захвату и доставке в Израиль Адольфа Эйхмана и стала задачей номер один для Иссера Хареля.
В начале 1958 года за домом Адольфа Эйхмана в Буэнос - Айресе установили наблюдение, но  по всей вероятности, была допущена какая - то неосторожность со стороны спецслужб или чутье человека, который привык скрываться, помогло Эйхману обнаружить слежку. Эйхман и его семья внезапно исчезли не оставив и следа.
Однако в марте 1958 года по личному указанию Иссера в Буэнос-Айрес приехал опытный офицер Эфраим Эльром, который не являлся сотрудником разведки, но был полицейским. Выбор Иссера пал на этого человека не случайно. У Эльрома был прекрасный послужной список, и к тому же его легко можно было принять за немца, так как он был родом из Польши и долгое время прожил в Германии.
Кроме этого, была еще одна довольно веская причина. Почти вся семья Эфраима Эльрома погибла в немецком концентрационном лагере.
По прибытию в Буэнос-Айрес Эльром сразу же встретился со слепым судьей Л. Херманом, дочь которого была знакомой Николаса Эйхмана. В результате разговора выяснилось, что подозрения у Хермана появились тогда, когда он услышал, как Николас самодовольно хвастается заслугами своего отца перед фашистской Германией.
Агентов, которые стали заниматься поиском Эйхмана, обеспечили полной информацией, содержащей мельчайшие детали, по которым можно было идентифицировать нацистского преступника с абсолютной точностью. Однако из - за того, что в деле, отсутствовали фотографии Эйхмана военного времени, которые он заблаговременно успел уничтожить так как был весьма предусмотрительным человеком, агентам пришлось довольствоваться его старыми снимками.
Время шло, а результаты отсутствовали. В руководстве Израиля даже стали появляться мнения, что впустую тратятся и без того скудные средства Моссада, и что разведывательной службе Израиля слишком  дескать сложно одновременно наблюдать за политической обстановкой в Сирии, Египте и других странах арабского мира и заниматься поисками Эйхмана.
Но, вопреки всем отрицательным результатам и мнениям, поиск нацистского преступника Адольфа Эйхмана ни останавливался ни на минуту.
Наконец в декабре 1959 года сотрудники Моссада, все же отыскали Эйхмана, который скрывался под именем Рикардо Клемента, разорившегося владельца прачечной. Когда агенты установили слежку за сыном Эйхмана, они нашли дом на улице Гарибальди, в котором проживала его семья. Дом был куплен на имя Вероники Катарины Либл де Фихман. Это имя полностью, за исключением одной буквы в фамилии (Fichmann вместо Eichmann) совпадало с именем жены Эйхмана.
Агенты Моссада стали круглосуточно держать под наблюдением этот дом, фотографируя его со всех сторон, тщательно изучая привычки его хозяина.
По результатам наблюдения был сделан предварительный вывод, что это Адольф Эйхман, но для окончательного принятия решения было необходимо весомое, неопровержимое доказательство.
Вечером 21 марта 1960 г. Рикардо Клемент, как всегда, вышел из автобуса и медленно направился к своему дому. В руках он держал букет цветов, который подарил встречавшей его женщине. Младший сын хозяина, обычно неряшливо одетый, на этот раз был в праздничном костюме и аккуратно причесан. Через некоторое время из дома донесся шум веселья, там явно отмечали какое - то событие, но какое?
Просмотрев материалы досье Эйхмана, сотрудники разведки установили, что в этот день Эйхманы должны были бы справлять свою серебряную свадьбу. Последние сомнения исчезли, Рикардо Клемент ни кто иной, как Адольф Эйхман.
Иссер Харель решил вылететь в Аргентину, чтобы лично принять участие в его захвате. Много позже он сказал:

Эта была самая сложная и тонкая операция, которую когда-либо проводил Моссад. Я чувствовал, что обязан взять ее выполнение под личную ответственность.

Один из его сотрудников объяснил это несколько иначе:

Он просто не мог не быть там.

Под руководством Хареля был до мельчайшей подробности разработан план вывоза Эйхмана из Аргентины по фальшивым документам.

Иссер Харель лично отбирал членов оперативной группы из числа лучших сотрудников Моссада, которые и раньше принимали участие в аналогичных операциях вместе со своим шефом. Но, принимая во внимание, что операция будет чрезвычайно опасной, по требованию Хареля в группу захвата отбирались исключительно добровольцы.
Руководителем группы стал бывший солдат войск специального назначения, принимавший участие в боевых действиях с двенадцати лет. В его послужном списке было освобождение группы евреев из лагеря для интернированных нелегальных иммигрантов, подрыв считавшейся неприступной английской радарной станции на горе Кармель, а также ранение, полученное во время операции против арабских мародеров.
Всего в операции по захвату Адольфа Эйхмана принимало участие более тридцати человек. Двенадцать составили группу захвата, остальные же группу поддержки. Все было рассчитано и выверено, чтобы исключить любые даже самые мелкие случайности.
Для того чтобы избежать осложнений при выезде из Аргентины, в одной из европейских столиц было создано небольшое туристическое агентство. С учетом вероятности провала и нежелательных политических последствий акции было сделано все, чтобы скрыть сам факт прибытия группы захвата из Израиля.
В то время в Латинской Америке большим влиянием пользовались политические силы, симпатизирующие нацистам, поэтому если даже поставить в известность аргентинское правительство, полностью отсутствовала гарантия, что удастся арестовать Эйхмана.
В конце апреля началась непосредственная подготовка к операции. Сотрудники Моссада, прибывавшие в Аргентину в разное время, из разных стран и даже из разных городов, размещались на конспиративных квартирах, которые служили опорными пунктами в предстоящей операции. Был арендован парк машин, чтобы агенты могли все время менять их, тем самым нейтрализуя возможные наблюдения.
Эйхмана собирались вывезти на самолете израильской компании «Эль Аль», который должен был специальным рейсом доставить официальную делегацию Израиля на празднование 150-летней годовщины независимости Аргентины. В качестве запасного варианта предусматривалась доставка Эйхмана морским путем на специальном корабле, но это заняло бы, месяца два.
11 мая было принято решение захватить Эйхмана в этот же день, когда он вернется с работы, и доставить на одну из конспиративных квартир.
Ничего особенного, классический образец операции по захвату.
В 19 часов 34 минуты на улице Гарибальди припарковались две машины. Из одной машины вышли двое мужчин, подняли капот и стали усердно копаться в моторе, а третий человек прятался на заднем сиденье. Водитель второй машины, стоявшей метрах в десяти от первой, «безуспешно» пытался завести мотор.
Обычно, Эйхман возвращался домой на автобусе, останавливающемся у его дома в 19:40. В этот день автобус прибыл точно по расписанию, однако Эйхман на нем не приехал. Положение осложнялось. Решено было ждать, но и на следующем автобусе Эйхман не приехал. На третьем тоже.
Может быть, он что-то заподозрил?
Оставаться на месте становилось опасным, можно было вызвать подозрение и поставить под угрозу всю операцию. Однако было уже слишком поздно, чтобы просто уйти.
Прошло еще несколько минут.
Наконец показался еще один автобус. Всего один человек вышел из него и медленно направился в сторону разведчиков.
Это был Эйхман.
Как только он подошел к условленному месту, его ослепили фары автомобиля. В следующее мгновение два человека схватили его и прежде, чем он успел издать хотя бы один звук, его затолкали на заднее сиденье машины. Эйхмана связали, засунули кляп в рот и натянули на голову мешок.
Один из сотрудников Моссада предупредил: «Одно движение — и ты труп». Машина стремглав рванулась с места.
Через час Адольф Эйхман был уже на конспиративной квартире, надежно привязанный к кровати. Сотрудники Моссада решили проверить номер Эйхмана, вытатуированный у него на теле, как у всякого члена СС. Однако на этом месте был лишь небольшой шрам.
Эйхман сообщил, что в американском пересылочном лагере ему удалось избавиться от татуировки с номером.
Перед сотрудниками Моссада находился уже не надменный офицер СС, распоряжавшийся в свое время сотнями человеческих жизней, а маленький испуганный человечек, готовый угодливо исполнить любое желание своих хозяев.
На все вопросы он давал подробные ответы:

Номер моей членской карточки в национал - социалистической партии был 889895. Мои номера в СС — 45326 и 63752. Меня зовут Адольф Эйхман.

Как говорили потом работники Моссада наблюдавшие за Эйхманом, он вызывал  лишь чувство глубокого отвращения. Однако самым ужасным для них был момент, когда на великолепном иврите Эйхман стал читать одну из еврейских молитв «Шма Израиль», которая является основой богослужения в иудаизме:

Услышь! О, Израиль! Всевышний наш Бог...

Меня учил ивриту один раввин — Объяснил он.
Под круглосуточным наблюдением Эйхмана продержали на конспиративной квартире  целую неделю.
В его комнате не выключался свет, а единственное окно было плотно зашторено черными занавесками. В течение всего этого времени сотрудники Моссада, вели допрос преступника, стремясь найти все новые и новые подтверждения того, что перед ними именно Эйхман а не кто – то другой.
Когда Харель лично воочию увидел Эйхмана, а это случилось только на четвертый день после захвата, пленник не вызвал у него абсолютно никаких эмоций:

Я только подумал, какой он неприметный.

Следующим этапом операции был вывоз Эйхмана из Аргентины и Харель полностью переключился на ее планирование.
На 20 мая, через девять дней после похищения Эйхмана, был назначен рейс самолета «Эль Аль». Чтобы не привлечь внимания аргентинских властей дата вылета не подлежала изменению.
Иссер Харель надеялся, что семья Эйхмана не сразу обратится в полицию, так как, заявив о его исчезновении, им придется открыть истинное имя Рикардо Клемента. А если известие об этом попадет в газеты, Эйхман незамедлительно будет казнен.
Нужно сказать, что и в самом деле семья Эйхмана действовала крайне осторожно. Для начала они обзвонили все больницы, однако не стали заявлять в полицию. Вместо этого они обратились за помощью к друзьям.
Но Иссер предвидел и это, рассчитывая, что нацистские друзья Эйхмана, которые находились в таком же положении, вряд ли захотят помочь ему. И оказался прав.
Большинство из них, решившее, что за ними также ведется охота, сразу же исчезли, покинув Аргентину. Впоследствии Николас Эйхман это подтвердил:

Друзья отца по нацистской партии немедленно исчезли. Многие нашли убежище в Уругвае, и мы больше ничего о них не слышали.

Для того чтобы вывезти Адольфа Эйхмана из Аргентины, Иссер Харель разработал  весьма хитроумный план.
Сотрудник Моссада Рафаэль Арнон, который якобы попал в автомобильную аварию, был помещен в госпиталь, где его ежедневно навещал «родственник» (врач, который служил в Моссаде) инструктировавший «потерпевшего», как симулировать медленное выздоровление.
В конце концов, утром 20 мая пациент почувствовал себя настолько хорошо, что его можно было выписывать. При выписке ему выдали медицинское заключение и разрешили, что было письменно подтверждено, возвратиться на самолете в Израиль.
Как только «больной» покинул больницу, в его документы были внесены необходимые изменения и наклеена фотография Эйхмана.
К этому времени сам Эйхман стал настолько сговорчив, что сам подписал документ, в котором подтверждал готовность выехать в Израиль и предстать там перед судом:

Это заявление сделано мною безо всякого к тому принуждения. Я хочу обрести внутренний покой. Меня поставили в известность, что я имею право на юридическую помощь.

Уже находясь в Израиле, он так объяснил свой арест:

Мой захват был удачной охотой и осуществлен безукоризненно с профессиональной точки зрения. Моим похитителям приходилось сдерживать себя, чтобы не допустить расправы надо мной. Я позволяю себе судить об этом, так как кое - что смыслю в полицейских делах.

Прохождение паспортного и таможенного контроля, а также проверка службой безопасности аэропорта было самым сложным делом для Иссера Хареля.
В день вылета Эйхмана привели в порядок, одели в форму служащего компании «Эль Аль». Врач сделал ему специальный укол, притупляющий чувства, и Эйхман плохо воспринимал, что происходит вокруг, но мог идти, поддерживаемый с двух сторон.
Пленник настолько вошел в роль, что даже напомнил сотрудникам Моссада о том, что нужно надеть на него пиджак, когда они забыли это сделать:

Будет подозрительно, если на вас будут надеты пиджаки, а на мне - нет.

Проинструктировал их Эйхман.
Как только первая машина поравнялась с контрольно - пропускным пунктом, сидевшие в ней сотрудники Моссада, изображая из себя изрядно подвыпивших гуляк, стали нарочито громко смеяться и петь песни. Шофер машины с озабоченным видом поведал охраннику что, проведя всю ночь в увеселительных заведениях Буэнос-Айреса, его друзья чуть не забыли о сегодняшнем вылете.
Некоторые «летчики» откровенно дремали в машинах. Охрана пошутила:

В таком виде они едва ли смогут управлять самолетом!

- Это запасной экипаж. Будут отсыпаться всю дорогу. Сказал на это шофер.
С улыбками охранники пропустили машины, а один из них, кивнув в сторону спящих «летчиков», заметил:

Этим ребятам Буэнос-Айрес наверняка пришелся по вкусу!

Эйхман, поддерживаемый с двух сторон, стал подниматься по трапу самолета. И тут кто-то услужливо направил на эту троицу мощный прожектор, освещая ей путь. Эйхмана втолкнули в самолет и усадили в салоне первого класса. Вокруг разместились «члены экипажа» и тут же «уснули».
Командир корабля приказал потушить свет в салоне. Последним появился Исcер Харель.
Все  было готово к отлету.
Совершенно неожиданно группа людей внушительного вида в форме выскочила из терминала и бросилась бежать к самолету. Иссер и его люди замерли.
Но, что бы это ни значило, им уже ничто не могло помешать, самолет вырулил на взлетную полосу и через минуту стал набирать высоту. На часах было пять минут первого.
Атмосфера немного разрядилась. Настоящему экипажу сообщили, какой пассажир у них на борту.
Все шло по плану, врач обследовал Эйхмана, чтобы убедиться, что укол не навредил ему.
Впереди был 22- часовой полет домой.
Механик самолета был родом из Польши и ему было одиннадцать лет, когда немецкий солдат во время оккупации сбросил его с лестницы. Позже ему не раз приходилось скрываться от облав, чтобы не попасть в Треблинку, но все же однажды его схватили и отправили в лагерь, где были убиты отец и шестилетний брат. Он видел, как их уводили на смерть.
Когда механик узнал, что загадочный пассажир – Адольф Эйхман, он потерял контроль над собой. Его удалось успокоить, только посадив напротив Эйхмана. Он безмолвно смотрел на нацистского преступника и слезы текли у него из глаз. Спустя некоторое время он тихо встал и ушел. Как только самолет приземлился, Иссер Харель сразу же отправился к Бен - Гуриону и первый раз за все время их знакомства позволил себе немного пошутить:

Я привез вам маленький подарок.

Бен - Гурион несколько минут молчал. Он знал, что Харель охотился за Эйхманом, но не представлял, что все произойдет так быстро: Иссера не было всего двадцать три дня.

23 мая 1960 года премьер - министр Израиля Бен - Гурион с трибуны Кнессета заявил:

Я должен сообщить вам, что некоторое время тому назад секретной службой Израиля захвачен один из главных нацистских преступников Адольф Эйхман, который наряду с руководителями фашистской Германии несет ответственность за уничтожение шести миллионов евреев в Европе, за то, что они сами называли «Окончательное решение еврейского вопроса». Адольф Эйхман арестован и находится в Израиле, в скором времени он предстанет перед судом.

Голос Бен - Гуриона дрожал. После того как премьер - министр закончил свою речь, все члены Кнессета повернулись в сторону гостевой ложи. В глубине ее сидел Иссер Харель. Говорить о том, кто организовал похищение Эйхмана, не было никакой необходимости.
Но даже в момент своего величайшего триумфа Иссер старался держаться в тени и хранил молчание.

               
Глава lll
Возмездие   

11 апреля 1961 года в Иерусалимском окружном суде начался процесс над Отто Адольфам Эйхманам. Председателем суда был член Верховного суда Моше Ландау, судьями — Беньямин Леви и Ицхак Равэ. Обвинение поддерживала группа прокуроров во главе с Гидеоном Хаузнером. Защиту возглавлял немецкий адвокат доктор Р. Серватиус, в прошлом защищавший ряд обвиняемых во время международных процессов нацистских преступников в Нюрнберге и других странах. На суде присутствовали многочисленные представители международных средств массовой информации. Судебный процесс сопровождался беспрецедентными мерами безопасности. Существовала реальная угроза того, что подсудимого могли убить, а поэтому в здание иерусалимского окружного суда его перевозили на бронетранспортере, публику и журналистов тщательно обыскивали, а сам обвиняемый Эйхман во время судебных заседаний постоянно находился внутри специально изготовленного блока из пуленепробиваемого стекла.
Со стороны обвинения на процессе выступили более 100 свидетелей и было предоставлено 1600 документов, большинство из которых были подписаны Адольфам Эйхманом. Показания и документы, представленные обвинением, полностью доказывали все виды преследований:

Введение антиеврейских законодательств, разжигание ненависти к еврейскому меньшинству, разграбление еврейской собственности, заключение евреев в гетто и концентрационные лагеря, депортации еврейского населения Европы в лагеря смерти.

В ходе судебных слушаний была вскрыта роль Эйхмана, главы отдела IV B4 гестапо на всех стадиях процесса «Окончательного решения». Он осуществлял руководство и контроль над отправкой всех эшелонов с евреями в лагеря смерти.
Всего состоялось 120 заседаний суда.
15 декабря 1961 года, на 121-м заседании, председатель суда Моше Ландау огласил приговор:

Суд приговаривает Адольфа Эйхмана к смертной казни за преступления против человечества.

Адвокат Адольфа  Эйхмана подал апелляцию в Верховный суд, который 29 мая 1962 года отклонил ее, подтвердив приговор первой инстанции.
Однако Эйхман на этом не остановился. Без всяких угрызений совести он подал прошение о помиловании израильскому президенту Ицхаку Бен - Цви. В прошении, в частности, говорилось:

Мне омерзительны деяния, совершенные против еврейского народа. Это величайшее преступление и то, что виновных следует осудить, считаю справедливым. Однако необходимо различать руководителей, отдававших приказы, и рядовых исполнителей, таких как я. Я не был ни руководителем, отдававшим приказы, ни ответственным за их исполнение, и потому прошу господина президента помиловать меня, отменив смертный приговор.

Тем не менее как и должно, президент Израиля также отклонил прошение Эйхмана о помиловании.
Перед казнью Эйхмана, правительство Израиля обсудило все детали предстоящей экзекуции, а также решило вопрос, как поступить с телом казненного.
Министр юстиции Дов Йосеф предложил поступить так же, как поступили с телами казненных по приговору Нюрнбергского процесса, то есть кремировать, а пепел развеять.
В апреле 1962 года к специалисту по строительству печей, работавшему в Петах-Тикве, Пинхасу Закликовскому, потерявшему в Холокосте мать и четверых братьев, прошедшему нацистские концлагеря, обратились с просьбой, изготовить печь, выдерживающую температуру 1800 градусов по Цельсию. Ему сказали, что речь идет о сожжении тела Эйхмана после свершения казни, на что уже получено разрешение суда. Закликовский подготовил чертежи печи со специальным дымоходом. За 10 дней печь была построена.
Казнь была назначена на ночь с 31 мая на 1 июня 1962 года.
Поначалу Эйхмана хотели одеть в робу красного цвета, как приговоренного к смерти, но потом вспомнили, что так британцы перед казнью одевали бойцов еврейского подполья, приговоренных к смерти в период британского правления, и решили оставить его в обычной одежде. В ней он и был казнен.
Было также решено, что казнят Эйхмана именно в Рамле. Дело в том, что британцы казнили бойцов еврейского подполья в двух тюрьмах в Акко и на Русском подворье в Иерусалиме. Казнить же нацистского преступника там, где взошли на эшафот борцы за независимость Израиля, сочли просто безнравственным.
Во второй половине дня 31 мая в тюрьму Рамле на полицейском грузовике без номерных знаков была доставлена разобранная на части печь весом полторы тонны.
Все окрестности вокруг тюрьмы в Рамле были надежно перекрыты подразделениями  МАГАВ.
Ближе к полуночи 31 мая конвой ввел Адольфа  Эйхмана в помещение, где должна была состояться казнь.
Процедура казни должна была завершиться спустя минуту после полуночи, но Эйхман был повешен раньше на три минуты, в 23:58. За полчаса до этого его посетил католический священник, канадец Уильям Гель - Видьо. Затем Эйхману накинули петлю на шею и поставили на крышку, прикрывавшую люк. Его прощальными словами были:

Да здравствует Германия!
Да здравствует Аргентина!
Да здравствует Австрия!
С этими тремя странами связана вся моя жизнь, и я никогда не забуду их. Я приветствую свою жену, семью и друзей.
Я был обязан выполнять правила войны и служил своему знамени.
Я готов.

По команде, створки люка открылись, и Эйхман упал вниз.
Через два часа после кремации печь была очищена от пепла, который засыпали в маленькую коробку и отвезли на полицейской машине в порт Яффо. Там коробку доставили на борт судна береговой охраны.
В 4 часа 35 минут 1 июня 1962 года в присутствии католического священника пепел был развеян над Средиземным морем за пределами территориальных вод Израиля.

P.S.


Адольф Эйхман, был и остается единственным человеком, приговоренным к смертной казни, за всю не многолетнюю историю, существования Государства Израиль.