Ноктюрн - 2

По узким улочкам спешит Гурзуф,
луна странна, как странен вид валторны,
преобладают в кладках безрастворных
в подпорных стенках диорит и туф.

Магнолий глянец матово блестит,
платаны шепчутся, бежит Авунда мимо,
ночной Гурзуф во мне навеки слит
с поэзией самой нерасторжимо.

Мерцают Адалары в тьме ночей,
и облако скользит – соперник пуха;
к истокам обаяния Гурзуфа
я до сих пор не подберу ключей.

Я здесь брожу, предчувствием томим,
что дней никчёмных вдруг отстанет накипь;
мне подаёт магические знаки
весёлый месяц – мой небесный мим.

На облако присел он, как на пуф,
чтоб звёздные послушать байки, сплетни;
особенно в ночи порою летней
он так обворожителен, Гурзуф.

Штиль на море, вода, что та парча,
волшебный мыс, чарующие виды,
но шторм сметёт всю благость, грохоча,
как будто мстит кому-то за обиды.

И  грозный, в лунном свете, Аю-Даг
нахмурится, неся валам разруху…
Сам Пушкин здесь был очарован так,
что дух свой завещал навек Гурзуфу.