Мушка-рыбачка

Полая вода только начала уходить. Освободился приречный пойменный луг. Лишь окладины и ложбины, как огромные чаши, выпукло блестят под яркими лучами полуденного солнца. На мелководье застрявшие льдины исходят обильной слезой.
Мы с Санькой стоим возле его избы под развесистой черемухой и пристально смотрим на реку. Рядом - Санькина рыжая поджарая собака по кличке Мушка. Дворняжка. А умница! Попусту никого не облает и кого зря в дом не пустит. Она, как бы все понимая, глядит то на нас, то в сторону реки.
У переката воды всклень. И река кажется такой широкой, такой многоводной!
Напротив переката по нашему пологому берегу оголилось много торфяных ям. Года три назад здесь на низине местные жители добывали для топки торф. Со временем ямы осыпались, густо занялись грубым бурьяном.
Когда мутная полая вода топит луг, в эти ямы заходит и рыба. Ребятишки, что повзрослев нас, часто ловили там окуней, щурят...
Нам страсть как хочется пойти к этим торфяным ямам, полазить по ним. А что? Может, и правда, в них рыба осталась. Смотрим невольно на ноги. На нас -валенки с калошами.
- Были бы сапоги... - мечтательно говорит Санька.
- Да, - поддерживаю его я. И грустно улыбаюсь. Мушка слушает нас, вертит головой, словно старается понять наше горькое чувство.
Наконец не выдерживаем, хотя и боимся, что испортим обувку и матери нас будут непременно ругать, направляемся на луг.
Перескочив ручей, бегущий в реку из окладины, Мушка первая устремилась к ямам.
И пока мы шли, стараясь не поскользнуться на наносной грязи, Мушка тем временем обежала все ямы. И вернулась. Она появилась для нас неожиданно, неся в зубах живую крупную щуку.
- Мушка-а! - обрадованно заорал Санька. Рванулся к ней. И чуть не угодил в трясину.
С тех пор у собаки появилась двойная кличка - Мушка-Рыбачка.