Друзья с соседнего двора глава 1

   «С чего бы начать этот рассказ?» - думала я. И решила. Надо сначала познакомить вас с этими мальчишками (вернее, с какими они были) – Яриком, Даней и Севой.

Глава 1. Знакомство или «Разрешите представить…»

   Ярик (Ярослав)

    11 лет, шатен, волосы «с волной», большие, вечно удивляющиеся глаза.
Ярик любит: находить и вляпываться в грязь, рвать кроссовки, топать ногами, ходить взад-вперед, хлопая дверью, опаздывать, включать музыку на всю громкость, и плотно покушать.
Ярик не любит: зануд, когда его не понимают, спрашивают в школе, пишут замечания в дневник… и много еще чего.

    А сейчас немного слов о поведении Ярика, которых будет достаточно, чтобы вы представили его во всей красе, с головы до ног. Когда Ярик не хотел идти в школу он поступал очень просто. Дело в том, что школа стояла (да и сейчас стоит) через дорогу, и в туалет Ярик бегал исключительно домой. Причем через день у него было то расстройство живота, то он так запирал дверь изнутри, что сам не мог открыть ее. Но верхом его фантазии (хотя тут вмешалась еще и рука судьбы) была история с рыболовными крючками.
Дело было так.

    Как-то утром Ярик, уже в который раз надевал свои любимые голубые с белыми карманами джинсы. Надо сказать, что карманы не случайно были белыми, так как Ярик постарался разорвать и оторвать прежние, к джинсам были пришиты новые, причем их цвет мальчик выбрал сам. Так вот, надел джинсы и положил в задние карманы новые блестящие, пахнущие металлом рыболовные крючки (которые папа привез из командировки). Эти крючки надо было обязательно показать ребятам, вдруг появится новая мысль, как провести последний звонок.
«Ярославка! Иди, давай живей! Лопать пора!» - это орала «любимая» сестра Ярика Лелька. Лелька была в 7 классе (а Ярик в 5-м) и считала себя обязанной неустанно следить за рационом питания и поведением младшего брата.
«Не ори! Топаю уже» - «любя» огрызнулся Ярик.
В кухне вкусно пахло яичницей с колбасой и гренками. Сверкающими глазами Ярик посмотрел на дышащую паром тарелку и сглотнул слюну. Лелька пододвинула к нему табурет. «Садись Ярик!».
Ярик сел… За столом Ярослава учили сидеть прямо. Но он, как вы догадываетесь, всегда сутулился. Но сейчас! Видели бы вы его в этот момент! Ярик сидел так, будто проглотил кол, или сидел на приеме у императора. А его глаза! Его широко распахнутые глаза смотрели на горшочек с кактусом, стоящий на подоконнике, с таким удивлением и испугом, будто Ярик видел цветок в первый раз.
- А-а-а! А-а! – А! – полились звуки изо рта Ярослава.
- Ярик! Ты что? – и Лёлька посмотрела туда, куда были устремлен взор брата. – Кактус…Что ты увидел на цветке?
- А-а-а! – продолжал кричать Ярик, глядя на кактус.
- Ах! Ничего себе! – воскликнула Лёлька. – А я и не заметила. У кактуса колючки опали! Ярик, ну ты и глазастый! Хвалю! Только зачем так пугаться? – сказала Лёлька, смеясь и убирая кактус со стола. – Мы его выходим.
- А-а-а!
- Ярик, хорош орать! Ты что?
- Крючки!
- Какие?
- Рыболовные!
- Где?
- Там!
- Там? Это где? – и Лелька посмотрела на приподнятую пятую точку Ярика.- Ой! А почему у тебя на карманах красные пятна? – лицо Лёльки стало сердитым. – Так! Признавайся, ты что, и за эти карманы принялся? Гуашью нарисовал на них или акварелью? А?
- Дура! – заорал Ярик. – Это кровь! Мне больно! Крючки у меня в карманах! – А-а!

   Удивление на лице Лельки невозможно было передать: «Ты чего, себе пирсинг там решил сделать? Да?» - и Лелю начал брать истерический смех. Но Ярославке было не смешно. Да уж, посмотрел бы он на вас, если бы вы сели на рыболовные крючки. Смешно было бы. Но только не вам!
В общем, закончилось тем, что Лелька вызвала «скорую помощь» по телефону, постоянно хохоча (на том конце провода даже подумали, не психиатрическая ли более необходима). Приехал врач. Ярик сильно орал и пытался вырваться, когда ему извлекали крючки, но делал себе этим еще больней. Ему наложили бинты. Спал он несколько дней только на животе, и в школу, конечно же, не ходил – и это было самым желанным бальзамом на его больное место. Не повезло, конечно, джинсам: вся седалищная часть была безнадежно испорчена, и Ярику купили новые, а эти джинсы до сих пор лежат на антресолях (как реликвия), и не привлекают своим видом даже моль.


     Даня (Даниил Кряжкин).
   
    11 лет, русые волосы, внимательные глаза в стальной оправе, на лице ухмылка. Друзья называют его Данькой, либо Кря-Кря.
Данька любит: записывать в блокнот гениальные идеи, грызть ручку, испытывать свои изобретения на окружающих, а больше всего Даня любит корчит из себя «интеллигента в очках».
Даня не любит: когда его называют «очкарик», не признают его гениальных идей, когда Ярик устраивает ему на голове прическу «А-ля панкообразный Кря».

     Даня, в отличие от Ярика, послушный сын, хорошо учится, его уважают учителя и ребята. Но что пугает в нем, особенно его родителей, - любовь к исследованиям. Началось это еще с далекого детства.
Едва Даня научился стоять на своих тоненьких ножках, как его сразу потянуло к окну. Квартира Кряжкиных была на втором этаже (сейчас они, во многом благодаря сыну, живут на первом). Почти годовалый Даня залазил с дивана на подоконник, затем хватался ручками за форточку, просовывал в нее голову и смотрел вниз. И когда он высовывал свою любопытную  голову на улицу, во рту была любимая соска (родители на тот момент еще не отучили его от столь вредной вещицы). Даниил стоял пару минут, обозревая окрестности, наблюдая за прохожими, потом убедившись, что папа прибивает полку на кухне (или занят не менее полезным делом), делал грациозное движение губками, и выплюнутая соска летела в палисадник. Затем Даня начинал хныкать, звать папу, и затем орать во се горло, выражая тем всем окружающим, как ему плохо без соски. Папа летел с всех ног вниз, выискивал соску, прибегал обратно, тщательно мыл пустышку, при этом ласково успокаивая багрового Даньку, и наконец отправлял ему в рот соску. Но Данечка по прошествии минут десяти снова отправлялся к окну, и полет соски вновь привлекал внимание прохожих. Так было несколько дней. Но затем папа, увидев, как Даня удовлетворенно улыбается, отправляя соску в очередной воздушный рейс, решил прервать счастье сына, и привязал к пустышке веревочку. Теперь, как медаль, она красовалась у Даньки на шее.
Данилу непреодолимо влекла к себе улица, особенно, когда дома не было папы. В папиных огромных тапках стопы Даньки плавали, вернее утопали, и топали к входной двери (немного приоткрытой, поскольку мама выносила мусорное ведро). Даня  мигом перебегал порог отчего дома, затем дорогу, и бежал, спотыкаясь и падая, навстречу приключениям. Но, увы! Они (приключения) так и не встречали Даню своими теплыми объятьями, так как показывалась мама с пустым ведром и испуганными глазами.

   Так же Даня красил попугая в более яркий цвет, после чего тот отбросил крылья, пытался пролезть в дом через форточку (сказалась привязанность детства), после чего угодил с переломом в больницу, сам ремонтировал протекшую батарею, в результате чего весь дом остался на два дня без отопления. Все это и конечно еще много чего, ради исследований и вечного поиска ответов на вопросы (которых у Дани было, да и сейчас, великое множество).


     Сева (Севастьян Мурочкин).
   
    10 лет, рыжие кудряшки, нос в конопушках, пухлые щеки.
Сева, или Мурка, или Кис-Кис любит: все горькое, сладкое, кислое, соленое, исследовать возможности своего организма, острые предметы, кота Пашку.
Не любит: когда его называют «обжора», мыт руки, голову (в общем, все что моется, и посуду тоже), уроки музыки, учительницу по русскому языку и литературе.
      Сева – младший из компании и ему часто приходится выслушивать замечания Ярика и Дани. Но надо отдать ему должное, выносит он это героически – надувается, как шарик, и пускает носом пар. Севу влечет к острым предметам, особенно к елкам под Новый год. Каждый Новый год Сева залезает под елку, отрывает иголочки, и проводит ими курс иглоукалывания коту Пашке, который многозначительно мяукает и дергает хвостом. Многие игрушки с елки падают, когда Пашка вырывается из рук Севы и летит (точнее быстро бежит) в укрытие. Тогда Севе становится скучно сидеть одному под елкой, и он начинает декламацию стихов, причем белых:
«Под елкой сижу, на иголки гляжу,
а Пашка удрал от меня – предатель!
Анафема всем котам – от хозяев удирающих прочь!»

      Вопрос «Где гвозди?» в семье Мурочкиных больной, и не только потому, что их никогда нет на месте, а еще и потому, что Сева всегда найдет гвоздям применение, причем больное не только для себя, но и для окружающих. Однажды, посмотрев мультик, где герой наступил на гвозди, Сева решил проверить, действительно ли это так больно или нет, и будут ли из его глаз лететь искры. Сева взял разделочную доску и прибил к ней гвоздь, положил все сооружение на пол (естественно гвоздем к верху) и занес ногу. Но наступать отчего-то не очень хотелось. Тогда Сева взял еще гвоздь, снял со стопы носок, тщательно послюнявил пятку, и начал покалывать по ней гвоздем. Было щекотно. Сева взял карандаш, наметил место прокалывания. Занес руку с гвоздем, но помедлил. Из задумчивости его вывел телефонный звонок… Сева понесся к телефону, и даже сразу не почувствовал, что второпях, все-таки осуществил задуманное, гвоздь на доске благополучно поцеловался с Севиной пяткой. Закончилось это дело походом в травмпункт, и освобождением на месяц от уроков физкультуры.


      Глава 2. Клятва дружбы или шрам на лбу

Мальчишки жили в одном доме, гуляли в одном дворе, но не сразу обратили друг на друга внимание. А случилось это знаменательное событие при следующих обстоятельствах…