Снежная королева. 14. ч. 3

 Птицы счастья.
      -14 -
Тропою тайной вышли на дорогу,
Ведущую к его деревне,
Теснившейся среди отрогов
Саянских гор, в тени деревьев.
Был путь их камнем драгоценным
В сияньи искр случайных взглядов,
В игре звучания волшебном
Их голосов. Они шли рядом
Был разговор о чем угодно,
Лишь не о том, что волновало
В душе обоих. Но свободны
Они казались. Вечер алый
Неспешно шел за ними следом –
День пролетел на крыльях чуда.
Что будет дальше, он не ведал,
Решив - пусть будет то, что будет.
А между тем они дошли до кедра,
Могучего, как ураган застывший,
Пронзившего корнями недра,
Ветвями уходящего все выше.
–  Там, в глубине, –  сказал внезапно,
Большая пасека, хозяина не зная,
Стоит заброшена, медвежьей лапой
Хранима от нашествий стаи
Пчел диких. –  Или, может, роя?
Она добавила с улыбкою лукавой.
–  Конечно, роя, - он сказал, не споря
Без страха ложного прослыть неправым.
На краю пасеки стоял высокий терем.
Его наличники резные сохранили
Остатки краски золотой, но время
Дождями долгими всю охру смыло.
–  Здесь жил один мой родич нелюдимый.
Его семьею только пчелы были.
–  А как он проводил глухие зимы?
Она задумчиво охотника спросила.
–  Корзины плел из гибкой тонкой ивы,
Плел чудных птиц. Захочешь и сама посмотришь.
–  Он жил всегда один и был счастливым?
–  Быть может, был. Его уже не спросишь.
Рядами на стене сеней висели травы
Таежным пряным запахом встречая.
Дверь повела непрошенных гостей направо,
В высокой горнице цветами привечая.
Те были сделаны из бересты с лучиной.
Но восхищенье птицы вызывали.
Веселые, спокойные, с кручиной –
Раскрашенные краской ярко - алой.
Они висели под лазурным небом,
Где облака, белея снега, плыли.
Казалось все по-настоящему волшебным
В сиянии вечернем тихой пыли.
– Могу ли я остаться здесь?  она спросила.
– Останься. Он, помедлив, ей ответил.
Улыбкою чудесной дева осветила
 Всю горницу. Впервые он заметил
Как льется счастья свет в улыбке милой.
Невольно он ответил тем же. Но она
Уже исчезла. Сердце странной силой
Ему сдавило, - серебристая луна
Висела полной чашей над ветвями
Густых дерев в вечерней тишине.
Был он безмерно одарен дарами
По непомерной для него цене.
Недолгий поиск завершился у ограды.
Стояла дева среди ульев крепких,
Что прятались среди деревьев сада,
Заросшего крапивой и сурепкой.
– Я вижу все вокруг тебе по нраву,
Сказал негромко подошедшей деве.
–  Ты можешь всем владеть по праву
Хозяйки пчел отважно смелой.
Он видел ясно, словно на картине
Смятенье чувств ее глубинных.
И понимал - она отныне
Из рода безудержно сильных.
Познавшей волю поднебесья
Как жить среди уюта дома,
Гнать прочь тоску свободы песней,
Просить в грозу ударов грома?
Что можно дать взамен свободы,
Дороги дальней, пенья птиц
Тому, в ком дух живет природный
В ком свет таинственный зарниц?
Что мог он дать - тревогу ожиданья
И одиночество холодными ночами,
Надежду неизвестного свиданья
И горечь слез, исторгнутых очами?
Но в мудрости его жила наивность
Ведь и она в его душе читала.
Сердечного порыва дивность
Его внезапностью врасплох застала.
– Ты был моим хранителем надежным,
Защитником отважно смелым.
Движеньем гибким, мягко осторожным,
Чудесный оберег ему надела.
Склонилась перед ним в поклоне строгом:
- Прощай. Удачи на охоте щедрой.
С тобой благословенье Бога
Пусть будет. И ушла за кедры.