Генерал и боги

1. На Малой Дмитровке

На Малой Дмитровке японское кафе.
Там генерал сидит и тихо плачет.
Васаби падает на брюки-галифе,
И мимо рта проносит он сасими.
А губы что-то шепчут, не иначе               
Своей любимой вспоминает имя.
Сидит и плачет важный генерал.
А, может, он сраженье проиграл.

Но, нет, не об изменщице-жене
 Бедняга плачет и не о войне.
Его интересуют только боги.
Они везде, они в воде и ветре,
Кишат они на каждом сантиметре,
Как инфузории под микроскопом.
Зачем они бросаются всем скопом?
Зачем они так мелочны и строги?
Любое слово, кашель,  даже вздох -
Его рассмотришь пристальней - там бог.
И даже слоники на шифоньере -
Там в каждом бог, а, может быть, и два.
А боги воздают тебе по вере,
Но веры нет, и в этом вся беда.

В его руке помятая бумага.
В динамике Момоко Цугунага.
Он пишет донесение в Генштаб:
 "Перемешались в мире зло и благо,
А человек беспомощен и слаб.
Противно бить мифических врагов.
Я,многозвёздный генерал Никитин,
Сегодня навсегда снимаю китель
 И ухожу исследовать богов.
На этом всё, друзья, имею честь".
Закончил он письмо и начал есть.
Он съел сасими, восемь якитори,
И больше не скорбя и не тоскуя,
Он вышел из кафе в московский дворик.
По Малой Дмитровке попал он на Тверскую
 И шёл куда-то в сторону Кремля.
От снега очищалась вся земля.
Она была весенняя, нагая.
Повсюду громко пели попугаи,
Предвидя наступление жары.
И боги вились, будто комары.

2. Одноглазый

Главнокомандующий - маленький паук.
Он непоседлив, зол и ненасытен.
Его не любит генерал Никитин,
Не любит и фельдмаршал Гаврылюк
 За юмор непристойный и убогий.

Никитина волнуют только боги.
Он видит за спиной у паука               
Смешных богов резвящуюся стаю.
Фельдмаршал в полудрёме  вспоминает
 Красавца, патриота, смельчака -
Полковника Штауффенберга,

А боги что-то пляшут вроде тверка  -
Потешный танец, может быть, канкан,
И строят уморительные рожи.
Главнокомандующий лезет вон из кожи,
Чтобы понравиться военным паукам,
И травит анекдот за анекдотом.

В зал заседаний тихо входит кто-то.
В полу за сценой открывают люк,
И вылезает некто одноглазый.
Он паукам не виден, только сразу               
Всё понимает  маршал Гаврылюк,
Предчувствует, какого фейерверка
 Дождаться можно от Штауффенберга.

Главнокомандующий ждёт от них примера,
Когда команду "стройся!" прокричат,
И выйдут миллионы паучат
 За партию, отечество и веру.
И во главе герои-пауки
 Всем подлецам и смыслу вопреки.

Но генерал Никитин не таков.
Его интересуют только боги.
Они эффектно задирают ноги,
Они гораздо лучше пауков,
Хотя бы не строчат из автомата.

Фельдмаршал Гаврылюк ползёт куда-то.
Куда ползёте, маршал Гаврылюк?
Да вы, наверно, испугались взрыва.
Вы думаете, жизнь свою спасли вы,
И этого достаточно, мой друг?
Отечество и вождь пустые фразы
 Там, где портфель оставил одноглазый?

3. Копытень

Генерал, свою голову ты
 Окунаешь в копытень-цветы.
Сразу боль исчезает сама.
Разлетаются клочья тоски,
Не ползут по душе червяки,
Затихает богов кутерьма,
Нежно шепчутся явор и клён,
У дорожки грустит шампиньон,
С неба сыплет иголки сосна,
Распускается горький паслён,
Тот, который в космею влюблён,
Как девчонка, смеётся ирга.
Так стоишь ты и час, и другой,
Только изредка дрыгнешь ногой,
Если вдруг затекает нога.

Ах, копытень, копытень трава,
Наклонились над ней дерева,
Остролистый чинар и самшит.
Над копытень, копытень травой,
Окунувшись в неё головой,
Генерал на коленях стоит.

4. Палаццо

Сначала пара слов о мужике,
Который летом жил в Геленджике,
В огромном изумительном палаццо,
Какой вам и не снился, братцы.
Он в тёмной комнате до одури
 Смотрел старинный фильм "Весна на Одере",
Секретный фильм, как брали Берию,
А также "Щит и меч", вторую серию,
И только изредка купался в море.

Но вскоре
 Дворец - творение Арнольда Шаца -
Стал очень быстро разрушаться.
Крошилась кладка, стёкла лопались,
Из каждой дырки куст укропа лез.
Хозяин тут же впал в истерику
 И обвинял во всём Америку.

Тут прибыл генерал Никитин,
Хотел о чём-то доложить он,
Но только увидав палаццо,
Изрядно начал удивляться.
Дворец облеплен был богами
 С кирками либо молотками.
Они крушили стены, били окна,
Какой-то жёлтый бог налёг на
 Изящные французские перила.
А страшный бог, похожий на гориллу,
У западной стены летал с зубилом
 И по обшивке дома мощно бил им.

Никитин в ужасе стоял, и вдруг
 Из дома вышел маршал Гаврылюк,
Нечёсаный, усталый, бородатый.
К нему Никитин бросился: "Куда ты?
Где наши офицеры и солдаты?
Зачем богам позволили такое?"
Но маршал Гаврылюк махнул рукою:
 "Всё это бесы, а не боги никакие", -
Сказал он и уехал в Киев.

Но не поверил генерал Никитин
 Пошёл и погрузил башку в копытень,
Который рос поодаль на лугу.
И так стоит, и больше ни гу-гу.