Святослава! С тобой мы одно целое- Трилогия

"Святослава: Челночница – Наложница – Гарем – Любовь" эротический роман Трилогия

ISBN: 978-5-00073-181-9 Кол-во страниц: 316
Взаимопроникновение двух культур – славянской и мусульманской – процесс сложный и деликатный: как говорится, Восток – дело тонкое! А если вопрос касается такой интимной сферы, как любовь и брак, всё становится ещё сложнее и запутаннее: разница в религии, традициях, общем восприятии мира – всё это, казалось бы, делает взаимопонимание почти невозможным... И тем не менее, любые трудности преодолимы, если два сердца связывает настоящая любовь и искреннее желание понять друг друга!
Об этом повествует эротический роман Нины Каменцевой "Святослава: Челночница – Наложница – Гарем – Любовь"

"С тобой мы одно целое- "

1.С тобой мы одно целое-
1. Исповедь Аббаса – юношеские годы

С тобой мы одно целое, когда я написал эти несколько
строк, я понял, что должен создать роман о нашей
любви, мной пока двигала её страсть, но всё же я хотел
немного описать и о себе, чтобы когда-то она прочла это
и знала, кто же я и как я посмел влюбиться и любить её
отставшие наши годы, тридцать лет подряд, которые про-
бегают одним мгновеньем.
Не буду описывать, как я родился и с каких пор помню
себя, я начну с тех пор, когда я стал взрослеть и пони-
мать, что мне просто нужна была женщина. Может быть,
малолетки в двенадцать лет – мальчишки – ещё витают
в облаках, но я уже замечал, что созреваю. Живя рядом
с гаремом отца, я быстро понял, что хорошо и что плохо,
красоту женщин, ведь там находились одни красавицы,
когда кого-то из них вели в спальню к моему отцу, я, где-
нибудь притаившись, смотрел ей вслед, и у меня он... под-
нимался на девяносто градусов и резал до боли. Посте-
пенно я даже научился самопроизвольно освобождаться
от этого, но желание попробовать, узнать прикосновение
к женщине рвало меня на части. У меня всегда были по-
тайные дыры, откуда я мог наблюдать, как моется та или
иная красавица, но все они были для меня недоступны.
Один раз мой отец, султан, поймал мой взгляд, когда я
с ним занимался борьбой. Он обратил внимание, что мой
... стал выпирать достаточно в большом размере, он мне
ничего не сказал, а на следующий день увёз в город, я не
знаю, сколько мы ехали, потом дорога шла по кишлакам,
далеко отошла от основной трассы. И наконец машина
припарковалась. Мы вышли и зашли в дом, снаружи ни-
чего не представлявший, но когда зашли, там было кра-
сиво, нас встретил мужчина и спросил: «Вам на сколько
часов?» – подавая альбом с самыми красивыми женщи-
нами. «На пару часов, – ответил отец, – оставьте нас сей-
час, мы выберем себе».
Когда тот отошёл, отец посмотрел на меня:
– Ты хоть знаешь, что надо делать?
Я, стесняясь, сказал:
– Может, не надо, отец?
– Не говори глупости, ты молодой парень и мой сын,
ты должен знать всё. И меня тоже приводил сюда впер-
вые отец. Хотя по Корану нельзя иметь на стороне жен-
щин, но восточный мужчина без этого не может.
– Отец, прости, может, не надо?!
– Молчи, я случайно заметил, как ты справляешься со
своим недугом, но ты мой сын, тебе непристойно руками
работать, я всегда заплачу за тебя.
Стесняясь, я опустил глаза. Он же на ушко:
– А впрочем, что мне объяснять, она сама тебя нау-
чит... Только выбери, кого ты хочешь?
Я машинально показал на первую.
– Ну, ты иди, а там разберёмся.
Он подозвал мужчину, перевернул несколько листов и
указал на другую. Меня повели в комнату, где была со-
всем низкая кровать – наверно, десять сантиментов от
пола, стояла на большом ковре, и сотня подушек, разбро-
санных везде. Я сел, через несколько минут вошла жен-
щина лет двадцать шести, почти оголённая, в прозрачном
одеянии, я подумал, что она танцовщица. Она включила
арабскую музыку. Подошла ко мне и стала в виде танца
разжигать меня, потом тихонько раздевать себя и меня,
я не мог вытерпеть боль, потянулся рукой к нему, но она
так раздвинула ноги, что он влетел, как птица в клетку,
и нежными сначала движениями направляла его, потом
быстрее и быстрее, и наконец остановилась, но я, неу-
довлетворённый, хотел ещё и ещё, мне с самого начала
понравилось это занятие: не работая рукой, получал удо-
вольствие и эрекцию. Прошло два часа, а мне всё мало.
Она остановила от сильной боли, сказала: «Вам пора». Я
быстро оделся, смотрю, мой отец вышел через пять ми-
нут. «Значит, он здесь частый гость», – подумал я.
Всю дорогу мы не обмолвились ни словом, потом он
мне сказал:
– Не говори матери. Ты ещё не понимаешь: когда дол-
го живёшь с одной и той же женщиной, у мужчины про-
падает желание, он хочет молодости, бальзам на душу,
чтобы взбодриться. И не всегда ты позволяешь быть с
женой так, как ты можешь позволить себе здесь. Когда
ты хочешь, чтобы я привёз тебя сюда обратно?
Я ещё стеснялся, и как сказать ему, что мне и два часа
не хватило, чтобы закончить, и я хочу возвратиться се-
годня...
– Раз ты молчишь, видно, понравилось, поедем завтра,
у меня тоже сегодня была ничего! – такое откровение у
нас было впервые с отцом, потому что я рос в строгих
домашних суровых восточных правилах и боялся даже
взгляда отца. А он сейчас показывает, что его не надо бо-
яться, а даже делиться всем с ним. Всю ночь я провалялся
с мыслю, что завтра опять он меня повезёт. С утра, как
обычно, даже не было намёка, что мы поедем. В после-
обеденное время он подошёл ко мне: «Пойдём», – и мы
вышли к машине.
Когда мы приехали, мужчина как-то подозрительно на-
чал шептаться с отцом, потом он подошёл ко мне и сказал:
– Молодец, сынок, ты имеешь самый большой размер
и всегда будешь удовлетворять партнёршу, но вчераш-
няя заболела после твоего усилия, надорвалась! – улыб-
нулся он мне. – Ты проходил чуть ли не через два кольца
в матку, а сегодня у тебя будет другая.
Я немного опечалился, только как будто бы привык к
ней. Но когда вошёл, то там была совсем юная девчонка,
лет шестнадцати, и даже симпатичная, с прекрасной фи-
гурой. Она пока начала танцевать зажигательный танец
живота под арабскую музыку, затем всё больше и боль-
ше тёрлась об меня, пока не заметила, что он вырос в
два раза. Она подошла, нежно стала целовать мне губы,
до сих пор нецелованные и с запахом грудного моло-
ка. Это ещё больше меня раздразнило, и сейчас я был и
стал более настойчивым, сам разрывал от нетерпения её
и свою одежду. Мы уже занимались любовью, и здесь
я сам понял, что именно она мне подходит, ударяя её
так глубоко, что она текла потоком. Два часа было до-
статочным, после чего я, довольный, встретился с отцом
в холле.
– Ну как, приедем завтра, сынок?!
– Да, отец, ты помог избавиться от недуга. Я не мог с
собою справиться уже как полгода!


2. Первая ступень к познанию...

   Чем больше меня отец отвозил в это заведение, где
торгуют женским товаром, тем больше я мечтал
туда попасть и иногда, когда он говорил, что сегодня
вечером занят, то я чуть на стенки не лез. Как я понял
потом, у отца здесь свои обязательства, и по закону он
должен был обеспечить своих жён, которых имел у себя
в гареме, отдать им супружеский долг. Он не был таким
молодым и не мог распылятся, как пчёлка на цветах.
Моя мать давно умерла, и я помню только, какая она
была: красивая, русская, краснощёкая. Как-то её при-
обрели на Стамбульском базаре, в Турции, подпольно
и переправили в Египет к нам. Она долго жила налож-
ницей, а когда один раз попала к нему в спальню, он
надолго оставил её у себя и женился на ней, не мог на-
сладиться красотой и каждый день вызывал в спальню
только её, пока она не забеременела мной. Её невзлюби-
ли здесь – не знаю, кто из жён, но кто-то стал подливать
что-то ей в чай, может, не они сами, потому что жёнам
не дано право встречаться между собой, может, кого-ни-
будь подговорили...
А после того как я родился, отец перевёл нас с мамой
во дворец. И там она стала угасать, а может, стала уга-
сать оттого, что отец перестал к ней заходить в спаль-
ню?! Он был очень влюбчивым, глаза так и бегали на
посторонних, новых, молодых женщин. Я был совсем
маленьким, когда отец привёл меня за руку к его первой
жене и сказал:
– С сегодняшнего дня ты будешь её называть «мама».
Твоя мама умерла.
Я посмотрел на неё и увидел женщину-арабку с очень
некрасивой внешностью. По сравнению с моей бело-
снежной мамой она была как волосатая обезьяна, и я её
невзлюбил. Но потом привык. У неё не было детей, её
давно бы отец увёл или же развёлся – это здесь просто,
только три раза сказать «талак», «талак», «талак» – раз-
вод по-арабски... И можно выпроводить из гарема, легко
найти причину, за что... но он посмотрел, что она ладит
со мной. Оставил присматривать за мной, воспитывать
и, может, так как она называлась женой, несколько раз
в неделю или в две вызывал её в спальню отдавать свой
супружеский долг. Видно, она его любила, потому всё
терпела, ублажала как могла... А на следующий день –
милее неё не сыскать! Она была в приподнятом настро-
ении и доброй ко мне. От неё я научился многому, в том
числе и разным восточным языкам. Ведь у самого отца
вечно не было времени заниматься со мной. Были у него
жёны ещё, но он бежал в подпольный бордельный дом,
получать большее наслаждение, ни о чём не думать и
возвратиться до ночи обратно, как будто бы ни в чём не
бывало, чтобы вызвать кого-нибудь ещё в постель в гаре-
ме, поставить палочку, пускай раз, не удовлетворить её,
а создать видимость, что бывает в спальне с ней тоже. У
него была привычка именно в спальню заходить в нацио-
нальной одежде с карманами, набитыми деньгами. Вста-
вал рано, оставляя спящую жену или наложницу, пере-
одеваясь в новое чистое там же, а наложница или жена
понимала, что он оставлял подарок в кармане за ночь.
Он был скуповат, никогда не одаривал золотом или же
бриллиантами красавиц, кроме моей родной мамы, кото-
рая всегда блестела красиво в камнях. Он ни перед кем
не отчитывался, а тем более – он стал выезжать со мной.
Даже постороннему глазу понятно, куда-нибудь с сыном:
на спорт, игры, футбол, волейбол, большой теннис. Он
любил смотреть, играть и приучал к играм и меня...
Вечером он через несколько дней подходит ко мне:
– Извини, сынок, занят был, сейчас пойдём, – и мы
вышли и сели в машину. Он редко сам сидел за рулём.
У него был персональный водитель, но именно туда он
сам садился за руль. Машина двигалась всё быстрей и
быстрей, а у меня в подсознании, что скоро увижусь с
ней, уже растёт... так я привык уже к моей незнакомке.
Доехали, я выбежал из машины, пока отец парковался.
Зная, в какой она комнате... не дождался, пока подойдёт
Мухаммед к стойке, побежал по длинному коридору и от-
крыл дверь. А там старик и она, молоденькая девушка,
вьётся над ним, сидя на коленях, как рябина кудрявая. Он
же лижет, целует грудь. Я опешил, хлопнул дверью и вы-
шел. Когда я вернулся в холл, меня тошнило, несколько
минут отец упрашивал войти туда же. Я не пошёл. Я по-
нимал, что здесь идёт торговля женщинами, но пересту-
пить свою боль не смог.
Отец сказал:
– Мухаммед, дай ему новый товар, я хорошо заплачу.
– Это будет в десять раз дороже.
– Хорошо, – отец достал крупную сумму и бросил на
стол. – Я заплатил за неё, не подпускай никого, пока он
не насладится ею.
– Только привезли, она сербиянка, ей, кажется, нет и
пятнадцати.
– Это то, что ему надо, он молодой, и его вынесет мо-
лодая, юная красавица.
Её подготавливали и через пятнадцать минут позва-
ли меня. Мы прошли далеко вглубь коридора и открыли
ключом дверь, а за мной закрыли обратно.
– Мы вернёмся через два часа.
Я посмотрел на постель, там никого не было, потом
заметил: молодая девочка, совсем как ребёнок, забилась
в углу. Я подошёл к ней, сказал по-арабски: «Ты меня не
бойся, я тебе больно не сделаю». Видно, она меня не по-
няла, я ей сказал по-английски: «Ты не бойся, я тебе боль-
но не сделаю».
Она стала плакать. Я поднял её.
– Я купил тебя, и пока ты сама не захочешь, я тебя не
трону. Лишь помоги мне избавиться от недуга, только це-
луй меня, я всё сделаю сам.
Я уже был опытным и понимал, что с ней так нельзя. Я
уложил, не снимая платье и шаровары, на кровать, кото-
рая была практически без ножек. Медленно продвигаясь
к ней, начал целовать, постепенно она, не боясь, стала
отвечать мне поцелуями. У меня увеличился он... в два
раза и стал упираться в неё, но я же обещал, я мужчи-
на и должен сдержать своё слово. Я достал, засунул его
между ножками, которые были достаточно аппетитными.
И очень быстро справился один раз, не притронувшись к
половым губам. Такое сближение, видно, ей понравилось,
и если можно так сказать, понравилось и мне. От неё ве-
яло чистотой. И чем-то непонятным, но таким вкусным...
Я почти её ровесник, она же не знала, что мне пока две-
надцать лет, я был крупным ребёнком. Но один раз было
мало для подростка, и я всё ... ещё, и ещё, всё подымаясь
выше и выше. Полностью уже облил её длинные шарова-
ры. «Поменяем», – шепчу на ушко. Она осторожно сняла
шаровары и бросила в угол, и я же опять между ног – на
голое её упругое тело. Стало приятнее, удобнее, эффек-
тивнее. Она же сжимала их.
Я стал подниматься всё выше... я уже чувствую, уже
ударяю по ним, одним движением, одним ударом, она
должна помочь открыть немного, думаю про себя. Но тут
я опять вылил и запачкал уже трусики, почти немного не
дотянув. Тихонько одним мизинцем стягивал, сам целуя
в губы... опять возбуждаясь, и тихо моя змейка заползла
вовнутрь. Я чувствовал её боль, не входя далеко, немного
тише, но полностью порвал девственную плеву, вспоми-
ная недавнюю боль свою, когда впервые переспал с жен-
щиной. Она изнемогала от боли, пролилась кровь на про-
стынь. Я её поцеловал, больше к ней не подошёл, хотя
ещё оставалось полчаса, и горел желанием прорваться... я
лежал довольный и смотрел в потолок, потому что имен-
но сегодня получил великолепное наслаждение впервые.
Она же лежала рядом и стонала... я повернулся к ней:
– Я буду у тебя каждый день, и никто тебя здесь не
обидит.
Я оделся, и через два часа мне открыли дверь, а потом
закрыли её.

3. Первая любовь подростка...

  Не успел я доехать во дворец, снова желал с ней уви-
деться, отец улыбался всю дорогу, ничего не гово-
ря, во мне же бушевала вечерняя связь. Страсть и неж-
ность к этой маленькой девочке, которая отдалась мне
непроизвольно. Я не был настолько опытен, но понимал,
что сделал правильно, постепенно наступал и взял её, как
крепость, в порыве страсти, которую она уже чувство-
вала. Только при одном воспоминании меня бросало в
дрожь, и когда приехали ко дворцу, я сказал:
– Отец подвези меня туда после колледжа.
Он меня понимал, наверно, тоже был в такой ситуа-
ции, и не один раз, имея гарем, где впервые препятствием
брал узкий проход в пещеру девушки. Он сказал:
– Хорошо, подойдёшь к моему кабинету завтра... не-
много поговорим и поедем.
Я не спал всю ночь, представляя наше вчерашнее сбли-
жение. Под утро только меня одолел сон. В колледже всё
прослушал, как будто бы летал в облаках. Уже стою око-
ло кабинета, вхожу в него. Отец сидел за столом. Увидев
меня, он подвёл меня к сейфу.
– Сын, это наше почти всё состояние из золотого фон-
да, остальное всё в банке. Ты ещё мал, но, вижу, созрел
как мужчина. Вот завещание, – показывая на папку, – вто-
рой экземпляр у адвоката, я с ним тебя познакомлю.
А вот дополнительный сейф, потайной, к нашим со-
кровищам, переходящим к нам из поколения в поколение.
Запомни код к нему, это имя твоей родной матери – «Ана-
стасия» – и год, день, месяц твоего дня рождения. Что бы
со мной ни случилось, ты мой единственный наследник.
А сейчас возьми это и подари этой маленькой девочке,
хранящей свою честь! – протягивая мне золотую цепочку
с маленьким брильянтиком.
Мне стало приятно, что отец уже так мне доверяет, но
в то же самое время стыдно, что он всё знает обо мне. Я
взял цепочку и положил себе в карман. Потом отец до-
стал презервативы и сказал:
– Не хочешь ли ты воспользоваться ими, чтобы она не
забеременела? Она такая свежесть, что сразу может сли-
вать сливки, – закручивая ус, смотря на меня исподлобья.
Он так сказал, что мне показалось, что он снимал такие
сливки сам, и не раз. Я положил в карман, правда, не по-
нял, как им пользоваться.
– Ты обедал? – неожиданно спросил он.
– Да, успел в колледже.
– А я нет, пойдём вместе пообедаем.
И мы пошли к столовой. Пока отец обедал, я же за-
ворачивал несколько лепёшек с мясом, с сыром и с ово-
щами, с зеленью... для своей незнакомки, которой даже
имени не знал. И положил всё в сумку.
Мы уже ехали по трассе, она была вначале перегруже-
на, много светофоров, но когда свернули с трассы, меня
охватила дрожь. Припарковались, я вбежал, как угоре-
лый, охранник провёл к ней, открыл дверь, сказал:
– Она ничего не кушала со вчерашнего дня.
– Принесите только воду, – сказал я.
Она сидела на кровати, увидела меня, искра надежды
и слезы выступили у неё на глазах. Я подошёл к ней, я
чувствовал, как она встала, кривясь от боли. Надев ей
цепочку на шею, сказал:
– Ничего не бойся, пока я с тобой! Тебя никто не трогал?
Она покачала головой, я понял, что нет. Я сел, поса-
дил себе её на колени и, как маленького ребёнка, стал
кормить. У меня не было сестры, и вообще я был един-
ственным сыном султана, и мне в то время так захоте-
лось иметь младшую сестру и так заботиться о ней...
Но видя, как она корчится от боли, далеко отбросил эту
мысль. «Что здесь и кто здесь женщины Востока, они
наложницы своих мужей и только, подчиняются им, как
в первобытно-общинном строе».
Когда она поела, я всё отложил на маленький столик.
И сказал:
– Не бойся, не трону, не подойду сегодня, но ты долж-
на меня понять тоже, я страдаю и, смотри на меня, как
мучаюсь – помоги.
Она, ничего не сказав, опять легла, так же, не раз-
деваясь. Я же разделся, не дотрагиваясь до влагалища,
несколько раз опорожнял около её ног, затем раздевая,
опять упираясь между ножками, и не тронул, не дошёл,
дал немного зажить тому, что наворотил вчера. И мы
долго и долго целовались. Я целовал её маленькие не-
целованные губки, у которых ещё был конфетный вкус,
но такие манящие. Целоваться научился здесь и поэтому
учил уже её. Ей это нравилось, она свободно подавала
грудь и все эротические места, чтобы я прикоснулся. Два
часа пролетело быстро, в дверь постучали, я сказал: «Че-
рез пять минут», – ещё лаская и снимая с неё остатки,
пенку.
Возвращаясь домой, отец спросил:
– Ты воспользовался презервативом?
Я молчал, он понял, что нет. Через некоторое время
меня укачало, и я уснул, очнулся, когда подъезжали. Отец
уже не спрашивал меня, поеду завтра или нет, он меня
возил к ней каждый день, презерватив как-то хотел я при-
мерить, но он сразу лопнул, как шарик – то ли не мой раз-
мер, то ли... не знал, как надеть, но это был единственный
случай, что я натягивал на себя, за всю жизнь... Всегда
я приносил еду, даже под подушку подсовывал доллары,
когда уходил, не знаю почему, но мне было её жаль. В
половом смысле мы подошли друг другу, она оказалась
очень сексуальна, несмотря на то, что была малолетка.
Отец мне подарил индийскую книгу «Камасутра» –
специальная литература о любви-каме, и каждый день
мы с ней изучали всё новое и новое. Мы пополняли и по-
глощали друг друга! Уже несколько лет, как я приезжал к
ней, она росла, и я тоже.
После окончания колледжа меня направили учиться в
Лондон, и я попросил отца выкупить её и сделать ей па-
спорт. Забронировали билет на самолёт в Белград. Потом
посадили на самолёт Адрияну, всунув ей немного денег,
и так я больше её не видел. Я был однолюб, часто вспо-
минал её.
Европа, Великобритания! Свободная любовь, здесь
сами тебя затащат в постель, если ты не захочешь, я стал
очень быстро нарасхват, как сексуальный маньяк, тёрся
около женского общежития, чтобы меня заметили – ве-
чер обеспечен! Здесь я впервые стал курить и пить, ино-
гда курить травку, пока слабые алкогольные напитки, но
в холодные зимы даже сильные. Любил русскую водку. В
Королевском колледже Лондонского университета закан-
чиваю факультет: литературовед, литературный критик,
публицист. И возвращаюсь обратно.

4. Долгожданная встреча с отцом...

          Долгожданная встреча с отцом в аэропорту не
получилась, почему-то в этот раз он не приехал
меня встречать, может быть, если я в детстве не чувство-
вал привязанности к нему, то с двенадцати лет ощущал
его орлиный взгляд в каждых моих действиях, может
быть, не напрямую, параллельно, каждый раз в два своих
острых глаза, следивших за мной. Даже когда я находил-
ся на учёбе за границей или куда-нибудь выезжал (мы,
молодые, желали отлучиться в Альпы или же в Париж, в
Испанию или же Италию), ко мне были всегда неофици-
ально приставлены два сильных человека, которые меня
охраняли там. Я понимал, что это всё отец, но никогда
ему не перечил: значит, так надо. Даже один раз чуть не
подрался в баре Лондона по случайности. Не успел опом-
ниться, как оказался у себя в квартире. Мне так нрави-
лось жить в Лондоне, в высотных домах! Иметь много
знакомых и подруг, которые бесцеремонно оставались у
меня на ночь.
Меня встретил водитель в аэропорту Александрии, и я
уже дома. Машина припарковалась, я взял подарок, кото-
рый специально вёз отцу – это шахматы из слоновой ко-
сти. С детства помню, как играли с ним, где за медленной
игрой он свободно мог разузнать при помощи своих не-
определённых вопросов мои мысли, и для него это было
хорошим подарком, я просто был уверен.
Мне сказали: «Отец болеет», – и я пошёл сразу к
нему в спальню, где он был под присмотром врачей и
аппаратуры. Он лежал, и видно было, что борется со сво-
ей болезнью. Хотя мы с ним разговаривали каждый день,
он даже вида не подавал, что заболел. Он мне улыбнулся
и сказал:
– Вот и я дождался твоего возвращения, видно, твоя
мать меня зовёт к себе.
– Всё будет хорошо, – сказал я, но он опустил на кро-
вать руку и умер, как будто бы ожидал в последний раз
меня увидеть, оставляя меня наследником большого со-
стояния и гарема.
Вот тогда-то я решил при гареме открыть школу для
девочек, вернее – колледж, для одарённых с семи лет.
Но всё равно первым критерием являлась красота дево-
чек. Гарем и до меня был в руках моей матери, первой
жены султана – отца. И она каждый раз предлагала мне
в спальню то одну девушку, то другую, завезённых из
разных стран. До развала Советского Союза больше за-
возились с Востока и из Югославии. Но среди них ни-
когда я не мог найти чистый цветок, непорочный, ни
разу не опылённый. Я уже их щёлкал, как семечки, и ни
одна, как не беременела, так и долго не задерживалась
у меня. Мне нужна была подходящая пара, но все по-
падались средние и через несколько дней выли от боли.
После развала Союза в девяностые годы к нам стали
приезжать девушки с Кавказа, Украины и России, были
и таджички, татарочки и узбечки. С некоторыми мне
было хорошо, но всё же я искал ту единственную, кото-
рую смог бы назвать своей женой или же любимой. Мне
посоветовали поехать в Казань, там много татарочек, где
бы мог найти себе любовь на долгие годы. Я на целых
два года задерживаюсь там. Во-первых, хотел полностью
изучить русский язык, так как моя мать была русская, а
во-вторых, мне и правда нравились русские женщины,
свободные во всех отношениях. Голодные, как вы хотите,
так и понимайте, хотите – в прямом смысле, из-за того
что на полках магазина ничего не было и за продукты, ко-
торые я покупал с рынка, я мог часами висеть над ними.
То ли им я доставлял удовольствие и их и не корми, а дай
лишь сексуальное наслаждение и водку... Тем более – я
уже был ас в этом. Но вскоре я возвращаюсь домой, поду-
мав: имея гарем, я же могу и там у себя быть рядом, вести
и продолжать дела отца. И я был прав, хлынул голодный
поток женский сюда тоже.
Один раз моя вторая мать показала девушку из гаре-
ма, нашу, из Александрии, и потом привели её на ночь
ко мне... по моему согласию. Я думал, она-то должна
быть хрустально чиста, но в ней не нашёл, что искал, тот
чистый ручеёк, с которого хотел напиться. Но, не имея
лучшего, постепенно привязался и, несмотря на то, что
она не забеременела, всё же решил жениться, всё же свой
язык. И она стала вторая женщина в гареме после моей
неродной матери. Она вмешивалась в подборку женщин
гарема, и все почему-то были страшилища, которые мне
очень быстро надоедали. Я искал идеал, я искал ту неж-
ность, которую и сорвал однажды за всю свою жизнь,
когда мне было двенадцать, но до сих пор всё безрезуль-
татно. Я не чувствовал той первой юношеской любви, что
была раньше. И попросил мать найти более современ-
ную, и обязательно девственницу. Она через свои каналы
выбирает девушку из богатой семьи Александрии, и я
женюсь на ней, итак, у меня уже две жены, но в первую
же ночь после нашей первой брачной ночи я заметил, что
она не девица, она же упросила временно оставить её в
гареме, боялась отца и позора. Но и она не беременела,
иногда я тоже желал видеть её в ночь. И мне пришлось
всё же обратиться к врачу... всё ли со мной в порядке?
Когда врачи дали ответ, что со мной всё в порядке, я стал
менять женщин, как перчатки, и твёрдо решил: женюсь
на той, кто забеременеет от меня.
А когда впервые я встретил Абдуллу с Надеждой, я по-
настоящему влюбился, и мне даже не затмило, что у неё
был ребёнок – дочь семи лет, и что она челночница, тор-
гующая товаром на базаре, и то, что она была пустышка
в полном смысле этого слова, ничего собой не представ-
ляла, одна только внешность: светлая кожа, светлые во-
лосы, почти соломенный цвет, бездонные голубые глаза,
высокая, стройная, с прекрасными перламутровыми зу-
бами. В общем-то, я её хотел, желал, бредил и торговался
с Абдуллой, за какую цену он мне её уступит. Но после
того, как она прыгнула с парашютом вместе со мной, не
испугавшись, и первый там же поцелуй, я уже не торго-
вался и купил обеих вместе с дочкой, и даже взял бес-
платно учиться в колледж его дочь. Такая сила любовь,
что пойдёшь на многое, лишь бы завладеть ею. У меня
созревал план: решил дочь Надежды оставить у себя в
колледже и со временем, когда она вырастет, это имен-
но будет тот цветок для меня, что так давно ищу. Я и не
думал, что Надежда так быстро забеременеет, и мне при-
шлось жениться на ней, хотя вначале я думал, что будет
она лишь наложница, пока растёт её дочь под нашим при-
смотром. Мне с ней было хорошо, наши ночные увлече-
ния были подходящими. И я ничего не хотел менять, всё
шло своим чередом. Но после первой брачной ночи со
Святославой я понял, что именно она идеал чистоты, ко-
торый я искал всю жизнь.



Мы часто перечитывали роман Аббаса
«С тобой мы одно целое»;
хотели понять суть его любви ко мне,
но время шло быстро,
и в своей второй любви к Алексису...
я стала постепенно забывать его...
Мы с ним прожили в любви
до глубокой старости...

КОНЕЦ

Полное название трёхтомника
«Святослава»
«Челночница – Наложница – Гарем – Любовь»
1 том «Челночница – Наложница – Гарем». Увлека-
тельный Роман написан за 22 дня.
(начат роман 30.01.2015, окончен 20.02.2015)
2 том «Челночница – Наложница – Гарем – Любовь».
Увлекательный Роман написан за 10 дней.
(начат 22.02.2015 08:09, окончен 03.03.2015)
3 том «Челночница – Наложница – Гарем – Любовь».
Увлекательный Роман написан за 2 дня.
(начат 05.03.2015 01:15, окончен 06.03.2015 05:53)
Весь роман написан почти за месяц. Читайте!!!
Большое спасибо прекрасному человеку, Галине Рим-
ской, поэтессе, которая меня вдохновила на написание
второго тома, потому что я хотела в первом томе поста-
вить точку. Её слова: «Так нелепо закончился роман, обо-
рвалась жизнь её любимого мужа, когда ей было всего 53,
а он на 4 года её старше (когда познакомились, ей было
23, ему 27, я запомнила). Для твоей ЛГ начинается новая
жизнь – без любимого». – и эти строчки меня вдохновили
написать дальше, читайте и пишите ваше мнение...
* Гаре’м, точнее харе’м (харам – запретное, священное
место) или сера’ль (итал. seraglio – «огороженное место,
зверинец») – закрытая и охраняемая жилая часть дворца
или дома, в которой жили жёны мусульман. Посещение
гарема дозволено только хозяину и его близким родствен-
никам. Женщины при гареме назывались хура’м.
** Главная героиня – Святослава – свято хранящая
свою честь и славу. Ласк.: Света, Светик, Слава, Славочка.
Подруга героини – Надежда – верная, надёжная. Ласк.:
Надя, Наденька, Надюша.
Дочь подруги – Наташа – Наташенька... второе имя –
Алсу.
Султан Аббас (Габбас) (араб.) – хмурый, строгий, су-
ровый; крутой.
Абдулла (араб.) – раб Божий. Первый покровитель На-
дежды – подруги героини Святославы.
Первая дочь Аббаса и Надежды – Гульнара.
Знакомые Мария и Александр.
Александр, первый сын Аббаса и Святославы.
Фарис, второй сын Аббаса и Святославы.
Дочери Аббаса и Святославы: первая Азиль, вторая
Амина, третья Аттика.
Третий сын Аббаса и Святославы Владимир.
Младшие дочери Аббаса и Святославы Гуля и Белла.
Вторая любовь Святославы Алексис (защитник).
Сыновья Алексиса: Адонис (возвышение), Байон
(жизнь), Дракон (дракон), Иоаннис (бог добрый), Никиас
(победа).
Дети Святославы и Алексиса – дочь Афродита, сын
Вячеслав (Слава).

КОНЕЦ