Минуты перед казнью

Свинцовый мрак дымится в небе,
Окутал без остатка – всё,
Кружится словно чёрный пепел
Зловеще в небе – вороньё.

В бурачно – грязных пятнах плаха,
Народу собралось – не счесть,
Ведь любопытство сильней страха,
Приговорённых было – шесть.

Цвет серой пыли лик имели,
Поблекли васильки в глазах,
Налиходеется успели,
Теперь настигла их гроза.

Для тех, кто воровство чинили,
(Испуг был зрим со стороны)
Бояре дружно присудили:
Казнь – отсеченьем головы.

Им приговор всем зачитали,
Пред казнью – слово дав сказать,
Долой потом всем отсекали
Им головы – финал у тать.

Арбузами они катились,
Палач их складывал в мешок.
Глаза как молоко застыли,
На землю капал алый сок.

Но жизнью продолжает грезить
Средь лиходеев тот шестой.
Осталось жить минут на десять,
Потом уйдёт он в мир иной.

В хлеву гнедого жеребёнка
Он вспомнил первые шаги,
Зелёный луг – себя ребёнком,
Уду и берег у реки,

И полнолунье каравая,
Кувшин парного молока,
Поля, которые без края,
Медовым цветом – облака.

И день за днём – всю жизнь увидел,
Всю посмотрел как будто сон:
Где своровал, кого обидел,
Как зоревал и был влюблён,

Смолистый дух лесного бора,
И люд, которым не прощён.
Взглянул на циферблат собора –
Срок в семь минут всего прошёл…

Пред ним – один живой остался.
Он волю завязав узлом,
Покаяться в грехах собрался
Перед Всевышним за всё зло.

Тут дождь с небес – открылись ставни,
На плахе воробьи – Чив! Чив!
Покаялся и вдруг представил:
- Как жил бы он – останься жив?

Увидел вдруг, что с ним бы было,
Когда б не плаха и не смерть,
В грядущем годы закружили
Листвой не павшей круговерть.

Увидел дом, своих детишек,
Как – год за годом их растил,
Учил охотиться мальчишек,
Траву прибрежную косил,

В село с покоса возвращался,
Сок бурака на облаках,
Как серой кошкой вечер крался,
И полумесяца рога.

Сплетённых в паутинку звуков –
Гармонь и песни сыновей,
И первые шаги у внуков,
Себя на свадьбе дочерей…

Пришёл черёд, уста – сомкнуты.
Всё пролетело словно сон.
Прошли последних три минуты,
Взошёл на плаху теперь – он!

Живёт народная примета,
Что цифра шесть – всегда к беде,
Видать хвостатая комета
Сыграла роль в его Судьбе!

Был рядом с плахой – царский терем,
Следил за казнью царский глаз,
Был как другие – суеверен:
- Сей вор помилован – Указ!

Как молоко сбежало. Страсти
Вдруг захлестнулись над толпой.
Не мог поверить в своё счастье
На лобном месте – тот шестой.

Увидел он что день – хрустальный,
Улыбку солнца – день прошёл.
Палач унёс мешок печальный,
«Заупокой…» -= монах прочёл.

Поклон народу сделал в ноги,
В глазах блеснула неба синь.
Когда покаялся он Богу –
- Узрел свою большую жизнь…


         Послесловие

По рудникам потом скитался.
Отбыл на каторге свой срок,
Потом домой к себе подался,
И было всё – как видел Бог!

Минуты те – когда на плахе,
Запомнил чётко – навсегда!
Одни – наполненные страхом,
Другие – праздник на года!

А время, шедшее до казни,
Врубилось в память как топор,
Вместившее в себя две жизни:
До казни этой и потом.

Теперь, когда двенадцать внуков,
И смерть скребётся без затей,
Всем говорил, что те минуты
Длинней чем жизнь иных людей…