на сем месте сооружен каменный столп

Оказывается в Киеве и на правом берегу Днепра многие НИКОГДА не любили партию Свобода и крайних националистов.

Не любили, но терпели, потому что считали Януковича бОльшим злом.

После Майдана Свобода не прошла в Раду, как партия, но пару десятков свободовцев прошли самостоятельно.

Они с кем-то объединились, крайние взгляды не выражают.

Полгода не видно и не слышно Ирины Фарион, которая на митинге цитировала Гитлера.

Они будут объединяться, сходиться, расходиться, отталкивая друг друга от кормушки.

Станут реформировать и реформироваться.

Я всегда знал, что высказывание «Донбасс кормит страну» неверное.

Правда в том, что десять лет кормит, а потом десять лет не кормит или его кормят.

Тогда кто кормит страну?

Неизвестно, кто кормит, но точно понятно, кто её не кормит и никогда не накормит, а сам только ест.

Причём трижды в день и сытно…

Самая плохая политическая новость за всю мою жизнь – политика существует.

Когда я это осознал, понял, что политика существует наряду с математикой и физикой ко мне уже больше никогда не возвращалась моя природная беззаботность.

Я бросился читать политологию.

Оказалось, что у этой науки нет предмета и метода – каждый политолог имеет своё мнение на этот счёт.

Политологи ссылаются друг на друга по кругу.

В физике это выглядело бы примерно так: Эйнштейн уточнил Ньютона, но открывая книги Ньютона, видишь, что он всю жизнь уточнял Галилея, который непрерывно уточнял Эйнштейна.

Из всей политологии я понял три вещи:

1. Если народ недоволен своей жизнью, то будет бунт,

2. Народ всегда недоволен,

3. Чтобы не было одного большого бунта, нужно устраивать много маленьких бунтов в каждом селе. Делается это через общественные организации, профсоюзы и местные партии.

Но зачем вся эта политика и политология, если вот же Карамзин «Письма русского путешественника»?:

«Сия война составляет ужаснейшую эпоху в английской истории. Права, законы – все было под спудом. Народ не знал, к кому обратиться, и в мертвой бесчувственности служил орудием беспрестанных злодеяний. – На сем месте сооружен каменный столп».

И дальше:

«Я напомню вам слово, сказанное в Лондоне Петром Великим Вильгельму III и достойное нашего монарха.

Король спросил, что ему более всего полюбилось в Англии?

Петр I отвечал. «То, что гошпиталь заслуженных матрозов похожа здесь на дворец, а дворец вашего величества похож на гошпиталь».

1792 год – одна тысяча семьсот девяносто второй год от Рождества Христова!