Подними лицо и глаза, Катрин...

Подними лицо и глаза, Катрин,
Покажи мне, что у тебя внутри.
В пелене – ресниц, за крылами – век –
Там огонь и боль, темнота и снег.

Там ты бродишь тенью, потеряв крыло,
Ты не знаешь даже – что такое зло.
На ресницах долгих – застывает страх.
Ты ещё ребёнок. Ты ещё чиста.

Словно свет и пламя, словно свет и тень.
Это ты убила тех больных детей?
И откуда – волки, и откуда – ты?
Твой огонь не греет, и твой лёд застыл.

Ты скиталась где-то – вдалеке – одна,
И в твоих озёрах не достать до дна.
На твоих равнинах – не растёт трава.
Ты уже не с ними. Ты ещё жива.

Ты людей не знаешь. Ты чужая им.
Что-нибудь – ответь мне. Что-нибудь – скажи.
Ты молчишь, но что-то без конца твердят
Этот алый бархат, этот тёмный взгляд.

Этот мир – уродлив, этот мир – жесток.
Ты детей спасала от его волков?
Темнота и холод – и огонь внутри.
Кто тебя укроет от волков, Катрин?

На просторе снежном? В ледяной реке?
Её пальцы – тенью на его щеке.
Все погасли свечи – только две свечи
Её глаз мерцают – но она молчит.

Только смотрит бездна – её глаз – в глаза,
И она не может ничего сказать.
Потому что чужд ей этой речи звук,
И косые взгляды, и касанья рук.

Даже если скажет – это будет бред,
Ведь она безумна, и волков здесь нет.
Так ему твердили про Катрин де Грас –
А она всё смотрит, не отводит глаз.

Молоко и слёзы на губах её.
Кто её постигнет? Кто её спасёт?
Она смотрит молча, проникая вглубь.
Боль и жар во взгляде –  и они не лгут.

Она спит, засунув большой палец в рот.
Кто-нибудь - спасётся. Кто-нибудь  - умрёт.
А она застынет на снегу – во сне –
Алый бархат платья, бесконечный снег.

Этот мир – чудовищ, этот ад – людей.
Ей нет места в мире. Никогда. Нигде.
Это знают волки – и придут вот-вот -
Из морозной чащи, из холодных вод

А она их будет неподвижно ждать –
В этом мире снега, в этом мире льда.
Алый бархат платья – и лицо как лёд.
Кто её увидит? Кто её спасёт?