Послесловие Борису Рыжему, Нике Турбиной и другим

Отчего непременно нужно было закончиться,
в двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь, на излёте юности?
От любви, от хаоса, просто от одиночества,
от загула, запоя, чьей-то случайной грубости?

От кого ты сбежал, мальчик,
От кого улетела, девочка?
Навсегдашняя девочка,
двадцать - и горстка мелочи,
было, всё было - не было ничего.
Поросло травой.

Навсегдашний мальчик,
алмаз на грязи окраинной,
смотритель гранёных стаканов и хулиган,
подойди, угостись портвейном, сырком плавленым.
Жаль, не деньгами - стихами набит карман!

Подойдите оба, и ты, что петлёю обвитый,
и ты, что с окна распахнутого летала,
для чего, почему?
Того,что вы нам оставили,
было мало,
для будущих юных преступно мало!
концентрат поэзии – нам разводить пожиже,
кипяточком, водой из-под крана,
взахлёб глотая
остатки сладки!
…жидкие наши вирши
даже малой жажды мира не утоляют.

Я за вас поднимаю пластиковый стаканчик
как хрустальный бокал, наполненный жаром лета,
навсегда двадцати семи не доживший мальчик,
навсегдашняя девочка с песенкой недопетой.

Всё острее запахи яблока и сирени,
беспощадная ночь за горло хватает чутких.
Нам дождаться рассвета – малое, но спасенье.
Допить последнее. Выкурить самокрутку.
Попрощаться с тенью.