Викторианец

Приторно-нахальный, андрогинный,
С бирюзовым заревом в глазах,
Он кусач, как алая ангина,
И беспечен, словно стрекоза.

Он наносит колотые рамы
Сборищу теней среди портьер,
Он отравлен Греем Дорианом,
Сладким лауданумом химер.

Он фланирует по Пикадилли
В ауре душистых сигарет,
И в шкафу среди увядших лилий
У него классический скелет.

В этой пьесе – фарсе или драме? –
Роль его расписана давно:
Одеваться как Красавчик Браммел,
Утром пить игристое вино.

И его изысканные чувства –
Как бутоны хищных орхидей.
Он – произведение искусства,
Сей викторианский лицедей.

Только – вдруг за сцену до финала
Веером сломается сюжет,
И заблещет острие кинжала –
Как острота – в кружеве манжет.

Может быть, всё это – просто шутка,
Розыгрыш, забавное пари…
Только – как неизъяснимо жутко
Этот бирюзовый взгляд горит…

Может, ни скелетов, ни портретов
И не прячет он на чердаке –
Но луна играет на стилете
В лунно-белой кружевной руке.

И когда падёт кулисный шорох,
Это представление прервав,
Будут ли у этого актёра
Так же белы руки в кружевах?