К изучению истории казахского общества прииртышско

   
                Ж.А. КАЛИЕВА 

     К ИЗУЧЕНИЮ ИСТОРИИ КАЗАХСКОГО ОБЩЕСТВА ПРИИРТЫШСКОГО КРАЯ
       В НАУЧНЫХ ТРУДАХ УЧЕНЫХ-КРАЕВЕДОВ НА РУБЕЖЕ ХХ ВЕКА.

Экономическое положение казахского общества конца  XIX – начала XX века органически связано с социальной историей. Видные советские исследователи в различных аспектах проработали социальные категории казахского общества./1/ Были исследованы: родовой строй и социальная организация казахского общества, генезис капиталистических отношений в Казахстане, особенности патриархально-феодальных отношений, степени их разложения, социальное, имущественное и классовое расслоение, появление товарно-денежных отношений и т.д.  Наряду с этим необходимо отметить, что ученые Русского географического общества, будучи одновременно администраторами или широко участвуя в работе других исследовательских учреждений, оставили огромное наследие по изучению общественного положения казахов на рубежах XIX – XX веков. Так, широко используются труды экспедиции Ф.А. Щербины, А.Н. Букейханова, Л.М. Чермака, И.И. Румянцева, и других ученых. Многие вопросы, на которых они останавливались, требуют специальных и глубоких исследований. А между тем отдельные вопросы землепользования, характеристика обычно-правовых институтов, социальное положение казахских трудящихся нашли свое отражение в изданиях Зап.-Сибс.отдела ИРГО.
         Многие исследователи края рассматривали аграрный вопрос со своих мировоззренческих позиций и по последствиям его запутанности на местах. Царская администрация стремилась любыми путями закрепить за собой право распоряжаться всеми землями в крае. Для этого неоднократно вырабатывались юридические документы, которые регламентировали земельную собственность и землевладения.  Статья II Степного Положения от 1891 года указывала на то, что «инородцы» пользуются правами «сельских обывателей». Все кочевое население разбивалось на аульные общества и волости, в ауле должно было быть не более 200 кибиток, а в волости не более 2000 кибиток. Аул объединял всех, кто «имеет совместное поземельное пользование», а волости складывались из аулов «соседственных по расположению зимовых стойбищ». Природные «качества» казаха позволяли по Г.Е. Катанаеву вести малоприбыльное хозяйство, т.е. «если бы он был более культурен», то он бы нашел здесь массу всякого рода других угодий»./2/
         Однако вопрос стоял не в том, что культура должна быть внедрена и среди казахов, а в том, что ежегодно самыми  различными путями расхищались земли кочевников, под разными  предлогами они переходили в собственность хищного хозяина, или изымались в качестве «излишка». Вот что писал известный исследователь края  Н.Я. Коншин: «Поземельные сборы особенно усилились в конце 60-годов, когда было преступлено к формальному межеванию земель бывшего 7-го кочевого округа. К категории этих же споров можно отнести и жалобы киргизов на казаков по поводу арендования  юртовых земель. Суть жалоб состояла в том, что киргизы отказывались платить арендные деньги, считая землю своей, или доносили, (что было гораздо чаще) о разных притеснениях, чинимых им казаками, особенно при сборе денег. Часто также споры кончались миром, но многие при нежелании казаков какого-нибудь поселка иметь киргиз  на своем юрте,  последним надо было переходить или на земли другого поселка или бежать в город»./3/
        Известный знаток социально-экономических вопросов Т.И.Седельников в свое время писал: «Принимая киргиз в подданство в 1731 году, русское правительство об их земельных и хозяйственных распорядках, очевидно имело самое смутное представление./4/
         В документах того времени ни одним словом не упомянуто о праве собственности казахов на землю, которое юридически предполагает наделение их правомочиями по владению, пользованию и распоряжению землей, из которых определяющим правомочием является право распоряжения землей. Все эти понятия появляются в законодательных актах царского правительства только со второй половины XVII века, да и то – только по отношению  к поселяемым на сибирских линиях казакам.
        Для нас историков Казахстана ценны не выводы казачьего историка и патриота своего сословия, а богатейший фактологический материал по земельному и другим социально-экономическим вопросам, собранный им в нескольких специальных работах, которые освещают указанные аспекты истории не только российского казачества, но и казахского народа на рубеже XIX – начале XX столетий.
        Богатейшая источниковая база, собранная Г.Е.Катанаевым как лично в ходе его служебных командировок по Степному краю, так и с использованием результатов первых экспедиций статистиков в Степной край позволила казачьему историку создать ряд работ, имеющих немалую ценность для сегодняшних историков и источниковедов. Такова, например, «ключевая» в области социально-экономической истории  монография «Киргизский вопрос в Сибирском казачьем войске», опубликованная в г. Омске в 1904 году. Затем предшествующая ей и, сопрягающая по содержанию работа «К вопросу о так называемых «земельных захватах» Сибирского казачьего войска», изданная там же в 1898 году. К ним примыкают по тематике такие книги, как «Офицерство и рядовое казачество наше» и «Хлебопашество в Бель-агачской безводной степи Алтайского горного округа», изданные в Омске в 1893 году.
         До сих пор считалось, что в работах, посвященных истории Степного края, в том числе и у Г.Е.Катанаева, «ведущей чертой является суммарная подача материала, отсутствие анализа социальных процессов» и т.п. Можно сказать по этому случаю, как раз – наоборот - детальной «подачей материала» и многоаспектным анализом социально-экономических процессов, происходящих в зоне контакта казахского и русского этносов, они и отличаются, в особенности, работа Г.Е.Катанаева «Киргизский вопрос в Сибирском казачьем войске»./5/
         Таким образом, наличие обширной документальной базы творческого наследия Г.Е.Катанаева диктует необходимость ознакомления с ней с целью последующего сопоставления и обобщения, казалось бы, противоположных суждений дворянско-буржуазной российской историографии с современными представлениями исторической науки Казахстана в области  социально-экономической  в Степном крае на рубеже XIX – начале XX веков.
       Такая аргументация вызвала активное противодействие Г.Е.Катанаева, являвшегося главным инициатором возбуждения вопроса перед царем о скорейшем землеустройстве в Степном крае – именно казачества, а только затем уже казахов. Эта идея Г.Е.Катанаева стала лейтмотивом всей системы его последующих доводов в пользу своего такого взгляда, хотя оппонировал ему в нем, не только генерал-губернатор барон М.А.Таубе, но и губернатор Акмолинской области полковник Ливенцов и соратник по работе в Западно-Сибирском Отделе ИРГО В.А.Остафьев. 
       Ко времени начала исследований Г.Е.Катанаева «по киргизскому вопросу» в Сибирском казачьем войске, работы статистиков Ф.А.Щербины были закончены в Семипалатинской области только по Павлодарскому уезду. В Семипалатинском и Усть-Каменогорском уездах они еще продолжались. Тем не менее, уже по результатам одного только Павлодарского уезда партия пришла к заключению, что последний обладает более чем 4-мя млн. десятин «свободной» земли, которая может быть представлена русским переселенцам из внутренней России./7/
            Как выяснил Г.Е.Катанаев, «таковые заключения статистиков Ф.А.Щербины не согласуются с действительным положением дел», ибо по данным Семипалатинского областного Правления, свободных удобных земель, ни в Павлодарском, ни в Семипалатинском уездах не имеется. Надо сказать, что ошибочность заключений Ф.А.Щербины по нормам земельного обеспечения казахов, откуда и выводилось количество «свободной» земли в уездах Семипалатинской области, была известна не только Г.Е.Катанаеву. Эти выводы статистиков критиковали и представители либеральной интеллигенции, которые относились к политике изъятия земель у казахов под переселенческие участки, как правило, отрицательно. Другой представитель либеральной интеллигенции, уже упоминавшийся нами выше В.А.Остафьев, добавлял: «…Надо, чтобы киргиз был гарантирован в своем праве на землю. В настоящее время господствует совершенно произвольное отнятие самых лучших участков земли, насиженной киргизами, без всякого соглашения с владельцем этой земли, тогда как отрезка земли у крестьян производится на иных основаниях»./6/
         Об этом же говорил и Т.И.Седельников на заседании Зап.-Сибс.отдела РГО в декабре 1902 года, служивший тогда топографом Семипалатинской партии, доказывая, что нормы землепользования и количество скота, установленные Ф.А.Щербиной для «нормального» существования казахов «научно ничем не обоснованы, а выбраны на основе произвольных расчетов, так как неверна сама методика определения средне-типичного киргизского хозяйства»./8/
         Аналогичному мнению придерживался сам, и Алихан Букейханов- яркий представитель казахской дореволюционной интеллигенции, член ЗСО РГО, сопровождавший экспедицию Ф.А. Щербина. Так описал в своих исследованиях  он образно:  «…Киргизы осели на землю. Привычное, старое представление как о вечном кочующем народе, каким себе рисовала комиссия Булыгина, составляя положение о Государственной Думе, является простым анахронизмом и свидетельствует лишь о невежестве нашей бюрократии.  Все киргизы живут 8-10 месяцев в году оседло на одном месте... Киргизский поселок называется «кстау», от слова «кс» -зима и «тау» - гора. В былое время, когда киргизы зиму проводили в кошомных юртах, они выбирали для зимнего времени, защищенные места в горах, отчего их селения и носили название «кстау». В настоящее время только незначительная часть киргиз живет зимою в кошомных юртах в своих «кстау»; последние расположены в полосе Голодной степи, где малая производительность почвы гонит киргизов зимою с одного «кстау» на другое, вынуждая оставаться в юрте, в этом символе кочевого быта…»/9/
        С такой точкой зрения был согласен и О. А. Ваганов, историк-архивист советского периода, характеризуя одного из самых последовательных колонизаторов казахских земель – Главноуправляющего землеустройством и земледелием А.В.Кривошеина, писал: «…Он же, вместе со Столыпиным, давал строгие указания не церемониться с казахским населением и беспощадно подавлять всякое противодействие работам землеотводных партий. Армия чиновников и топографов, усердствуя на местах, стремилась выполнить эти указания. Каждый чиновник, нередко применяя не только угрозы, но и прямое насилие по отношению к казахам, старался перегнать своих коллег в исполнительности и изобрета-тельности по части изъятия земель у казахского населения. Переселенческие партии отбирали в Переселенческий фонд лучшие земли казахского населения в качестве «излишков», а казахам оставляли по «нормам» и даже сверх них, сотни и тысячи десятин бесплодных солончаков, гор и оврагов»./10/
         Таким образом, время показало правомерность критики Г.Е.Катанаевым материалов Ф.А.Щербины, но не следует забывать, что она была вызвана не особыми симпатиями и заботой Г.Е.Катанаева о казахах, а исключительно заботой поземельных интересов родного ему Сибирского казачьего войска. Потому как вытеснение казахов крестьянами переселенцами, чему способствовали «нормы» экспедиции Ф.А.Щербины, неотвратимо усиливало стремление кочевых обществ к расселению на казачьих землях и, в частности, в пределах 10-ти верстной полосы.
          В начале XX века в связи с новой волной переселения земельный вопрос приобрел особую остроту. Частное совещание 20 мая 1907 г., созванное Степным генерал-губернатором, уделило большое внимание землепользованию кочевых хозяйств. Совещание констатировало: «Постановка вопроса может быть  только одна – устроить киргизов как кочевников только там, где нет  годных земель для земледелия, оставить в руках  кочевников годную для пахоты землю лишь в том, крайне скромном размере в каком это требуется их  современным хозяйствам»./11/  Более определенно высказалось совещание о порядке колонизации Семиреченской области,  проводившейся в 1908 году: «Таким образом, зимовье стойбища представлены не отдельным кибитковладельцам,  а аульным обществам и не в собственность, а в бессрочное пользование… Следовательно, изъятие зимовьях стойбищ и снос с них киргизских построек являются действиями вполне закономерными»./12/ На этом же совещании отмечалось, что расхищение земель связано с аграрной политикой царского правительства: «Более культурные земледельцы мало- помалу, постепенно, беспощадно, под покровительством  вооруженной силы и законов вытесняют кочевников из их лучших  кочевий,  представляя им на пользование песчаные  пустыни, бывшее широко скотоводство, становится невозможным, лучшие долины, служившие зимними пастбищами кочевников, занимаются оседлым населением». Член Семипалатинского подотдела Е.Шмурло писал: «… в указанных пределах  немало угодий было уже навсегда потеряно для киргизов… все лучшие наиболее жирные куски. На долю старых владельцев долины осталось и мало, и далеко не все первого качества. Даже на зиму, как ни тесно скучивались их зимовки, киргизы никак не могли разместиться здесь полностью,  100 кибиток вынуждены были зимовать за плату на казачьих (другими словами своих прежних) землях…»/13/
        Таким образом, переселение в конце XIX – начале XX веков, проводимое и официально, и неофициально, очень сильно обострило социальные вопросы казахского общества, наложило свой отпечаток на дифференциацию в казахском ауле, обострило и многие политические вопросы в жизни края, в том числе и национальный вопрос.
        В 80-ые годы XIX в. наблюдается ломка  патриархально-феодальных отношений в казахском обществе. Эти процессы усилились в 90-ые годы, а в начале XX века социально-экономические отношения переживали кризис. Поэтому земельный вопрос как важнейший вопрос жизнеобеспечения края, и подавляющего большинства населения выступает и в качестве главного в деятельности Русского географического общества по изучению истории Казахстана конца XIX – начала XX веков.
       Благодаря, пристальному вниманию ученых-краеведов Прииртышья в конце XIX – начале XX веков к казахскому обществу были проанализированы отдельные понятия. Рассмотрим понятие «джатак». Так, В.А. Остафьев подчеркивает: «Понятно, что в последнее время киргизы сами отлично сознают, что одним скотоводством жить долго нельзя. Потребности у самого киргиза с каждым годом увеличиваются, а настоящие неожиданные падежи скота от бескормицы делают скотоводство крайне рискованными, в один год разоряют богатых киргизов  и низводят  их до положения джатака, т.е. нищего, у которого буквально ничего нет»./14/
       Вместе с  В.А. Остафьевым также  В.А. Владимирский  прямо указывает, что «джатак» как понятие социальное так и классовое. Джатаки – киргизы, переставшие кочевать, вследствие недостатка необходимого для перекочевки скота. Это киргизский пролетариат, продукт разложения кочевого хозяйства. Главная причина джатачества – так называемый джут (гололедица), от времени до времени поражающий степь. Вначале джатачество являлось состоянием, из которого каждый киргиз стремится выбиться при первой возможности,  по мере же изменения родовых связей, по мере экономического развития русской колонизации – состояние это  постепенно упрочивается и расширяется»./15/
       В связи с тем, что патриархально-феодальные отношения в казахском обществе претерпевали изменения, потому и коснулись  различных правовых институтов. Так в 90-ые годы В.А. Остафьев подчеркивал, что каждая часть рода состоит из двух частей богатых и бедность, и где бедняки беспрекословно подчиняются богатым./16/
      Прииртышье представляло собой часть колониального Казахстана. Торгово-экономическая экспансия России нарушила естественное внутреннее развитие социально-экономической жизни в крае, а с другой не менее очевидно и то, что это развитие, изменив свой характер, все же ускорилось. П.Румянцев писал: «Колонизация степи русскими поселенцами и быстрое развитие торговых с ней отношений произвели переворот в хозяйственной жизни киргиз…, развиваются капиталистические отношения в их первоначальной форме и раскалывают киргизский народ на новые экономические классы, не имеющие ничего общего со старыми родовыми и феодально-сословными его делениями»./17/ А.Б.Турсунбаев, отмечая факт дифференциации по обеспеченности в казахском ауле и развития в нем элементов капиталистических отношений, указывал на начало процесса перерождения казахского хозяйства на капиталистическую основу. Он писал: «Разложение крестьянства…создало два новых типа сельского населения. Первый тип – зажиточное крестьянство, из которого вырабатывается класс байства, торгующего и занимающегося ростовщичеством. Другой -  мелкий скотовод, постепенно разорявшийся под бременем налогов и становившийся сельскохозяйственным пролетарием»./18/
      Е.Б. Бекмахановым был проведен анализ позиций некоторых историков по проблеме оценки происхождения термина «бай», определения социальной истории байства и особенностях байского хозяйства. В частности, приводилось суждение экономиста С.Толыбекова, который считал, что байство не представляет новую социальную категорию, связанную с товарно-денежными отношениями, и оно существовало задолго до XIX века. Согласно утверждению С.Зиманова: «Надо различать два значения слова «бай». В одном случае оно употребляется для обозначения богатого человека вообще. В другом случае термин «бай» обозначает не всех богачей – феодалов вообще, а только определенную социальную прослойку этого класса, не имеющую наследственных пожалованных титулов»./19/
       Таким образом, как видно из приведенных выше мнений, среди историков Казахстана проблема определения характера байских хозяйств вызвала различные точки зрения. Е.Б.Бекмаханов, подводя итоги дискуссии, писал: «Основным недостатком высказанных точек зрения являлось то, что они к выяснению социальной категории «байства» подходят односторонне и не рассматривают байское хозяйство в развитии. Нельзя забывать, что в разные исторические периоды, в соответствии с разными социально-экономическими условиями, меняется природа различных классовых, социальных прослоек.  Это, в равной степени относится к байству»./20/
       Байство, как социальная структурная единица, отличалась крайней неустойчивостью своего экономического положения. Одновременно с  накоплением капитала существовала вероятность распада зажиточных хозяйств в средне-обеспеченные и маломощные, в силу ряда причин, например, в результате раздела скота в наследство, гибели скота во время джута, продажи части скота в счет уплаты налога и т. п. Процесс формирования национальной буржуазии представлял собой сложное и противоречивое явление. Население большинства районов края ни в социальном, ни в психологическом плане, ни в отношении накопленных им трудовых навыков и привычек не было еще подготовлено к восприятию развитых форм капиталистических отношений и организации производства. Казахская буржуазия была окутана докапиталистическими отношениями.
         Национальная буржуазия была связана с традиционными отношениями и социальными узами, как правило, больше, чем законами рынка. Для нарождавшейся казахской буржуазии характерно, что из каких бы социальных источников она не формировалась, ей присущи беспощадная эксплуатация «шаруа», сочетание старых и новых форм эксплуатации. Нарождавшаяся казахская буржуазия экономически была очень слабой и зависела от русской империалистической буржуазии./22/
         Анализ процесса формирования национальной буржуазии показал, что процесс становления и консолидации национальной буржуазии во второй половине XIX века находился в самом начале и к 1917 году так и не завершился.




1. Галузо П.Г. Аграрные отношения на юге Казахстана в 1867-  1914гг. – Алма-Ата.- 1965. – 345с.- С.245.
2. Бекмаханов Е. Б. Присоединение Казахстана к России.- М.-1957.- 287с.
    3.   Бекмаханов Е. Б.  Байское хозяйство в Казахстане и его особенности во второй пол. 
XIX- нач. ХХ вв.// Вопросы истории сельского хозяйств, крестьянства и революционного движения в России. Сборник статей к 70-летию академика Н. М. Дружинина.- М.- 1961.-434с.- С.338 -346.
   4. Букейхан А. Из исторического очерка «Киргизы»// Из истории казахов.- Алматы:  Изд. «Жалын».-  1997.- С.302
   5. Вяткин М. П. Очерки по истории Каз.ССР.- М. - 1941.- С.298.
   6. Владимирский В. А. К вопросу о переходе киргиз в оседлое состояние.// Отчеты Зап.-Сибс. отдела ИРГО за 1898-1901 гг. - Омск.-1902.- С.27.   
   7. Ваганов О. А. Земельная политика царского правительства в Казахстане (1907-1914 гг.)- В кн.: Исторические записки. - М.: АН СССР.-1950.- Т 31.-268с.- С.72-73.
   8.  ГАОО Ф.86. - Оп.1.- Д.117.-Л.49.
   9.  ГАОО Ф.86. - Оп.1.- Д.117.-Л.49.
  10. ГАОО Ф.366.- Оп.1.-Д.322.
  11.Дахшлейгер Г. Ф. Историография Советского Казахстана.- Алма-Ата: Наука.-1969.-  196с.; Лейкина-Свирская В.Д. Интеллигенция России во второй  пол. XIX века. – М.: Наука.- 1979.-  172с.; Она же. Русская интеллигенция в 1900-1917 гг. – М: Наука.-1983.-194с.
  12.ГАОО Ф.366.-Оп.1.- Д.119.-Л.129.
  13.Шмурло Е. Русские и киргизы в долине Верхней Бухтармы.// Записки Семипалатинского подотдела Западно-Сибирского отдела Русского географического общества.- Омск.-1895.- Вып.3.-С.42-54.
  14.Коншин Н. Я. Киргизы на казачьих землях.- Семипалатинск.-1899.- 41с.
  15.Катанаев Г. Е. Киргизский вопрос в сибирском казачьем войске.- Омск.-1904.-201с.
  16.Остафьев В. Колонизация степных областей в связи с вопросом о кочевом хозяйстве.// Записки Зап.-Сибс. отдела РГО.- Омск.-1895.- Кн.18.- Вып.2. - С.46.
  17.Остафьев В. Колонизация степных областей в связи с вопросом о кочевом хозяйстве.//«Памятная книжка Семипалатинской области на 1901год»- Семипалатинск.-1901.- Кн.5.- С.57.
  18.Остафьев В. А. Очерк Акмолинской области.// Сельское хозяйство и лесоводство.- 1893.-Т.173.- №4.- С. 264.
  19.Румянцев П. П. Современный экономический строй киргизского народа.// Вопросы колонизации.-1909.- №5.
  20.Сборовский А. Материалы по изучению горного дела в Степных областях Западной Сибири и Тобольской губернии.// Записки Зап.-Сибс. отдела РГО.- Омск.-1896.- Кн.19. -.С.2.
  21.Турсунбаев А. Б. Из истории крестьянского переселения в Казахстан.- А.-А.: Изд. АН Каз. ССР.-- 1950.- С.74.
  22.Галузо П.Г. Социальное отношение в казахском ауле и переселенческой деревне Казахстана.- А.-А.-1970. - 127с.