Дикий пляж -2

               

Словно древний ящер, мыс сползает к морю,
горбится в хребте он там, где я стою.
Я остатки грусти синевою смою,
радость – синевою этой напою.
Из-под гальки мелкой штырь торчит ли, рог ли?
Черенок лопаты ль?
Может, веника?
Над спиною ящера странный иероглиф
веток искорёженных  можжевельника.
Здесь в безлюдном, диком, отдалённом месте,
где вдали барашков гонит Понт орду,
отойду душою от дурных известий,
от телебезумья сердцем отойду.
Примирюсь с дорогой, что по большей части,
хоть стремилась к свету –
всё же мраком вела.
И волна отхлынет, и в песке – на счастье! –
засверкает раковина…
Чайки здесь птенцов выводят в диких скалах,
первую готовят здесь им пробу сил.
Грусть моя гуляет в городских кварталах,
а свиданье с радостью я не пропустил.
Это ли не радость, жёлтый плов из мидий,
кувырки дельфинов, зной, цикадный звон,
здесь не одиноко, как стенал Овидий,
мишурой столичной я не ослеплён.
И когда с разбега под волну нырну я
и прошью глубины, чтобы всплыть скорей,
обожжёт мне губы, слаще поцелуя,
Муза (тьфу, медуза!) – странница морей…